Продюсер козьей морды - Дарья Донцова

Когда Мясоедов прибыл в операционную, там ужестояла бригада нейрохирургов. Специалисты предприняли отчаянные попытки спастинесчастную Милу, но не сумели.

Надо было сообщить близким ужасную весть.Мясоедов вышел в коридор и увидел молодую женщину, трясущуюся в ознобе.

– Она жива? – закричала дама,кидаясь к врачу. – Скорей ответьте!

– Увы, нет, – сказал Петр Федоровичи с удивлением понял: незнакомка этому обрадовалась.

В глазах женщины появилось явное облегчение,потом она попыталась изобразить горе, именно изобразить, но, как ни старалась,как ни терла платком нос, слезы так и не появились.

– Вы мать? – уточнил Мясоедов.

– Нет, Алина мчится в Москву изВладивостока, – прохныкала женщина, – я няня, Виктория. А когдаотдадут тело?

– Это будем решать мы, – сказалмужчина, сидевший чуть поодаль на кожаном диване. – Сначала с покойнойпоработают наши эксперты.

– Нет! – закричала Виктория. –Не надо! Не трогайте бедную девочку, ей и так досталось!

Мужчина встал и представился:

– Майор Логинов, Георгий Олегович. Почемувы так боитесь вскрытия?

– Я? – дрожащим голосом спросилаВика. – Вовсе нет! Просто я слышала, что мертвые могут чувствовать боль,вот только ни сказать о своих ощущениях, ни пошевелиться они не способны!

– Бред! – фыркнул Петр Федорович.

– Милочку нельзя вскрывать, –зарыдала Вика.

И тут Логинов вцепился в няньку, как злойтерьер в крысу. Мясоедов, незнакомый с техникой допроса, вжался в угол, а майорбуквально за пару минут расколол няньку и выяснил чудовищную вещь.

Виктория не живет у хозяев, у нее есть свойребенок, чуть постарше Милы, поэтому женщина всегда ночует в своем доме.Жилищные условия няни и ее сына оставляют желать лучшего, они ютятся в бараке,где, кроме них, проживают еще двадцать соседей. Но когда Алина уезжает нагастроли, Вика обязана оставаться с Милой. Отец не занимается с ребенком, онлюбит дочь, но издали, целует малышку раз в неделю. Сухов даже не заглядывает вмансарду, где расположена детская. Его раздражают крик и топот, а Милаизбалованная, шумная девочка, она кое-как слушается одну Алину. Если же матьуезжает, у малышки окончательно срывает резьбу.

В день трагедии Сухов прибыл домой оченьусталый и сразу лег спать. Шофер и два охранника, плотно поев из хозяйскогохолодильника, уехали к своим семьям. Вика хотела уложить Милу, но та разошласьи начала с воплями бегать по особняку. В результате она разбудила отца.

– Если не утихомиришь ее, – грознозаорал хозяин, – уволю!

Виктория испугалась: потерять работу ей никакнельзя, а в Милу словно бес вселился. И тогда нянюшка дала воспитаннице кефирсо снотворным. Девочка выпила его и через десять минут крепко заснула.

Не успела Вика вздохнуть с облегчением, как ейпозвонил сын, он плакал взахлеб. Он пошел в туалет, запер, как велела мама,комнату, а теперь не может найти ключ. Виктории стало очень горько. Ну что этоза жизнь такая? Она должна пасти чужую противную девочку, а родная кровиночканочует в одиночестве, да еще мальчику сегодня придется куковать перед закрытойдверью.

– Не плачь, солнышко, – воскликнулаВика, – сейчас примчусь и отопру замок своим ключом.

Нянька рассудила так: хозяин крепко спит,Мила, одурманенная лекарством, не проснется до утра, Вика быстро смотаетсятуда-сюда, никто не заметит ее отсутствия.

Но когда воспитательница вернулась, к особнякуподъехала милиция, ее вызвали соседи, которые увидели, как из окна дома Суховавыскакивает человек в черном. В суматохе при осмотре места происшествияВикторию не успели допросить, и она придумала, что сказать ментам. На вопрос:«А где были вы в момент убийства?» – няня собиралась ответить: «Убедилась, чтодевочка спит, и пошла в супермаркет, купить ей йогурт к завтраку».

Но, узнав, что тело Милы будут вскрывать инепременно найдут следы снотворного, Виктория перепугалась, и Логинов легковыжал из нее правду.

– Ужасно! – сказал я, когда ПетрФедорович перевел дух. – Вы не знаете, что потом случилось с няней?

– Понятия не имею, – вздохнулхирург, – наверное, Алина Брин нашла способ наказать воспитательницу. Может,если бы малышка не спала столь крепко, она сумела бы спрятаться от убийцы. Хотядевочку уже не вернуть. Певица железная женщина, она удочерила чужого ребенка.

– Вы дружите с Алиной?

– Нет, конечно.

– Откуда тогда знаете о приемной малышке?

– Неля, наш консультант, помогалапевице, – протянул Петр Федорович, – в ее ведении спецпалаты, водной, насколько я помню, помещалась девочка из детдома. Неля заметилаудивительное сходство между ней и умершей в соседней палате Милой. Да пусть онавам сама расскажет!

Хирург ткнул пальцем в звонок.

– Слушаю? – заглянула в кабинетЛика.

– Позови Нелю, – велел врач.

– А ее сегодня нет, – со злорадствомнапомнила медсестра, – Самойленко у нас консультант, живет по своемуграфику! Сами знаете, она бывает тут два раза в неделю, и то не полный день!

– М-да, – крякнул Мясоедов.

Голова Лики исчезла.

– Трудно с женщинами, – заявилврач, – не любят друг друга без всяких на то причин. Наверное, причиныимеются, но я их не знаю!

– Людям свойственна зависть, –улыбнулся я, – практически никто не лишен этого порока, но у женщин эточувство может вспыхнуть из-за ерунды. Одна увидит у другой новую сумочку, иначнется война. Похоже, Лика недолюбливает Нелю из-за свободного графикаработы. Насколько я понял, Самойленкова работает по особому расписанию?

Мясоедов заморгал:

– Неля ведает спецпалатами, она нелечащий врач, хотя и имеет медицинское образование.

– Кем же она тут работает? –изумился я.

Петр Федорович протяжно вздохнул:

– Мы не частное заведение, поэтомупостоянно ищем способы выживания. Знаете, сколько отличных специалистов ушли отнас в коммерческие структуры? Осуждать людей трудно, зарплата медика ничтожномала, а ответственность очень велика. Возьмем хотя бы хирурга: если наоперационном столе случится нечто форс-мажорное, то никто человеку соскальпелем не поможет! Жизнь пациента напрямую зависит от действий врача.