Тим - Виктор Гутеев

На воздушный бой вообще мало кто обратил внимание. Над городом развернулись более масштабные события, и вниманием большинства завладели они. Начавшее сереть небо от горизонта до горизонта расчертили тысячи и тысячи искр сгорающего в плотных слоях камнепада. Основная масса несущегося к планете крошева сгорела в краткой вспышке, но были обломки, что падали вниз огненной кометой. По разной траектории, оставляя длинный хвост, они мазками, словно кистью художника, раскрасили небо.

Сколь страшные, столь и невероятной красоты картинки, прополыхав феерией красок, пошли на спад. Этна вновь взяла сестру за руку. Лавируя среди укрывшихся на крыше, женщины добрались до её края со стороны спальни Этны. Перегнувшись через невысокий бордюр, оградивший их от полукилометровой пропасти, Этна на уровне примерно сто тридцатого этажа увидела густое, непроницаемое облако пыли. Везде, куда смог дотянуться взгляд, она видела залившее улицы пыльное марево.

Только сейчас, когда в относительно спокойной обстановке встал вопрос, откуда столько пыли, Этна подняла голову и замерла. Глаза женщины наполнились слезами. Впереди, где ещё вечером звёзды заслоняли выстроенные полукругом высотные кварталы, зияла пустота. Огромных, полукилометровой высоты домов просто не было.

— Этна, — воскликнула Илиза, проследив направление её взгляда, — ведь там же, там же.

Этна взяла её за руку и хотела сказать, что их родные точно спаслись, но мощный гул, пришедший буквально отовсюду, не дал ей даже начать.

По крыше прошёл возглас, когда множество ракет с разных концов города, стартовав, ушли в небо. Точки их сопел ещё не растаяли в вышине, а в небо потянулись дымные следы второго ракетного залпа.

Небо вновь расчертил камнепад, но не успел он начаться, как где-то в невообразимой вышине распухли бутоны взрывов. Следом огромная, разваливающаяся на ходу туша звездолёта, оставляя шлейф огня и дыма, по пологой траектории расчертила небо. В момент прохода над их районом на борту эсминца детонировало одно из арсенальных хранилищ. Этна видела вспышку, но не видела, как взрывом сорвало один из крепежей бронелиста.

Что-то взвизгнуло, мелькнуло перед глазами. Ладонь сестры с силой вырвало из руки, щёку оросило влагой. Повернув голову, Этна оцепенела от ужаса.

Первое, что бросилось в глаза — это отделённые от тела ноги её сестры. Утеряв на секунды чувство реальности, Этна немигающим взглядом смотрела на такие знакомые ботинки Илизы. Разум отказался принять то, рвано-кровавое, что из них торчало, за останки родного человека. Оторвав взгляд от ошеломившей картины и подняв глаза, Этна протяжно застонала.

Перед ней просека, шириной метров двадцать и длиной до середины крыши, где крепёж бронелиста, пробив перекрытие, ушёл в недра дома. Просека завалена перерубленными останками человеческих тел. По её краям стояли люди. Многие ранены, с отсечёнными конечностями, но пока никто не издал и звука. То были первые мгновения шока. Все как один, оцепенев от ужаса, смотрели на жуткую картину.

Медленно, с превеликим трудом, до Этны вдруг дошло, что только что на её глазах убита её сестра и несколько сотен человек, жильцов дома, многих из которых она знала лично.

Ударивший в нос запах крови окончательно вывел из ступора, прояснил рассудок. Первым порывом было в слепой надежде броситься на поиск сестры, и Этна, боясь наступить на чьи-то останки, шагнула вперёд, но прямо над крышей грохнуло, ослепительно вспыхнуло, и это стало последним, что увидела Этна, прежде чем тьма заволокла сознание.

Глава 19

— Да-а-аа, — вздрогнули переборки трюма.

Эхо повторило взрыв эмоций, выплеснутый из полутора тысяч глоток. Ликующий вопль и крепкие реплики несколько минут сотрясали пространство трюма. Всё это время Тим молча смотрел на проекцию. Там, приближённая системой настолько, что всё происходило, будто перед глазами, гибла орбитальная станция.

Отрезанной от снабжения звеном атмосферных роботов станции не хватило ресурсов отразить атаку, и она оказалась в центре каменного потока. С громоздкого, покрытого бронёй корпуса вмиг смело всё, что не смогло противостоять крошеву. В стороны летели сегменты надстроек, части антенн и ещё много всего, чему Тим не знал названия.

Пространство перед станцией расчертили трассы автоматов ближнего боя. Вгрызаясь потоками снарядов в обломки, они переносили огонь, едва управляющие системы фиксировали раздробление цели. С планеты стартовали ракеты, но помочь станции они уже не смогли.

Отследив пуски, висящая над континентом эскадра облегчила погреба, отправив на перехват залпам свои снаряды. Ударили и по планете.

Экран полыхал, демонстрируя разрывы в небе над городом. Почти всё, отправленное вниз, было сбито, но несколько ракет сумели прорваться. Всполохи внизу Тим рассмотрел отчётливо. На один единственный миг в той или иной части города вскипал и гас огонь. Рассмотреть что-либо ещё не удавалось — места попаданий скрывал дым и тучи пыли.

Ударили и по Сурийскому эсминцу, который вот прямо сейчас, на глазах забывшего как дышать Тима, разваливаясь, валился на окраину города. Одновременно с рёвом ликования на борту транспорта на поверхности планеты в пыль превращались жилые кварталы. По краям пропаханной эсминцем борозды занимались пожары. Последние освещённые районы мегаполиса гасли один за другим.

Изображение дёрнулось и вновь вернулось к орбитальной станции. Над ней разрушили очередную глыбу, и поток обломков вновь устремился к цели.

Назойливые воззвания к ставкам сейчас вызвали раздражение. Было видно: орбитальная станция доживает последние свои минуты. Находя слабые места, пробивая бронеплиты, в корпус вгрызались каменные обломки. Каждое такое попадание венчалось вспышкой или разрушительным ударом декомпрессии.

Из-за края планеты показался Сурий, и бой окрасился новыми красками. На фоне сереющих районов обесточенного города блестящий в лучах взошедшей звезды корпус станции на глазах покрывался язвами ударов. Со стороны действо выглядело безобидно, но лишь до поры, пока каменная река, дробью проломив броню и череду внутренних уровней, не ударила в одну из генерирующих энергию установок.

Едва ярчайшая вспышка потеряла интенсивность, трюм огласил очередной взрыв восторга. Победный рёв катался и переливался несколько минут. Всё это время, словно вскрытая изнутри, сорванная с орбиты станция, теряя кислород и кувыркаясь в рое собственных обломков, величественно уходила в космос.

Корму почти отделило от носа. От колоссальной силы взрыва станцию выгнуло дугой, выставив на обозрение бесконечные этажи выпотрошенных палуб. Там всё ещё местами мигало освещение, что-то рвалось и искрило. Среди вывернутых внутренностей гуляли электрические дуги.

Сигнал боевой готовности, наполнивший трюм металлическим кваканьем, заставил вздрогнуть. Шум и гомон мгновенно стихли, остался лишь топот ног, шелест вакуумных застёжек и щелчки пристёгиваемой амуниции.