Ожерелье из золотых пчел - Наталья Барабаш

Когда-то эти огненные глаза светили ей как два солнца. Сейчас его взгляд показался ей болезненным, нездоровым. Что на самом деле его мучает?

Да, друзья стареют. Боятся перемен. Молодая жрица приведет свою молодую команду. Может ли страх потерять первенство толкнуть на убийство? Предательство?

А Феодокр хмуро продолжил:

– Я был в парке философов, слушал проповедника из Феста. Он говорит: мы все вышли из воды. Пища всех существ – влажная, семя, дающее жизнь, живет во влаге. Боги родом из океана. Может, тебе стоит принести жертвы Посейдону?

– Только не ты! – закатила глаза к небу Климена. – Все меня учат, каким богам молиться!

Она поняла, что пора переходить к главному:

– Я должна открыть тебе одну тайну. Богиня Рея послала мне волшебное зелье. Оно дает власть над царством и личную неуязвимость. Каждой Верховной жрице один раз полагается такой дар. Его нужно выпить в последний день Игр. Но теперь я боюсь: вдруг его украдут. На всякий случай, если что-то со мной случится: я спрятала зелье в ласточкином гнезде на правой колонне на террасе. Ни с кем это не обсуждай!

– Хорошо! – отмахнулся Феодокр. И вдруг улыбнулся. – Я, конечно, не богиня Рея, но тоже кое-что тебе приготовил. Помнишь, давным-давно я сделал тебе особые серьги? Пообещал добавить к ним ожерелье. Вот. Я как раз хотел тебе его вручить.

Он достал из шкатулки на столе сияющее, как солнце, ожерелье из золотых пчел. Протянул Климене:

– Это не просто украшение. Очень сильный оберег. Делал специально для тебя. Охраняет служительниц Персефоны от бед. Пчелы ведь ваши защитницы. Только никогда не снимай, никому не отдавай. Поняла? Это важно.

Климена надела ожерелье, погладила выпуклые сверкающие крылья: казалось, пчелы сейчас ими взмахнут и улетят. Спросила:

– Мне идет?

Ей шло. Сияние ожерелья оттенило загорелую кожу и добавило света и без того лучезарным глазам. Феодокр залюбовался.

– Спасибо! – поцеловала его в щеку Климена. – От него идет такое живое тепло… Ты и в самом деле великий!

Художник покраснел.

– Вот вы где! – вдруг заполнил комнату раскатистый бас.

Радамант шагнул в мастерскую с широкой улыбкой.

– Климена! Мне так и сказали, что ты поехала в сторону мастерских. А к кому еще ты могла здесь пойти?

В голосе командующего флотом прозвучала ревнивая нотка, и это неожиданно ее порадовало.

А Радамант уже серьезно добавил:

– У нас проблемы на Тире. Извини, Феодокр! Надо срочно обсудить.

– Конечно, – почему-то отвел глаза мастер. – У меня тут полно дел с кубками для Игр, – и добавил, глядя на Климену: – От своего решения я не отступлю.

– О чем это он? – спросил Радамант, когда они шли к его повозке.

– Боится за Мину, – отмахнулась Климена. – Что там на Тире?

– Пришло судно. Гонец рассказывает: из вершины горы пошел дым. Люди перепугались. Требуют принести настоящие жертвы мужским богам.

– Овец? Оленей?

Командующий флотом помолчал:

– Они хотят человеческую жертву.

– Что?! Человеческих жертв не было в царстве с тех пор, как правят Миносы.

– Знаю, – сказал он. – Но и таких страшных знаков не было. Я поеду туда, попытаюсь усмирить народ. Человеческих жертв мы не допустим, но что-то нужно им разрешить. Бык. Пусть принесут в жертву быка.

– Нет, – сказала Климена. – Я сама туда поеду.

– Ты не можешь! Там восстала чернь: микенцы, африканцы, египтяне. Для них кровавые жертвоприношения – обычное дело. Ты их не вразумишь! Это опасно.

– Я возьму Яра. А вы с Гупаном должны найти преступников здесь. Потеряем Тиру – потом вернем. Потеряем Кносс – потеряем царство. Не спорь. В конце концов, я – Верховная жрица.

И, уже выходя из повозки у самой площади, Климена обернулась:

– Богиня Рея подарила мне снадобье, которое дает власть над царством. Выпить надо в последний день Игр. Я спрятала его в спальне на столе среди других благовоний. На нем нарисована пчела.

– Зачем ты об этом рассказываешь? – вскричал Радамант. – Зачем ты говоришь об этом даже мне?

– Кому-то же я должна доверять, – нежно коснулась Климена его плеча.

А когда повозка Радаманта скрылась из глаз, почувствовала себя мерзкой обманщицей. Нет ничего подлее – проверять на верность старых друзей. Хуже была только мысль: а вдруг все эти беды – расплата за ее тяжелый грех?

Через несколько часов Климена стояла на причале. Яр опаздывал. Старший матрос уже застыл наготове у паруса, гребцы сели на весла.

Вдруг в конце набережной показались двое. Один, безусловно, сам капитан. Но рядом с ним катилась маленькая толстенькая фигурка.

– Сюрприз! – просиял Яр навстречу жрице, похлопывая Пелопса по плечу. – У тебя будет веселый спутник! Он сам напросился!

Поэт Пелопс тоже улыбался, но чувствовал себя в роли сюрприза куда менее уверенно.

– Зачем тебе плыть на Тиру? – нахмурилась Климена. – Там сейчас не до стихов.

– Надоело быть шутом, – развел толстенькими ручками Пелопс. – Хочу написать что-то большее. Хроники нашего царства. Для этого мне нужно видеть все своими глазами.

– Хроники? Никто не пишет их в стихах.

– Вот! Хочешь стать знаменитым – делай то, чего не делал никто. Я еще прославлю тебя в веках!

– Да пусть плывет, – вступился за друга Яр. – Мы идем на Тиру с пустыми трюмами. А вот назад…

– Ничего, я круглый, закатите меня под ноги гребцам, – быстро предложил Пелопс.

Климена рассмеялась. Дело было решено.

Сейчас она сидела на корме. Слушала, как трещат паруса под веселым попутным ветром. И думала, что теперь ее простенькая хитрость – подарок от бога обмана – может и не сработать.

Каждому из близких друзей она рассказала, что хранит пузырек с зельем от богини Реи, но всем указала разное место. Осталось посмотреть, какой из них пропадет.

Теперь Пелопс выбывал из игры. Климена посмотрела на поэта, взахлеб рассказывающего что-то стоящему у руля Яру, и впервые подумала, что почти ничего о нем не знает.

…Галий привел Пелопса в их компанию, когда тому едва исполнилось шестнадцать.

– Послушайте, какие смешные стихи сочиняет мой родственничек! – представил он толстенького мальчишку, так непохожего на критские идеалы красоты. – Давай, прочти что-нибудь жрице!

Но Пелопс только смотрел на Климену, застыв неотесанной глыбой – о, как она была тогда хороша! – пылал румянцем и молчал.

– Налейте ему чашу вина для смелости! – улыбнулась Климена.