Смерть в адвокатской мантии - Дэвид Дикинсон

Пауэрскорт сделал секундную паузу и продолжил:

— Теперь я вынужден вернуться на пару месяцев назад, когда открылась вакансия бенчера Куинз-Инн. Нет нужды напоминать вам, господин казначей, что выборы на этот пост проводятся демократично, с участием всех полноправных членов корпорации. Причем бенчер избирается пожизненно, хотя, насколько мне известно, так было не всегда. Имелось два достойных кандидата: Александр Донтси и Порчестер Ньютон, оба отличные специалисты в своем деле. Однако перед самым финалом предвыборной кампании соревнование их переросло в скандал. Сторонники Ньютона во всеуслышание заговорили о том, что Донтси будет бенчером только три раза в неделю, намекая на некие грустные свойства нервической натуры, в связи с которыми блестящий адвокат Донтси порой внезапно и необъяснимо утрачивал свои таланты. На месте Донтси я бы на такие слова здорово разозлился. И тут его сподвижники нанесли ответный удар, заявив, что Ньютон не джентльмен. Они изготовили глумливый плакат, карикатурно представляющий Ньютона как сына бакалейщика и внука младшей горничной. Избирательный протокол — документ секретный, однако мне известно, что Донтси победил с убедительным перевесом в двадцать два голоса.

— Откуда вы это узнали? — раздраженно перебил его казначей.

— Боюсь, в настоящий момент я не могу раскрыть источник информации, это было бы неуместно. — Пауэрскорт не хотел выдавать главного привратника.

Сомервилл что-то глухо проворчал.

— Таким образом, у Порчестера Ньютона были причины ненавидеть Донтси. Вскоре после выборов Ньютон исчез. Но на банкете он присутствовал. Затем опять исчез и опять вернулся. Сейчас его снова разыскивают.

Подали чай. Горгона внесла поднос и осторожно поставила слева от Сомервилла. «Только бы этой ведьме не пришло в голову залезть в какую-нибудь из папок, — подумал Пауэрскорт, — ведь Эдвард набил их старыми газетами».

— Вы наверняка помните, господин казначей, — сделав глоток, повернулся он к хозяину кабинета, — «Макбет» Шекспира, где фигурируют Первый убийца, Второй убийца и так далее. Я предлагаю по аналогии с ними назвать Порчестера Ньютона Первым подозреваемым. У него был очевидный мотив, и я не думаю, что его можно вычеркнуть из списка возможных убийц. Перейдем ко Второму подозреваемому. Тут нам, к сожалению, придется погрузиться в темные воды супружеской драмы Александра и Элизабет Донтси. Я бы не хотел преступать известные границы, но вынужден сообщить, что их проблемы коренились в невозможности иметь ребенка. Они оба из-за этого очень страдали. Как владелец Кална, одного из самых прекрасных английских поместий, Алекс Донтси переживал свою бездетность особенно остро. Да, ныне этот громадный роскошный дом со знаменитой коллекцией живописи пребывает в запустении, но его история восходит к ранней елизаветинской эпохе, и отсутствие наследника было для Алекса Донтси настоящей трагедией. Убедившись в бесплодии жены, он решил зачать ребенка с другой женщиной. С ней он и собирался провести ночь после банкета и ближайший уик-энд. Жена его смирилась с этим, однако накануне той поездки супруги крепко поссорились. Подчиненные старшего инспектора подробно допросили всех присутствовавших в Куинзе в день банкета, и несколько человек припомнили молчаливого незнакомца, который находился в Куинзе между пятью и шестью часами вечера и покинул его вскоре после шести. Позже один из привратников узнал этого джентльмена со спины, но решил, что ошибся, потому что тот оказался дамой, а именно миссис Донтси. В начале нынешнего года вы, господин казначей, несомненно, присутствовали на замечательном юбилейном представлении «Двенадцатой ночи» в Мидл-Темпл-холле. Там была и Элизабет Донтси, которая наверняка запомнила главную героиню пьесы — девушку Виолу, притворившуюся юношей Цезарио. Теперь нам известно, что загадочным визитером являлась именно миссис Донтси. Она призналась, что приходила в кабинет мужа, чтобы просить его забыть о ссоре и пожелать успеха в задуманной поездке, а мужчиной переоделась из опасения, что коллеги Алекса Донтси, осведомленные о его романе, узнают ее и посмеются над обманутой супругой. Такова ее версия. Однако не исключено, что миссис Донтси продолжала гневаться, не простила мужу измены и приезжала к нему отнюдь не для примирения. Кстати, супруг при ней пил в кабинете красное вино, так что подсыпать ему яд было довольно просто. Миссис Донтси — безусловный Второй подозреваемый.

