Механический дракон - Михаил Ланцов

– И как он себя назвал?

– Уртемиэлю он представился Рагнарёком. Возможно, это из разряда шуток, на которые он щедр. Но и правды подобное заявление не исключает.

– Странное имя.

– Он его принёс из своего прошлого. Из другого мира. И что оно означает, я понятия не имею.

– Девочки, – перебил их Разикале, – давайте уже решим, что будем делать дальше.

– Боюсь, у нас нет вариантов. Ругаться с драконом войны я не горю ни малейшим желанием. Он ведь может уйти, забрав с собой всех нас.

– Ты думаешь?

– А у вас есть сомнения?

– Тогда поспешим. Не хватало ещё Лусакану[51]догадаться о своей участи. Он ведь к вам тоже уже стучится.

– Да они с Даленом уже достали, – фыркнула Флемет.

– Может, всё-таки попробуем девочку привести в чувство и воспользоваться традиционным способом?

– У меня не получается, – отрезала Флемет. – И никто из вас не сможет сделать больше и лучше, чем я, в этом вопросе. У нас не слишком большой выбор: или девочку бросать на пожирание Уртемиэлем, или обращать в драконы, жертвуя Лусаканом. Других вариантов у нас нет. Разикале, ты как?

– Я считаю, что принести в жертву Лусакана вполне разумное решение. В конце концов, он уже третий дракон ночи на моей памяти. Одним больше, одним меньше.

– Раз решили, так пошли, – улыбнулась Адель. – Неси её, нам осталось всего чуть-чуть.

– Кстати, а откуда ты знаешь, где он лежит?

– Я как-то с ним беседовала, – улыбнулась Адель, – и он по глупости сообщил мне место размещения своего саркофага.

Раннее утро 29.10.932. Граница баронства Грифингар

Удивляться Грифингару Первый страж начал ещё задолго до появления в прямой видимости знаменитой на весь Тедас крепости, то есть на старом имперском тракте. Впрочем, там бы любой оказался впечатлён. Шутка ли? Выбитые многочисленными ногами и копытами древние камни узкой дороги, построенной ещё «до исторического материализма», упирались в небольшой, но добротный каменный мостик через ручей, сразу же переходивший в довольно большую площадь – под тысячу шагов в периметре. А вдали, с противоположной стороны этого плаца, выползало продолжение этой внезапно оборвавшейся убогой дороги древнего тракта. В то время как с правой руки лежал новый тракт – уходящий куда-то идеальной прямой стрелой. Да и с шириной там дела обстояли получше. Дополняли картину «первого знакомства» три вещи: небольшой постоялый двор «Три поросёнка», с десятка два разнообразных построек импровизированной деревушки, что разместились слева от нового тракта, а также большая мраморная стела с надписью «Грифингар», стоящая на могучем постаменте напротив постоялого двора.

– Послушай, незнакомец, – обратился, спрыгнув с седла, Первый страж к вышедшему на улицу дородному дварфу, – а что это?

– И вам доброго дня. Эта штука называется стела, – объяснил дварф с едва проскакивающими нотками самодовольства. – Она поставлена здесь нашим господином Даленом Амеллом, дабы обозначить начало владений его баронства.

– А зачем эта площадь?

– Здесь время от времени проходит дальний торг. Так уже сложилось, что вопросы о поставках того же дерева или ещё чего габаритного решаются вот тут. А контракты обсуждаются и заключаются у меня на постоялом дворе. Иногда торговцы назначают это место для встреч и каких-то своих сделок, но, как правило, эта площадь используется для заключения крупных сделок с господином бароном или его управляющими.

– Странно, – покачал головой Генрих. – А зачем всё это? Почему бы торговцам сразу не направляться в Грифингар?

– Тут граница владений господина барона. Вон в том здании располагается начальник таможни. Вон то крепкое знание – небольшое отделение банка Грифингара, где любой желающий может поменять любые монеты на твёрдый образец баронства. Вон там…

– А что такое таможня? – перебил дварфа страж-командор Андерфелса Андрес.

– Я толком и сам не знаю, вам лучше самим поспрашивать, – замялся дварф. – Но все крупные партии товара не пропускаются в баронство без досмотра и согласования с начальником таможни.

– Не пропускаются? Так где же стража? – спросил Генрих.

– Вон их сторожка, – махнул тот на крепкую каменную постройку с высоким крыльцом и могучей дверью, которую, по всей видимости, просто так не выбить.

Узкие окна с решетками и мощными ставнями дополняли картину.

– Крепкая постройка.

– А то ж. Я вам больше скажу: даже если нападут бандиты и обложат её хворостом, дабы выкурить стражников, ничего у них не получится.

– Да? Почему?

– У них там подземные помещения обширные. Этот домик – единственное, что торчит из земли. В глубину же уходит несколько этажей. Там же склад с продовольствием, собственный колодец, камеры для задержанных и многое другое. Говорят, что даже кое-какие магические артефакты есть, но я не очень верю болтунам. Так что невзрачная на вид сторожка не так проста, как кажется.

– Любопытно. А что, они так и сидят там всё время закрывшись?

– Почему? Нет, конечно. Обычно они патрулируют окрестности. Но, заметив ваше приближение, укрылись в сторожке и ждут, как дальше дело пойдёт. Такие крупные отряды не каждый день сюда захаживают.

– То ли ещё будет.

– Будет или нет, то дело будущее. Вы вот с миром пришли? А то ходят слухи нехорошие, знаете ли.

– С миром, – улыбнулся Первый страж. – Я местному барону получаюсь командиром, а вот он, – Генрих кивнул на Андреса, – коллега, тоже командор серых стражей. Судьба нас забросила в эти края, так что не зайти в гости было бы невежливо.

Дварф подозрительно на них посмотрел.

– Ну, раз не шутите, – чуть кивнул дварф и отошёл в сторону.

А спустя несколько мгновений повернулся в сторону сторожки и помахал рукой. Мощная тяжёлая дверь как-то нехотя открылась, выпуская на крыльцо трёх латников в коттах, на которых красовался герб серых стражей. Генрих и Андрес удивлённо переглянулись, пожали плечами и не спеша направились им навстречу.

– Доброго дня, – поприветствовал впереди идущий боец и сделал непривычный для гостей жест – козырнул.

Приглядевшись, Генрих заметил, что, несмотря на внешнее сходство формы, которого не наблюдалось даже у его лучшей десятки, бойцы отличались какими-то нашивками. У того, кто шёл впереди, на воротнике имелось две красные полоски, на каждую из которых было прикреплено по два золотистых треугольника. У тех же бойцов, что шли за ним, полоски были чистыми[52].