На трудных дорогах войны. В борьбе за Севастополь и Кавказ - Константин Деревянко

Другая группа войск противника, составляющая группу армий «А», нацеленная на юг, на Кавказ, 23 июля захватила Ростов, а 25 июля на южном берегу Дона началась битва за Кавказ. И так как в замыслах врага Кавказское направление было главным направлением, то сюда гитлеровское командование и нацелило более сильную группировку войск, чем к Волге.

На наши ослабленные в предыдущих боях армии, объединенные в Северо-Кавказский фронт, под командованием С.М. Буденного, враг обрушил основную массу своих танковых и механизированных войск – 1-ю и 4-ю танковые армии, с пехотными румынскими дивизиями. Они, наступая в южном и юго-восточном направлениях к Тереку, уже 6 августа заняли Армавир (мой родной город) – темп наступления вражеских войск был весьма высоким, до 25 километров в сутки. Из оборонявшихся на этих направлениях трех наших малочисленных армий, сведенных в Донскую группу, одна была отброшена к Волге, другая – к западу, а третья – 37-я – отошла к Тереку. Донская группа перестала существовать. Сопротивление противнику, рвавшемуся к Тереку по степным просторам Западного Ставрополья, оказывалось слабое.

Западнее 1 – й немецкой танковой армии действовала 17-я немецкая полевая армия с румынскими дивизиями. Она состояла из пехотных и горных дивизий. Наступая от Ростова в южном и юго-западном направлениях, она уже 12 августа заняла Краснодар и Белореченскую. На этих направлениях оборонялись наши фланговые армии Северо-Кавказского фронта, сведенные в Приморскую группу армий, которая, отбиваясь, отошла к предгорьям западной части Кавказского хребта, ориентировочно в полосе от Анапы до Сочи. К предгорьям средней части Кавказского хребта (ориентировочно в полосе Сочи – Нальчик), к которым с севера не отошли наши войска и они остались неприкрытыми, нацелились горнострелковые соединения противника – немецкие и румынские. Это уже прямо и непосредственно угрожало Главной (Потийской) военно-морской базе и базировавшемуся в ней Черноморскому флоту.

При отходе наших армий Северо-Кавказского фронта к Тереку и Кавказскому хребту под ударами многократно превосходящих вражеских сил нарушалось управление войсками фронта, но наши воины, части, возглавляемые командирами и комиссарами, героически отбивались от наседавшего врага – отходили, нанося контрудары. И все-таки нужно признать, что настоящего, во фронтовом масштабе оборонительного сражения за Северный Кавказ, а затем отхода к Тереку и предгорьям не получилось. И этому есть авторитетное свидетельство участника этих горестных событий Маршала Советского Союза А. А. Гречко, командовавшего тогда одной из армий. В своей книге «Годы войны. 1941–1943» (с. 90) он писал: «Во время отхода нарушилось управление. Штабы фронта и некоторых армий часто теряли связь со своими войсками… К концу дня 28 июля между армиями образовались большие разрывы. Фронт обороны был нарушен. Войска оказались уже неспособными сдержать натиск превосходящих сил врага и продолжали откатываться на юг». Добавлю, что уже у Дона, в начале отхода, между Донской правой группой и Приморской левой группой армий сразу образовался разрыв в сотни километров, и первая группа отбрасывалась к Каспию, а другая – к Причерноморью.

С тяжелыми потерями стремительно отходили, теряя большие территории, наши войска на Волжском, Сталинградском направлениях.

Тогда казалось: нет удержу врагу, и ход событий непредсказуем.

И вот как раз в это отчаянное время мы получили суровый приказ народного комиссара обороны Сталина номер 22 от 26 июля с обращением к воинам армии. Другого подобного за всю войну не было. Все воевавшие до сих пор хорошо его помнят. В нем резко осуждались неоправданная, необоснованная сдача выгодных и удобных для обороны рубежей, оставление городов и сел, потеря больших территорий. «Отступать дальше, – говорилось в приказе, – значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину… Пора кончить отступление… Ни шагу назад». И все-таки наши войска продолжали отходить. Потребуются еще время, удобные рубежи, смекалка, мобилизация всех физических и духовных сил, суровые меры, чтобы наши военачальники и войска дали врагу настоящий, в нашем духе, бой, но уже на подступах к Сталинграду, на Кавказском хребте, на Тереке, когда отступать уже некуда было: сзади Волга с караванами нефтеналивных судов, Закавказье, черноморское побережье, Черноморский флот, грозненские нефтепромыслы, за ними главное – бакинская нефть. Потерять все это означало бы конец войне. И на ум сразу приходят слова приказа Сталина: отступать дальше – это значит погубить себя, Родину, это конец всему.

Только этот приказ, скорее всего, является обвинительным документом прежде всего самого Сталина, ибо в наших неудачах в лето 1942 на юге прежде всего повинен

Сталин. Наши войска под ударами превосходящих сил противника поспешно, порой в беспорядке, отходили к Волге и к Кавказскому хребту, с большими потерями в людях, оставляя врагу огромные территории плодородных земель с созревшим хлебом, в котором так нуждались страна и армия.

В горьких раздумьях о бедственном положении на фронте нельзя было не прийти к печальному выводу: Красная Армия отчаянно сражается без надлежащего высококвалифицированного военного руководства, она не имеет умного и грамотного Верховного Главнокомандующего и опытного, творчески работающего Генерального штаба, способного восполнить ущербность Верховного.

Сталин обладал скудными знаниями о военной науке, имел некоторые понятия о современном оперативном искусстве и стратегии. По утверждению военного историка генерала Н.Г. Павленко, у него хранится магнитофонная пленка с изречением маршала Жукова о том, что решения Сталина по военным вопросам являются младенческими. Сталин был невеждой в военном деле. Да и откуда взяться иному при «церковно-приходском» образовании, при общем невежестве и увлеченности Сталина чисткой кадров, репрессивными делами.

Первый год войны показал полную несостоятельность Сталина в руководстве защитой нашей Родины, я бы сказал, банкротство его в деле стратегической обороны страны.

При внезапном нападении на нас Гитлер просто одурачил Сталина, внушая ему, что германские войска отведены на восток к советской границе, чтобы вывести их из-под ударов английской авиации и для тренировок в десантировании в будущем на английские острова. Сталину не дано было понять и разобраться в характере сосредоточения и развертывания немецких войск. В результате враг за три недели войны проник на 600 км в глубь нашей страны. Из-за неумения руководить, безграмотности в течение 1941 года во вражеском окружении оказались 12 наших армий, мы потеряли миллионы людей и огромную территорию. Ответственность за это в большой степени лежит на Сталине. В поражении под Киевом в сентябре 1941 Сталин персонально и единолично виновен. Он не мог не видеть сосредоточение немецких войск на флангах Юго-Западного фронта, защищавшего Киев – на севере в районе Конотопа и на юге – у Кременчуга, что грозило окружением войск фронта. Но он упорно требовал продолжать оборонять Киев. Произошла катастрофа, и мы потеряли сотни тысяч людей, технику и оружие.

Вот и теперь, весной 1942 года, Сталин не разобрался в обстановке на юге, ему не дано было понять смысл сосредоточения немецких войск от Таганрога до Харькова. Немецкой группировке не было противопоставлено достаточно войск, не была осуществлена стратегическая инженерная оборона. И мы сейчас терпим поражение. Не помог и приказ Сталина № 227, ибо он ничем не был подкреплен.