Сделав паузу, детектив перелистал свои записи. Карандаш старшего инспектора приостановил свой бег. Рука Сомервилла потянулась к сдобной булочке. Две чайки, присевшие на подоконник снаружи, тут же взлетели и скрылись в вышине.

— Третий подозреваемый, — продолжил Пауэрскорт, — это та самая молодая женщина, с которой Алекс Донтси собирался провести ночь, лелея мечту о сыне и наследнике. Кэтрин Кавендиш — бывшая танцовщица, весьма бойкая и привлекательная дама, супруга пожилого профессора медицины. Он тяжело болен, не способен исполнять интимные супружеские обязанности и, по его словам, ничуть не возражает, чтобы его супруга вкушала, так сказать, запретные райские плоды с другими мужчинами, в частности с мистером Донтси.

Детектив поднес к губам чашку чая. Сомервилл теперь тоже делал заметки. Возможно, он собирался устроить Пауэрскорту после доклада беспощадный перекрестный допрос.

— Я долго беседовал с обеими дамами, попавшими в столь щекотливую ситуацию, и у меня сложилось впечатление, что миссис Кавендиш серьезно ошибалась относительно намерений Александра Донтси. Она считала, что, когда ее муж скончается, Донтси бросит жену и женится на ней. Но миссис Донтси твердо убеждена, что муж никогда и ни при каких условиях не оставил бы ее. И если Кэтрин Кавендиш вдруг обнаружила, что Алекс Донтси всего лишь развлекался с ней, вовсе не собираясь платить по счетам, то, думаю, она вполне была способна убить его. Я также считаю, что мы вправе назвать Четвертым подозреваемым доктора Кавендиша, ибо заявить о предоставлении жене полной свободы в общении с другими джентльменами — это одно, а пережить супружескую неверность — совсем другое. Кроме того, еще две причины заставляют меня подозревать доктора в убийстве. Во-первых, ему остается жить всего два месяца и шансы, что его успеют привлечь к суду и тем более повесить, минимальны. Кроме того, профессор оказался большим знатоком ядов, он — автор, по крайней мере, двух фундаментальных трудов на эту тему.

— Вынужден перебить вас, Пауэрскорт! — держа в руке надкушенную булочку, Сомервилл пронзил детектива взглядом поверх очков. — Как насчет Вудфорда Стюарта? Вы рассуждаете так, будто произошло одно убийство, но их было два!

— Как раз к этому я и перехожу, господин казначей, — продолжал Пауэрскорт. — Исследовав частную жизнь мистера Вудфорда Стюарта, ни старший инспектор, ни я не обнаружили ничего, что могло бы вызвать у кого-то желание убить его. Он был добропорядочным семьянином. Правда, как и в случае с мистером Донтси, можно предположить, что его убил какой-то преступник, получивший его стараниями большой срок. Однако нет никаких оснований принять эту версию. Убийство Вудфорда Стюарта, несомненно, связано с его дружбой с Донтси. Возможно, Стюарт знал, кто отравитель, и его просто заставили замолчать. А может быть, Стюарта убили по той же причине, что и Донтси.