На скалах и долинах Дагестана. Среди врагов - Фёдор Фёдорович Тютчев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но ведь вы же, наверное, посылали потом лазутчиков в горы, разведать, кто украл Зинаиду Аркадьевну и куда ее увезли?
— Посылал, разумеется, посылал. Сколько я им денег переплатил! Все, что скопил за службу, все потратил — и никакого толку. Знаете сами, какой здесь народ: ни одному верить нельзя, обманщики первый сорт, иной приедет, языком наболтает с три короба, думаешь, как будто и дело говорит, дашь ему денег, а он или совсем не вернется, или ежели вернется, то еще вдвое против прежнего наврет… Приезжал тут бек один, — я, говорит, если хочешь, твою дочь выручу, я знаю, где она, поедем со мной, только заплатите старшине аульному двести рублей, чтобы, значит, задержки нам никакой не было. Стал я расспрашивать его — слушаю, выходит как будто и ладно. По они санию похожа на Зину. Обрадовался я, — не только, говорю, 200 рублей, не пожалею 300 и 400, только бы дозволил увидеться мне с нею. — Нет, отвечает, больше двухсот не давай, и аманата возьми, пока мы в ауле будем, пусть аманат в крепости дожидается нашего возвращения, а то кто их знает: койсабулинцы — на род ненадежный, убить могут или в плен взять. Это бек-то мне говорит, а сам он мехтулинец, мирный, значит. Доверился я ему: послал аульному старшине 200 рублей, а он мне аманата выслал, младшего сы на своего. Взял я тогда двух казаков, бека-приятеля и отправился. Приезжаю в аул, — далеконько, два дня ехали, — приезжаю, спрашиваю: где пленница? А вот, говорит, идем, покажем.
Повели меня, иду я, ноги подкашиваются, и верю то, и не верю… Неужели, думаю, Зина?.. Господи, сотвори милость! Пришли в саклю. Выводят мне какую-то женщину молодую; смирная, черноволосая, грузинка, оказывается, тоже пленница… Увидала меня, упала в ноги и давай молить: "Выкупи Христа нашего ради, выкупи, у меня дома муж остался и детей двое, Бог счастье пошлет тебе… Мучают меня горцы, тиранят… один другому передают на потеху… истомили всю. Спаси!"
Жаль мне стало ее, выкупил и к мужу отослал… Пятьсот рублей мне это обошлось… чуть не последние. Тратил я деньги таким манером, тратил, а толку никакого, время шло, и ничего то никто мне про Зиночку сказать не мог. Наконец, месяца четыре тому назад получаю я письмо от одного хана — пишет, что доподлинно прознал он, будто бы Зиночка в Турцию увезена. Сам ее, ласточку мою, своими глазами видел, описал в письме наружность, она — сомнения нет.
Получили мы это известие с женой, да так и застыли… Конец, значит, никакой надежды… Из Турции, всем ведомо, как с того света — возврата нет… Затосковала моя старуха; пока надежда была, крепилась, а после этого письма сразу захирела, заговариваться начала, дальше — хуже, слегла в постель, да через месяц и преставилась… не выдержала… Остался я один. Вижу, не служака больше, доконало меня, подал в отставку… Вот, жду теперь решения, как придет отставка, восвояси уеду, в штаб квартиру, там у меня домик свой… Дотяну как-нибудь до могилы, авось недолго уже…
Старик замолчал и глубоко вздохнул.
Спиридов почувствовал, как в нем вдруг все всколыхнулось.
— Нет, — заговорил он взволнованно, — этого так оставить нельзя… Постойте, дайте мне поправиться… я возьмусь… я многим обязан Зинаиде Аркадьевне… Когда я был в плену, она меня вспомнила… Теперь мой долг подумать о ней… Не отчаивайтесь, я имею средства, а с деньгами все возможно… Повторяю, дайте мне только встать на ноги, и я лично примусь за розыски, у меня в горах есть друзья: Наджав-бек, Николай-бек, я дам им знать, они помогут… Я ничего не пожалею и разыщу Зинаиду Аркадьевну… Вы говорите: из Турции не возвращаются… Вздор, мы вернем ее и из Турции; а может быть, она вовсе и не в Турции, а здесь, в горах, тогда и подавно найдем… Верьте мне.
Спиридов говорил отрывисто, сильно волнуясь, но в его тоне звучала твердая решимость и уверенность в успехе.
По мере того как он говорил, лицо старого майора оживилось. Луч надежды засветился в его старческих глазах. Он молитвенно сжал руки и так и впился в лицо Спиридова лихорадочно заблестевшим взглядом.
— Отец родной, да неужели же все это правда?! — воскликнул он прерывающимся голосом. — Ты хочешь помочь мне, взаправду хочешь? Благослови тебя Бог… Выручи, выручи мою голубку, я тебе ноги твои расцелую…
Старик неожиданно поднялся с кресла и вдруг пока лился на пол, на колени перед кроватью Спиридова.
— В ноги кланяюсь тебе, в ноги, — выкрикнул он, захлебываясь от слез, — выручи, спаси мне ее, благодетель будешь на всю жизнь!
Спиридов растерялся.
— Встаньте, ради Бога, встаньте, — протягивая руки к лежавшему на полу старику, забормотал он. — Не волнуйтесь так… вам это вредно… да и мне… видите ли… мне тоже нехорошо… встаньте, ради Бога… успокойтесь… теперь не надо убиваться… а только думать, чтобы мне поскорее