Повод для паники - Роман Глушков

– Хватит! – не выдержал арбитр. – Достаточно, Уильям! Скажи лучше, как нам… Эй, да хватит же! Наум Исаакович, как мне поговорить с ним?

– Нет доступа к войс-командеру, – словно отвечая на вопрос, продолжал бубнить Уильям. – Чтобы включить войс-командер, воспользуйтесь панелью ручного управления. Если у вас возникают затруднения при работе с ручным управлением, вызовите контролера либо проконсультируйтесь со справочной службой, активировав сенсор «эф-один». Сенсор расположен в верхнем левом углу панели. Активация осуществляется путем нажатия…

– Знаком с ним пять минут, а уже готов убить зануду! – процедил сквозь зубы Хатори. – И кто только служил прототипом этого Билла?

Услыхав про справочную службу, Кауфман незамедлительно отыскал нужный сенсор и нажал на него. Травянистые холмы преобразились в изысканную гостиную с пылающим камином, а привратник обрел тело и переместился в мягкое кожаное кресло, стоявшее возле камина. Настроение Уильяма тоже изменилось с официально-делового на радушное. «Задавайте ваши вопросы, я вас внимательно слушаю», – показывал весь его вид: расслабленная поза, склоненная набок голова, заинтересованный взгляд. Окошко суфлера, на котором отражались вводимые Кауфманом с клавиатуры буквы, было выполнено в виде инкрустированной золотой рамой картины, висевшей по левую руку от привратника.

Восстановленный войс-командер был первым успехом Наума Исааковича, достигнутым им в Закрытой зоне. Минут двадцать Кауфман неловко манипулировал сенсорами, вписывая вопросы в диалоговое окно, выслушивал ответы привратника, поминутно сверялся с притащенной из дома библиотекой, которую разложил перед собой, и периодически нажимал на большой сенсор, помеченный изогнутой стрелкой. Пот лил с дяди Наума градом, однако мой несгибаемый сосед все-таки отыскал верный язык общения и с этим оборудованием. Результатом тому служил привратник Уильям, который в одну прекрасную минуту обрел слух и стал понимать, о чем его спрашивают, без посредства клавиатуры.

– Спросите, что ему известно о ситуации в Женеве, – первым делом потребовал Санада у Кауфмана.

– Теперь вы можете спрашивать его сами, – поправил тот арбитра. – Только боюсь, он все равно не скажет. Как я уже понял, господин Билл не полноценная виртоличность, вроде виртуальных адвокатов и им подобных, коими изобилует мир «Серебряных Врат». Уровень искусственного интеллекта привратника приблизительно соответствует технологическому уровню этого оборудования. Поэтому вы с Уильямом и незнакомы: он – это всего лишь часть аварийной системы. Он призван помогать пользователю разбираться в устаревших технологиях без помощи ключа. Справочник, облеченный в максимально удобную форму, так что нельзя требовать от него знания текущей политической обстановки. Впрочем, убедитесь сами…

Привратник выслушал Хатори, а затем виновато развел руками и попросил конкретизировать вопрос. Все, что он мог ответить по теме, касалось только истории славного города Женева и ее определяющей роли в современном мировом порядке. Обладай мы массой свободного времени, наверняка с удовольствием послушали бы познавательную лекцию, но в данный момент нам было не до виртуальных экскурсий.

– Хорошо, тогда свяжите меня с членом Макросовета Клаусом Штраубом, – снова потребовал арбитр.

В этот раз отказ Уильяма был категоричен: с господином Штраубом нет связи, так как в данный момент он не зарегистрирован в Закрытой зоне.

Не успел еще Санада огорченно поморщиться, а расторопный дядя Наум тут же отреагировал на заявление привратника вопросом: а с кем тогда любезный Уильям может установить сейчас связь?

К нашей безмерной радости, Уильям обладал на сей счет конкретной информацией. Не скажу за остальных моих спутников, а я ощущал себя Робинзоном Крузо, обнаружившим после долгих лет одиночества на берегу своего острова человеческие следы. На нашем острове, изолированном от прочего виртомира, следы также имелись и принадлежали не дикарям, а вполне цивилизованным людям – маршалам-контролерам аналогичных терминалов, расположенных в Торонто, Мельбурне, Владивостоке, Панаме и Тель-Авиве. Представители пяти гигаполисов пребывали на связи, и едва услужливый привратник известил маршалов о появлении в Закрытой зоне нового пользователя, как все тут же выказали желание познакомиться с новичком.

Недостатком этого общения являлось отсутствие между нами визуального и звукового контакта, но на такие мелкие, с сегодняшней точки зрения, неудобства пенять было уже глупо. Активированный Кауфманом войс-командер нашего терминала прекрасно распознавал речь и при поддержке окна суфлера преобразовывал ее во вполне связный текст. А он тут же редактировался и купировался до некоего усредненно-лаконичного стандарта, обязанного облегчать общение вслепую. И пусть за этими скупыми строками терялась личность собеседника, зато общение между нами было предельно понятным. Я мысленно возблагодарил всех известных мне богов за то, что они одарили человечество письменностью и не дали позабыть ее даже тогда, когда в ней уже практически отпала надобность. Иначе нам пришлось бы совсем туго, не научись мы в свое время читать.

Кауфман чуть не ошалел от свалившейся на него удачи. Отчаявшись после известия о сумасшествии местного контролера, он внезапно обрел контакт с пятерыми его коллегами сразу. И пусть они находились от Западной Сибири по разные концы света, система аварийной связи Закрытой зоны собрала всех нас как бы за одним общим столом. Не на пир, разумеется, а на военный совет. Время пировать еще не пришло.

Однако война войной, а потратить часок на простое человеческое общение никто из нас не отказался, ведь беседовали мы не с подобными Уильяму виртоличностями, а с живыми людьми. Все-таки плохо, что мы не слышали голоса друг друга, но то, что при этом мы были избавлены от ручного набора текстов, ускоряло и на порядок облегчало общение. Не имеющий должного навыка работы на клавиатуре дядя Наум уже через час отбил бы себе пальцы, если и вовсе не рехнулся от такого энергоемкого и скрупулезного труда.

Информационный голод – вот как назывался массовый недуг, поразивший нас в Жестоком Новом Мире. Волны разнообразной информации, ранее захлестывавшие мозг современного человека через инфоресивер, превратились сегодня в жалкие, пересыхающие ручейки слухов, передаваемых из уст в уста. Тому, кто родился и вырос у бушующего информационного океана, было неимоверно трудно приспосабливаться к жизни в безводной пустыне скудных кривотолков. Поэтому едва нам представился случай вновь ощутить себя частью Единого Информационного Пространства, мы жадно припали к этому источнику, забыв и о постоянной опасности, и о том, где находимся, и об усталости, и о голоде… Разве что причину, по которой сюда пожаловали, не забыли, и то лишь потому, что других тем для разговора не предлагалось.

Пять разбросанных по миру адресов, при рабочем инсконе считавшихся бы соседними, а ныне отделенных друг от друга непреодолимыми преградами – океанами и тысячами километров бездорожья. Пять источников информации, из которой уже можно было складывать целостную картину современного мира. Пять человек, тщетно пытающихся вернуть этому миру прежний облик. И вот к пятерке отважных присоединился шестой радетель о судьбе человечества, исполненный неординарных идей и беспричинного, по нынешним меркам, оптимизма. Событие по-своему значимое, что и было единодушно признано всеми участниками Всемирного Антикризисного Комитета – единственного обитателя с грехом пополам функционирующей Закрытой зоны.