Забытый замок - Антонина Клименкова

— И он поведал конкретное содержание вашей миссии?

— Нет, но я скоро узнаю. Мне будет подан знак свыше.

— А пока что вы будете уборщицей в монастыре вашего города?

— Ну я порвала со своим прошлым и уже почти неделю живу новой жизнью.

— Что ж, дорогие телезрители, давайте поздравив нашу гостью с…

С большой проблемой с головой. После нашей встречи, бедняжке основательно сорвало башню. Впрочем, похоже, ей это пошло на пользу — за столь короткий срок такие ошеломительные перемены. Надеюсь, она не разочаруется-в трезвом виде ангелов встретить гораздо сложнее. И еще очень хотелось бы, чтобы случай не столкнул ее еще раз с нашими парнями. Интересно, кого она имеет в виду — Вика или Энтони?

Нет, ну случится же такое…

И я переключилась на разрекламированное авиашоу.

Шоу удалось на славу — первое в истории, такого грандиозного еще не случалось. Ведущий захлебывался, сыпя цифрами: сколько миллионов зрителей в прямом эфире следят за выступлением скольких команд, сколько задействовано самолетов, вертолетов, сколько миллиардов у.е. потратили на все это дело, сколько топлива сожгли, сколько гектаров леса потребуется, чтобы усвоить все выхлопные газы и т. д. А оператор едва поспевал ловить в кадр пролетающие на бреющем полете над толпами зрителей истребители и прочую технику. И ничего особенного. На что только столько денег угробили? Сейчас этот вертолет петлю сделает — и выключу, спать пора!

— Уважаемые телезрители, мы завершаем нашу трансляцию… Боже, но что происходит с тем вертолетом?! Похоже, возникли какие-то неполадки. Посмотрите! Он накренился, из кабины валит дым… Боже, он завис над зрителями! Кажется, сейчас произойдет…

Дикий вопль заставил содрогнуться стены. Я не сразу поняла, что случилось. На экране замелькали невнятные дергающиеся кадры: бегущие люди, клубы дыма, пламя, техника, снова люди… До того мирно дремавший Князь опрометью метнулся в спальню хозяина. Я бросилась следом.

На пороге комнаты, из темноты на меня полетело что-то большое. Я машинально закрылась руками… и поймала подушку.

— Не подходи!! Оставь меня в покое!..

— Что случилось? В чем дело?

В полутьме я едва различила его силуэт. Он сидел сгорбившись, обхватив колени, уткнувшись лбом в сцепленные руки. Плечи вздрагивали от глухих рыданий.

Секунду помедлив, я не ушла. Глаза привыкли к темноте. Я видела черные пряди волос, рассыпавшиеся по бледным рукам. В ночном синеватом свете, лившемся из незашторенного окна, они казались шелковыми лентами на призрачном мраморе. На открытой шее и вздрагивающей спине напряженными бугорками выступали позвонки. Боже, до чего же он худой, правильно его бабушки пирогами пичкали…

Я подошла, опустилась на колени перед низкой кроватью. Погладила по руке, но он отдернулся, не поднимая головы.

— Что случилось, Тони? Скажи? Обещаю, я не стану тебя жалеть. Видишь, в моем сердце нет ни капли жалости. Хочешь, принесу воды?

— Я хочу умереть! — хрипло крикнул он, сжав виски ладонями. — Всюду боль! Одна только боль!.. И страх. Он сильнее, невыносимей боли… Люди везде… Они испуганы, они все боятся… Их слишком много! Мне некуда деться!..

— Произошла катастрофа, Тони. — Я старалась говорить спокойно и убедительно. — На толпу зрителей упал вертолет. Пострадало всего человек десять, не больше — я в этом уверена абсолютно. Просто много людей видело это в прямом эфире по телевизору. И они испугались. Но потерпи, пожалуйста, через час все пройдет. Обещаю тебе. Всего лишь через час о случившемся никто и не вспомнит…

Но мои слова возымели мало успеха. Он меня не слышал.

— Я устал! Я не хочу все время ощущать чужую боль понимаешь? Мне нет до них дела! Почему я должен?!..

Я не могла ответить на этот вопрос. Отвратительно сознавать свое бессилие. Целый час (но не уверена, что не больше) в таком состоянии — это слишком долго… Может, стоит попробовать? Во всяком случае, хуже не будет.

Я решительно поднялась. Нежно, но уверенно взяла его лицо в ладони, развернула к себе, вытерла мокрые дорожки слез. Отвела волосы, взяла за уши и, притянув к себе, поцеловала. Страстно. В губы.

Поцелуй получился долгий и ошеломительный. Общечеловеческие проблемы отступили в темноту ночи. В комнате больше не осталось места чужим эмоциям.

Энтони был ошарашен. Ни слова не говоря, он проводил меня до двери взглядом, полным недоумения. Думаю, теперь его можно оставить, уже не страшно. Ему есть о чем подумать, кроме мировых бед. А я могу гордиться собой, своей сообразительностью и смелостью. И я отправилась спать с легкой душой и ликующим сердцем.

В доме воцарилась необыкновенная, абсолютная тишина.

Думала, что после всех треволнений и переживаний дня не смогу уснуть. Но рухнула в объятия Морфея, едва коснувшись головой подушки.

Легкий ветерок развевал мои невероятно длинные — до щиколотки — золотые кудри. Я пела, танцевала и прыгала по зеленой лужайке. Крутилась, заставляя надуваться колоколом юбку моего изумительно красивого платья, всего в рюшечку, оборочку. Вокруг все прекрасно: голубое небо, легкие облака, изумрудный ковер трав и цветов, высокие деревья, поляна, синяя от спелой черники. Неприступные стены замка незыблемой твердыней подпирали небесные своды…

Рядом был Джеймс. Рыжие завитые локоны струились по мощным плечам, по фиолетовому бархату длинного сюртука. Зеленые глаза поблескивали кошачьим фосфором из тени широкополой шляпы, украшенной ослепительно сверкающей бриллиантовой пряжкой и пышным плюмажем из павлиньих перьев.

Он взял меня за руку и нежно поцеловал в ладонь. Губы его оказались холодными, мокрыми и скользкими. Я оцепенела. Затем он стал облизывать мои пальцы…

Едва удержав крик, я проснулась. Кошмар какой! Вот ведь привидится! Какая гадость!.. Теперь на Джеймса не смогу смотреть спокойно, а ведь он не виноват ни в чем…

Впрочем, к психиатру идти мне не пришлось. Видение объяснилось элементарно просто: моя рука во сне свесилась с постели, чем не преминули воспользоваться собаки. Они-то меня и разбудили, дружно истыкав ладонь сопливыми носами и обслюнявив пальцы. Цель, которой они добивались, была предельно ясна — что они и продемонстрировали, усевшись рядышком перед кроватью с поводком и ошейником в зубах.

Вот ведь звери! Абсолютно самостоятельно прыгают по пространствам, а погулять сами по себе они не в состоянии! Без поводка и присмотра им не гуляется. В конце концов, у них хозяин есть — зачем меня-то будить?…

Но когда, почти собравшись, я заглянула к Энтони, то псов простила без разговоров. Гроза прошла. Мой ангел крепко спал, свернувшись клубочком. Так сейчас не похож ни на охотника за душами, ни на сына и наследника дьявола…