Доверие - Пенелопа Дуглас

Он умолкает, не разрывая нашего зрительного контакта. Ной отчаянно желает уехать, и он это сделает. Рано или поздно.

Рано или поздно я тоже уеду. Ему нужна не я, а спасательный плот.

Вновь оглядевшись и не заметив никого вокруг, прячусь за Ноем, снимаю его старую футболку и вручаю ему. Поправляю бейсболку и продеваю руки в рукава своего подарка. Избегая его взгляда, ощущаю трепет, распространяющийся по коже.

Мой лифчик прикрывает больше, чем бикини, к тому же я в джинсах. В целом на мне больше одежды по сравнению с тем днем на озере, когда они взяли меня на рыбалку несколько недель назад.

Однако с двумя растрепанными косичками, в бейсболке, с грязью под ногтями впервые в жизни – никогда еще я не чувства себя настолько красивой.

То, как Ной смотрит на меня…

Как Джейк смотрит на меня…

Как Калеб отказывается смотреть на меня, при этом буквально осязая каждое мое движение, если мы находимся в одной комнате.

Кожа моих грудей, только наполовину закрытая ярко-розовым бюстгальтером, пылает под взглядом парня. Я натягиваю футболку и чувствую, как Ной задевает мои руки, помогая ее надеть. Снова поправляю свою кепку, а его пальцы до сих пор сжимают край ткани ниже моей талии.

Боюсь посмотреть ему в глаза, но ощущаю исходящий от него жар.

– Местные парни не должны с тобой разговаривать, – распоряжается он сипло. – Не должны прикасаться к тебе сегодня. Поняла?

Я киваю, по-прежнему избегая зрительного контакта. Мое сердце до боли сильно колотится, внутренности переворачиваются, словно я на американских горках.

Наконец-то отпустив меня, Ной шагает назад.

– Хорошо смотрится.

Что?

Ох, футболка. Точно.

– Тирнан! – окликает кто-то.

Проскользнув мимо парня, иду за своим рецептом. Что угодно, лишь бы убраться отсюда.

Несколько часов спустя я с улыбкой кружусь по своей спальне, мое новое летнее платье и волосы развеваются. На улице слишком холодно, однако я все равно пойду в нем. Увидев его сегодня на распродаже в магазине, я ощутила непреодолимое желание вычистить грязь из-под ногтей и накраситься для ужина в честь моего дня рождения, ведь эта поездка в город вполне может оказаться последней. Надвигается буря.

Продолжая танцевать под Dancing Barefoot группы U2, закрываю глаза и запускаю руки под свои пряди. Я ужасно отстала со школьными заданиями, пропустила уйму телефонных звонков – вероятно, Мираи и друзья родителей хотели меня поздравить, – мой заказ с книгами, которые должны помочь скоротать зиму, задерживается в Денвере, но… Все свои социальные сети я удалила и теперь являюсь совершеннолетней, способной самостоятельно решать, куда пойти и что делать, поэтому любой груз, взваленный на мои плечи, кажется гораздо легче. На самом деле, я в восторге, невзирая на парней, страшащихся предстоящих скучных месяцев.

Все кружась и кружась, вдруг боковым зрением замечаю силуэт и резко останавливаюсь. В коридоре стоит Калеб. Похоже, он только спустился из своей комнаты, замер, натягивая на себя футболку, и наблюдает за мной.

Мой пульс учащается. Его внимание обескураживает, так как я никогда не знаю, о чем он думает, хотя меня не покидает подозрение – ни о чем хорошем.

Подойдя к двери, захлопываю ее пинком, улыбаюсь сама себе, беру свои туфли на тринадцатисантиметровых каблуках, сажусь на кровать и надеваю их. Я в отличном настроении и не позволю ему испортить сегодняшний вечер. Картер, телохранитель моих родителей, приглядывает за домом в Лос-Анджелесе, Мираи и наш адвокат занимаются родительскими бизнес-проектами с недвижимостью, а я первый раз в жизни могу побыть ребенком. Улыбаться, смеяться, веселиться в окружении людей, которым не безразлична… Странно, что я наконец-то получу подобную возможность в день, когда официально становлюсь взрослой, однако анализировать ее не собираюсь, просто приму.

Застегнув ремешки «Лабутенов» – подарок родителей на прошлое Рождество, разумеется, организованный Мираи, – украшенных симпатичными стразами, подхватываю кремовую шаль, которую потом накину поверх темно-розового платья, и выхожу из комнаты. Калеб уже давно исчез.

Я взбиваю свои крупные локоны и разглаживаю юбку. Платье простое и невинное, зато идеально мне подходит. С открытой спиной и глубоким вырезом, на бретельках-спагетти, короткое, длиной до середины бедра. Мои каблуки звонко стучат по деревянной лестнице. Войдя в гостиную, вижу парней, рассевшихся вокруг стола, кладу телефон с шалью на столешницу, иду к своей сумке, выуживаю оттуда водительское удостоверение и наличку, затем, обернувшись, протягиваю их своему дяде.

– Положишь к себе в бумажник? Тогда мне не придется брать сумку.

Он молча смотрит на меня, слегка нахмурившись.

– Что?

– Ты слишком разоделась.

Я цыкаю, жеманно улыбнувшись, и сую удостоверение с деньгами ему в руку.

– Такого понятия не существует.

Конечно, по сравнению с ними, я разоделась. Они все в джинсах. Ной держит по «Будвайзеру» в каждой руке.

– В наших местах люди так не одеваются, – подмечает Джейк.

Ему не обязательно было это говорить. Можно подумать, я не заметила.

– Я везде не вписываюсь. Привыкла уже.

Серьезно. Мне хорошо. Хватит нагонять панику.

Вскинув бровь, мужчина отворачивается. Обеспокоенный Ной встречается с ним взглядом. В конце концов Джейк вручает мне большую упаковку, искусно обернутую серебряной бумагой с огромным серебряным бантом.

Потянувшись за ней, спрашиваю:

– Что это?

Форма странная.

– Открой, – просто отвечает он.

Бумага не уступает по красоте тем подаркам, которые я находила под елкой в детстве, и мне не удается сдержать искреннюю улыбку. Джейк явно знает, что внутри. Значит, сам это выбрал. Проклятье, он даже мог самостоятельно упаковать подарок.

Я разрываю обертку на куски, пока не показывается содержимое – блочный лук цвета розового камуфляжа с шестью стрелами.

– Ого, – выдыхаю, подняв его.

– Ты умеешь стрелять? – интересуется дядя.

– Немного. – Обхватив рукоять, оттягиваю тетиву и целюсь в холодильник. – Давно луками не пользовалась.

И я никогда не стреляла из блочного. В лагере таких не было.

– Ной установил мишень в амбаре. Можешь попрактиковаться, прежде чем мы отправимся на охоту.

Я опускаю руки и смотрю на Джейка.

– Охоту?

Все трое стоят молча. Окидываю их взглядом с таким видом, словно пропустила какое-то условие в договоре о моем проживании здесь.

– Не думаю, что хочу охотиться, – заявляю, положив лук на стол. Я приготовлю мясо. Но добывать его не буду.