Подари мне рай - Эллен Таннер Марш

– Да?

– Конечно.

– А если у меня другие чувства?

– Ну, не стоит так говорить, особенно после прошлой ночи.

Она попыталась высвободиться и ударить его, потому что знала, что он говорит правду.

– Чего вы так сердитесь? – продолжал он, даже ничуть не задыхаясь, хотя удерживать ее было нелегко. – Это наилучший выход для вас, и я не думаю, что ваши чувства ко мне столь уж холодны.

– Ошибаетесь. Я ненавижу вас!

– Ничего подобного.

– Да, ненавижу! Вы знали... вы все время знали, и все-таки вы... мы...

Лицо его изменилось, хотя голос оставался холодным.

– Ах, вот о чем речь.

– Вы не имели права! – Мора задохнулась. – Никакого права в ту ночь в саду...

Она отвернулась, и слезы хлынули из ее глаз. Росс молча смотрел на ее склоненную голову.

– И тогда, на дурбаре...

– Я не знал тогда, – проговорил он хрипло. – Клянусь вам.

– Но в саду...

– Да, я знал.

– И все-таки вы предоставили мне думать...

Он внезапно отпустил ее руки. Повернулся к ней спиной и отошел к окну. Скрестив руки на груди, сказал мрачно:

– Это было ошибкой.

У Моры перехватило дыхание. Выходит, для него было проще и удобнее притворяться, что он принимает ее за индийскую девушку, использовать ее только ради наслаждения, словно нет никакой разницы между ней и шлюхой Синтой Дай! Нет сомнения, он потом смеялся над этим и хвастал своим индийским друзьям, как легко он вступил в связь с ничего не подозревающей племянницей британского резидента!

Она ударила бы его или разбила о его голову стул, если бы не чувствовала себя до такой степени расстроенной. И оскорбленной. Униженной тем, что полюбила такого человека, который использовал ее, лгал, играл ее чувствами и бесцеремонно лишил невинности.

– Я ненавижу вас!

– Неправда.

– Вы льстите себе, капитан Гамильтон.

– Вот как?

– Абсолютно верно.

Они молча смотрели друг на друга. Подбородок Моры был вздернут все тем же привычным упрямством, никогда больше она не прольет из-за него ни одной слезинки.

Лицо Росса оставалось бесстрастным. По его виду, как всегда, нельзя было угадать, о чем он думает.

Ни тот, ни другая долго, очень долго не произносили ни слова. Потом Мора вздохнула и сказала спокойно:

– Лучше умру, чем выйду за вас замуж.

– Я сказал вашему дяде правду. Ваше мнение ничего не значит.

– В самом деле? В таком случае я должна принять неизбежное – и превратить вашу жизнь в настоящий ад.

– В этом я не сомневаюсь.

Мора больно прикусила язык, чтобы унять подступающие рыдания.

– Мора....

О Боже, ну зачем он произнес ее имя вот так? Как сжало горло – она едва могла дышать. Она подняла на него глаза, он подошел, глядя на нее сверху вниз и крепко стиснув губы. Потом медленно, с нежностью взял ее лицо в свои руки.

– Мора, это еще не конец света.

– Как вы можете так говорить?

На его щеке дернулся мускул.

– Полагаю, я заслужил это право. И не хочу, чтобы вы думали...

– Мора! – Дверь распахнулась, и сияющая Лидия пританцовывая вбежала в комнату. – Неужели это правда? Ты в самом деле выходишь замуж за капитана Гамильтона?

– Нет, – ответила Мора.

– Да! – сказал Росс.

Они сердито отошли друг от друга. Момент нежности миновал. Мора спрятала руки в складках юбки, Росс повернулся к ней спиной.

– Ваш отец, мисс Карлайон, относится к этому с одобрением.

– Значит, это правда! Я сначала не поверила! Думала, что папа и мама дразнят меня! – И Лидия рассмеялась в полном восторге. – О Боже, необходимо сообщить Теренсу!

Она остановилась, чтобы поцеловать Мору в щеку, застенчиво обнять капитана Гамильтона, и радостно выбежала из комнаты.

– Лидия, подожди!

Мора с глазами, горящими гневом, ринулась за кузиной. Росс молча позволил ей удалиться.

Венчание состоялось через три дня в полковой церкви гарнизона. Гостей было немного, потому что к этому времени большинство обитателей городка уже уехали в Симлу. И поскольку полковой священник с семьей тоже собирался уезжать, тетя Дафна вынуждена была согласиться на скорую церемонию.

– Мы отпразднуем еще раз в холодный сезон, – пообещала она племяннице. – Все будет замечательно.

Мора ничего не сказала в ответ. Ей уже было все равно. Она вообще не встречалась с Россом после того, как в гневе покинула гостиную три бесконечно долгих дня назад. Он отсутствовал по вполне официальной причине в связи с тем, что теперь слишком громко именовали бхунапурским мятежом.

В Сундагундже произвели несколько арестов по случаю нападения на кортеж юной Ситы, и несколько слуг в доме Валида Али тоже были арестованы или уволены, а может, и нечто похуже этого.

Из резиденции таинственно исчезли племянник старика садовника и мальчишка-поваренок.

После тревожных событий Исмаил-хан часто отсутствовал, и Мора слышала, что его и капитана Гамильтона много раз видели вместе, когда они оба входили во дворец Насира аль-Мирзы-шаха или часами совещались с Валидом Али.

Мора также слышала что Кушна Дев вернулась в розовый дворец вполне здоровой, но ее сестру уложили в постель из-за теплового удара и нервных припадков. Ее свадьба была отложена на неопределенный срок, но Мора невольно подумала, что злосчастная засада имела и свои положительные результаты.

А она сама? Как на нее повлияли события той ужасной ночи? Сказать по правде, не так уж сильно. Не было сомнений, что тетка и дядя были весьма рады передать ее в крепкие руки Гамильтона, и если замечали ее бледный вид, то не придавали этому значения.

Особое облегчение принесло Дафне и Лоренсу то обстоятельство, что сведения о причастности Моры к скандальным событиям вроде бы не вышли за стены резиденции, чем они были несколько удивлены.

Никто, даже Росс Гамильтон, не предвидел, насколько сплоченно слуги в резиденции встанут, к счастью для Моры, на защиту ее репутации. Мусульмане предпочли вознаградить ее за доброе отношение к бегуме Кушне Дев тем, что отказывались судачить о ней, индусы, помнившие, что она сделала в свое время для Гходы Лала, поступали точно так же.

Майор Клэпем и его люди, естественно, соблюдали полную сдержанность: майор – из уважения к британскому резиденту, солдаты – из-за того, что предпочитали не перечить капитану Гамильтону.

Но что Росс предложил жениться лишь ради спасения Моры от скандала, мучило ее ужасно, и горечь возросла, когда ожидаемый скандал так и не разразился.