Страж южного рубежа - Александр Забусов

— Точно, командир.

Печенеги, разобравшись по сотням, конными массами неспешно рысили не далее, чем в пятидесяти метрах от разведчиков, казалось, конца и края им не видно.

— Все-таки нелегко нашим придется, это ж, какая силища-то?

— Так, может вернемся? Нашим поможем.

— Олесь, я же тебя вот этой сиськой выкормил, ты ж с этим молоком должен всосать был то, что приказы не обсуждаются, а выполняются. Даже ценой жизни, если придется. Как мне еще вбить в твою бестолковку это?

— Да, понял я, понял.

— Вон, бери пример с Ратмира. У него дома жена молодая осталась, а он знает и верит, что там все будет нормально и честно выполняет поставленную задачу.

Слева послышалось возмущенное сопение.

— Ну, все, парни, пошутковали и будет. Сейчас эти засранцы проедут, так мы по их следам, как по электронному навигатору, до самых стойбищ доберемся. Ратмир, выводи людей на построение, задачу ставить буду.

Ровно три десятка рыл в седлах, экипированные и при оружии в две шеренги стояли перед Горбылем. Молодые, неприлично не имеющие растительности на лицах, за исключением Ратмира, он был постарше других. Не повышая голос, проводился последний инструктаж перед броском:

— Что я могу изложить вам сейчас. Считайте, перед нами раскинулась дикая степь. Работаем в промежутке между Днепром и Доном. Расстояние улетное. Начало лета, сезон выпаса скота, кочевья разбиваются на более мелкие структуры, в полосе действий присутствуют лесомассивы естественного происхождения. Фауна в полосе поиска, тоже может создавать некоторые трудности, волки, шакалы, попадаются прайды степных кошек, способных загрызть коня на раз-два-три, ну, и, естественно, обезьяны — печенегами называются. Так, что пара глаз на затылке должна быть у каждого разведчика, иначе, труба дело.

Воины слушали Сашку с интересом. Парни молодые, рвущиеся в бой, они еще не совсем понимали, что кто-то не вернется к родным домам уже никогда. Пройдя подготовку у профессионального разведчика-диверсанта, в свой незамутненый разум они получили навыки и знания. Они верили ему как родному отцу и в мыслях не ставили под сомнение его приказы и наставления. Батька знает, что надо сделать! Он был для них последней инстанцией перед деяниями богов.

— На территорию местных аборигенов могут заглянуть соседи. Неподалеку, по нашим данным, кочуют племена Харавой, Иртим. Различий в одежде и, естественно, в языке — никаких. Придется по случаю мочить всех, не спрашивать же из какого они племени. Тем более, ко всем белым людям, любые племена копченых относятся агрессивно — менталитет южный, видите ли. Отсюда вывод, помощи населения для нашей группы — ждать неоткуда.

— А мы на нее и не рассчитывали, — влез в инструктаж командир второго десятка Людогор.

— И, правильно. Последнее. Работаем десятками, ударные группы в которых, поделены на двойки. Мы не гвардия, не княжеские гридни — крепко запомните это, во чисто поле с голой задницей не выйдем, грудь под стрелу подставлять не будем. Мы, тихо, тихо придем, пере…м все стадо и постараемся так же тихо уйти. Вопросы?

— Все ясно, батька.

— Тогда, Ратмир, Всеслав, в передовой дозор, по следам прошедшей банды рысью ма-арш. Барсук с напарником, левый боковой дозор, Божидар — правый, марш. Остальные по- два растянуться в одну колонну, Олесь, строй всех. Рысью марш, потанцуем, подельнички.

Подразделение устремилось на юг, двигались по пути, вспаханному копытами тысяч лошадей прошедшего войска, трава была потоптана основательно, заблудиться нереально. Солнце уже высушило росу. Скорость передвижения максимальна. Отдохнувшие лошади хорошо выдерживали взятый темп.

Известный пока маршрут движения, позволил Сашке проанализировать крайний разговор с Монзыревым, произошедший в вечер перед уходом на свободную охоту.

— Саня, по большому счету, то, во что вы ввязываетесь — это авантюра чистой воды. Причем, опасная авантюра. Войдя в степи, вы сразу можете столкнуться с кем угодно и где угодно. Не могли печенеги увести всех воинов из стойбищ. Я тут узнавал, они между собой тоже не всегда в мире живут. Так что по-любому воинов для прикрытия оставят. Я бы оставил.

— У тебя есть другой вариант, отбить охоту набегов на нас?

— Других вариантов нет. То, что их уничтожали в набегах не раз, охоту к грабежу чужого не отбило. Войска, посылаемые к ним на территорию, больших успехов не имели. Кочевники просто рассасывались по своим бескрайним степям, собираясь вновь после ухода княжеских дружин, да еще и уничтожив наскоками живую силу.

— Вот! Тем более, что личный состав опрошен, в поиск идти согласны все. Другого такого случая, побрить кочевников, нам может больше и не представиться.

— Ну, давай еще раз по плану ваших действий пробежимся.

— Выдвигаемся в междуречье, маскируемся, пропускаем орду на свою территорию. Входим в степь по следам оставленным степняками, проходим к кочевьям, там наводим шухер, возвращаемся обратно на большую дорогу в междуречье и берем следующие с нашей территории караваны с награбленным и рабами. Естественно уничтожаем живую силу врага. Все. По-моему, все выполнимо.

— Как все просто, входишь и выходишь, а между ними сплошная неизвестность. Ладно, принимается. Как сказал бы Вестимир, пусть помогают вам боги славянские.

Теперь, следуя по маршруту, Горбыль отчетливо понял, что точка невозврата — пройдена, и можно рассчитывать только на себя, свою военную удачу и опыт подчиненных, наработанный годом каждодневных тренировок и учебы и которого на практике кот наплакал.

Еще там, в далеко оставленной позади родной крепости, Сашка представлял себе территорию печенегов, дикой, бескрайней, ровной, как столешница, степью. Действительность оказалась полной противоположностью его представлениям. С левой стороны, взгляд зацепился за уходящие в сторону Дона горы, покрытые кустарниками и деревьями. Боковой срез скального грунта проявлял меловые пласты. «Етическая сила, — удивляясь краскам природы, оценил обстановку местности Сашка. — Так это мы сейчас, где-то на границе нашей Луганской и Ростовской областей находимся. Через девятьсот лет неподалеку от этих мест возникнут поселки Меловое и Чертково. Очешуеть».

Отряд, продвигаясь по следу кочевников, давно уже оставил в стороне гористую местность, углубился в степь. Под копытами лошадей пролегала плодородная, тучная пажить, довольно часто перерезанная оврагами и глубокими долинами с небольшими речушками, по этим оврагам сосредоточилась древесная растительность. Кусты терновника, акации соседствовали с дубами и березами.

«Ни хрена себе, ровная как стол степь. Шалишь, Николаич, в таких условиях мы с нашим большим удовольствием поработаем. Это тебе не Средняя Азия, здесь фиги воробьям показывать не придется».

Сойдя с проторенного пути, группа, выставив наблюдателей, встала на отдых. Солнце перевалило за полдень. В овраге, поросшем растительностью — балкой, нашелся родник с чистой вкусной водой, сводившей зубы от холода. Напившись, умывшись, напоили транспортные средства, слегка перекусили сушеным мясом и твердыми лепешками, размяли ноги. Пора было двигаться вперед. Печенежская лошадь — скотина выносливая, выдержал бы человек, а ей сутки хорошего хода нипочем, лишь бы вовремя воду в систему пищеварения заливали, да кормили.