Ричард Длинные Руки - эрцпринц - Гай Юлий Орловский

— И воинской славы, — сказал он гордо, — доблести и геройства!.. Многие будут гордиться этими днями…

— Если выживут, — буркнул я.

— Ну, все в руке Господа… Да улыбайтесь же! И ручкой, ручкой не забывайте. Аккуратнее, а то больше на фигу или кулак похоже…

Солнце выглянуло из-за туч, и первый сноп света пал на рыцарский отряд впереди армии. Сразу ярко и празднично заблестели доспехи, щиты, наконечники длинных копий, поднятые кверху, а от шлемов словно бы распространилось благостное сияние.

Народ ликовал, я уже опасался, что меня сдернут с коня и понесут на руках, и так прорываются через охрану и целуют мне сапоги, края плаща, а самого Арбогастра уже ведут под уздцы с таким почетом, словно это он Ричард Завоеватель, а я уж тогда и вовсе не знаю хто.

Отцы города сообщили, что герцог Аудрин Сэт-лин Пэтридж велел передать, что ждет принца Ричарда и его военачальников в своем замке, где будет рад и даже счастлив оказать самый радушный прием.

Мои военачальники загалдели, как гуси, но когда я повернулся к ним, почтительно умолкли.

— Передайте, — ответил я, — что с удовольствием загляну в гости. Мне нравится прекрасная цветущая Бриттия и ее такие гостеприимные и радушные люди.

Альбрехт едва заметно кивнул, одобряя вежливые и ничего не значащие, кроме самой вежливости, слова, а я недовольно нахмурился, давно сам знаю, что говорить, чтобы ничего не сказать, нечего суфлировать.

Клемент поинтересовался:

— Кого угодно взять в сопровождающие?

— Вы все достойны и все заслужили, — сказал я. — Так что собирайтесь сами, у кого нет особых дел в лагере.

Они переглянулись, не зная еще, какой смысл я вложил в понятие «нет особых дел в лагере», у хорошего военачальника всегда должны находиться дела по улучшению лагерной жизни, но у очень хороших и без их присутствия все должно быть в порядке…

Первыми, естественно, собрались в гости к местному герцогу принц Сандорин и принцесса Аскланделла. Я перехватил ее надменный взгляд и послал к ней рысью арбогастра, но Бобик опередил и запрыгал возле ее коня, игриво хватая ее зубами за ногу и уговаривая поиграть.

Я сказал резко:

— Бобик, прекрати, а то укусит!.. Фу, плюнь!

Он оставил ее ногу и посмотрел на меня в недоумении, а сама Аскланделла, даже не изменившись в лице, проговорила надменно:

— У вас есть что-то сообщить… принц?

Судя по тому, что Бобик с нею играет, а она ничуть не испугалась, не исключен вариант, что тайком от меня скармливает ему лакомства, но я сделал вид, что ничего не заметил, поклонился и сказал так же холодно, как и она мне:

— Ваше высочество, спешу порадовать! Мы каждый день захватываем по дороге как минимум с десяток разбойничающих шаек. И всякий раз одного-двух, благодаря вам, оставляем в живых…

Она в удивлении вскинула красивые дуги густых черных бровей.

— Благодаря мне?

— Именно, — подтвердил я с удовольствием. — Мы им сообщаем, что у нас находится принцесса Аскланделла и что я жажду передать вас законному и, главное, заслуженному жениху.

Она спросила холодно:

— А при чем тут разбойничьи шайки?

— Все они, — сказал я с торжеством, — являются частью великого воинства вашего жениха. Потому отпущенные на свободу тут же мчатся со всех ног к главному разбойнику… простите, вашему жениху в надежде на щедрое вознаграждение. Вы не представляете, сколько разбойников вы спасли от суровой и, главное, заслуженной кары!

Принц Сандорин смотрел на меня с негодованием, но не видел, где прицепиться, я все делаю в интересах принцессы, а она, задрав нос, произнесла с высокомерным апломбом:

— Сэр Ричард… вы… весьма!

Я поклонился.

— Спасибо за высокую оценку, принцесса!

Послышался конский топот, наши герцоги: Клемент, Мидль и Сулливан уже в полном блеске, доспехи из Вестготии, как и мечи, плащи и вся одежда из Сен-Мари, сапоги армландские, а кони из Брабанта.

Судя по их виду, принц Сандорин и принцесса Аскланделла впечатлены, а я ощутил некоторое злорадство, ничего, голубчики, вы еще убедитесь в преимуществах интеграции дружественных королевств под пацифистской дланью гуманного автократа и тоталитариста!

Мы двигались в сторону замка крупной рысью, рядом со мной единственный граф, я покосился в его сторону и подумал внезапно, что пора и его в герцоги, все-таки он верен мне с начала боев в Армландии и никогда не подводил…

Впереди появился и начал приближаться замок герцога Пэтриджа, рыцари заговорили, оценивая эту твердыню, я подумал, что замок только называется замком. Он изначально и был замком, даже просто одним-единственным каменным домом, но затем его укрепляли, расстраивали, наращивали, пристраивали еще башни, корпуса, наконец обнесли высокой стеной, и вот уже настоящая крепость..

С ворот нас заметили издали, створки распахнули настежь. Бобик, естественно, понесся вперед, ладно уж, а мы въехали торжественно и чинно. Особенно значительно выглядят два наших гиганта, Клемент и Сулливан, настоящие горы из железа, теперь уже из добротной стали, как и кони, которые в броне и цветных попонах, да еще со стальными налобниками с огромными рогами кажутся настоящими чудовищами.

Пока мы покидали седла, а слуги разбирали и уводили коней, в донжоне распахнулись двери, вышли двое, мужчина и женщина, за ними домочадцы.

Я понял, что это герцог и герцогиня, уже по тому, что и они словно бы вырублены из того же камня, что и весь замок.

Герцог высок, силен и свиреп, судя по лицу, волосы почти белые, но лицо моложавое, хотя несколько резких морщин говорят о возрасте, но прям, взгляд строг, двигается с легкостью человека, все еще готового ухватиться за рукоять меча.

Я пошел навстречу, он сошел по ступенькам и остановился, всматриваясь в меня с благожелательным интересом. Я принц, а он герцог, однако он старше и хозяин, потому я учтиво поклонился, а он сказал приветливо:

— Ваше высочество, мы счастливы предоставить вам места для отдыха в нашем замке.

— Спасибо, ваша светлость, — сказал я. — Буду рад воспользоваться вашей любезностью на пару дней. А лучше — на три.

— Почему так мало?

— Мы шли ускоренным маршем, — сообщил я, — а то бы удовольствовались одной ночевкой. Жаль будет покидать ваш замок, мне здесь уже нравится, все так располагает, так располагает… однако труба зовет!

— Труба зовет, — повторил он мечтательно и вздохнул. — Это моя супруга, Киринда Кнайтлинская.

Я поклонился.

— Леди…

— Принц, — ответила она с достоинством.

Сильная и крупная, с широким выразительным лицом, явно все жены этой династии были такими, если рожали могучих и деятельных рыцарей, способных отстоять свои земли и прихватить чужие.