Наперекор земному притяженью - Олег Генрихович Ивановский

кончает работать, причем выключается резко — шум, перегрузка небольшая, и потом резкая невесомость. Я засек время работы — у меня получилось точно 40 секунд.

В момент выключения тормозной двигательной установки произошел резкий толчок, и объект начал крутиться вокруг своей оси с очень большой скоростью. Угловая скорость была градусов около 30, не меньше. Над Африкой произошло это. Я ждал разделения. По телефону доложил, что ТДУ сработала нормально, доложил давление в начале, давление в конце, время работы ТДУ.

Лечу, смотрю — северный берег Африки, Средиземное море. Четко все видно, все хорошо, все колесом крутится. Жду разделения, и разделение произошло приблизительно на 10-й минуте после работы тормозной двигательной установки. Разделение я резко почувствовал: хлопок, затем толчок, вращение продолжалось. Тут погасли все индексы на приборе контроля работ (ПКР), погас «Спуск-1», включилась только одна надпись: «Приготовиться к катапультированию». Заметно даже на глаз, что высота все-таки ниже, чем была в апогее: здесь уже предметы на Земле различаются резче.

Я закрыл светофильтры «Взора». Начинается вхождение в плотные слои атмосферы, причем вращается шар по всем осям с большой скоростью. Скорость была градусов 30 все время и после разделения сохранилась. Затем чувствуется, начинается торможение, какой-то слабый «зуд» идет по конструкции. Я уже позу для катапультирования занял, жду. Иллюминатор «Взора» закрыт шторкой, но по краям этой шторки появляется такой ярко-багровый свет. И слышно или потрескивание конструкции, пли, может быть, расширяется теплозащитная оболочка при нагреве. Чувствуется, температура высокая была. Здесь перегрузки были маленькие — единица, полторы. Потом плавный рост перегрузок, очень плавный. Колебания шара все время продолжаются. Солнце попадало в иллюминаторы, и по этим «зайчикам» я мог определить примерно, как корабль вращается. Но чувствуется, идет с подрагиванием. Перегрузки, по моим ощущениям, были за десять.

Был такой момент, примерно секунды две-три: в глазах начали расплываться приборы. И этот ник — небольшой, его продолжительность очень маленькая. Затем начинается спад перегрузок. Падают перегрузки, причем падают плавно, но более быстро, чем они нарастают. Думаю: сейчас, наверное, скоро будем катапультироваться. И здесь — очевидно, после перехода звукового барьера — слышен свист воздуха.

Настроение хорошее. Разделение произошло, как я заметил, и глобус остановился посередине Средиземного моря. Думаю: все нормально — дома сажусь. Жду катапультирования. В это время происходит отстрел крышки люка номер один: хлопок, и ушла крышка люка. Тихонько голову кверху повернул, и тут хлоп — выстрел, и я быстро катапультировался. Очень мягко и хорошо. Вылетел я с креслом, ввелся в действие парашют стабилизирующий. На кресле сел, как на стуле, — удобно, хорошо.

Я сразу увидел — река большая. Ну, думаю, тут больше других рек таких нет, значит, это Волга. Потом смотрю, что-то вроде города на одном берегу и на другом берегу.

Произошло катапультирование приблизительно около километра, может быть, даже меньше, от берега Волги. Думаю, ветерок сейчас меня потащит туда, буду приводняться в Волгу. Потом отцепляется стабилизирующий, вводится в действие основной парашют. И тут мягко так, я даже ничего не заметил, кресло ушло от меня, вниз пошло. Я стал опускаться на основном парашюте. Ну, на основном парашюте меня опять развернуло к этим городам, к Волге. Смотрю, один город большой на том берегу, здесь — поменьше.

Я вспомнил, что, еще когда учился в Саратове, прыгали мы за этим лесом, много летали. Там железная дорога, мост и длинная коса в Волгу к этому мосту. Думаю, наверное, Саратов. В общем, я приблизительно опознал.

Затем раскрылся запасной парашют. Наблюдал за местностью: видел, где приземлился шар — спускаемый аппарат. Белый парашют, шар лежит недалеко от берега Волги. Приземлился он на расстоянии примерно километров четырех от меня. Затем лечу, смотрю — справа от меня полевой стан. Там видно много народу, машины едут, дорога проходит. Дальше такой овраг, и за оврагом домик. Вижу женщину. Ну, думаю, сейчас я угожу как раз в этот самый овраг. Несет меня и несет, ничего не сделаешь. Купола красивые, я чувствую, все смотрят. Хорошо идет спуск. Потом я смотрю, приземляюсь как раз на пашню. Спиной меня несет, но трудно развернуться, не развернешься. Перед землей, метрах в 30, меня плавно повернуло прямо лицом. Ветерок метров 5–6. После посадки ногами ткнулся, собрался, покатился, ничего не повредив. Приземление очень мягкое было — на пашню. Я сам и не понял, как стою на ногах. На меня падает задний парашют, передний парашют пошел вперед. Я его погасил, снял подвесную систему. Посмотрел, все цело, жив-здоров.

Снял привязную систему с себя. За пригорочком этим полевой стан оказался. Вышел на пригорок, смотрю, женщина идет с девочкой ко мне. Метрах в 800 она была от меня. Я к ней иду. Смотрю, она шаги замедляет. Тут я начал махать, кричать: «Свой, свой, советский, не бойтесь, не пугайтесь. Идите сюда». Тогда опа неуверенно, тихонько ступает ко мне. Я подошел, сказал, что я советский человек, прилетел из космоса. Познакомились с пей. Я говорю: «Ну, идемте к парашютам. Я попрошу вас побыть здесь, никому не разрешайте трогать это место, а я схожу до полевого стана». Думаю, сейчас сниму скафандр и пойду туда. Только подхожу к парашютам, идут мужчины — трактористы, механики с полевого стана. Шесть человек подошли. Познакомились мы с ними. Я им сказал, кто я. Они говорят, что сейчас передают сообщение по радио. Мы с ними минуты три поговорили. Смотрю, подъезжает на ЗИЛ-151 майор Гасиев. Мы представились друг другу. Я попросил, как можно быстрее сообщить в Москву…»

Доклад Гагарина все слушали затаив дыхание. Потом — вопросы, вопросы, вопросы…

Медики, ревниво оберегавшие Юрия, стали уже беспокоиться. Ему предстояла еще встреча с журналистами, с корреспондентами…

Сергей Павлович Королев был вынужден подвести черту:

— До встречи! До встречи в Москве!

Разведчики Вселенной

Шел июнь 1961 года. В цехе главной сборки полным ходом готовили «Восток-2». И не только второй корабль, целый ряд спускаемых аппаратов и приборных отсеков выстроился вдоль стены цеха. Нет, это был не конвейер, по было ясно, что полет Юрия Гагарина не эпизод, а начало. Только начало проникновения человека в космическое пространство. За «Востоком-2» в очереди были и третий и четвертый корабль…

Часов в одиннадцать в цех пришел Королев. Я подошел к нему, поздоровались. Сергей Павлович взял меня под руку, отошли в сторонку.

— У вас партийный билет при себе? Вам нужно сейчас поехать в Центральный Комитет партии, там вас примет… — и он назвал фамилию.

— Сергей Павлович, а зачем?

— Там