Явка до востребования - Василий Окулов

В 1970-е годы власти кантона увеличили численность полиции, призвав на службу женщин, которые заменили мужчин на канцелярской работе, а главное, в службе безопасности дорожного движения.

Вместо увольняемых полицейских старших возрастов в полицию стали набирать хорошо натренированных молодых людей из числа спортсменов, повысили качество теоретической и практической подготовки кадров. Швейцарский полицейский в течение двух лет изучает необходимые ему для будущей работы законы страны, владеет несколькими иностранными языками, может грамотно составить документы по дорожно-транспортному происшествию, оказать первую медицинскую помощь и, если окажется необходимым, даже принять роды.

В руководящем составе полиции на уровне кантонов много армейских офицеров, выведенных по тем или иным причинам в резерв. Часть из них так и остается служить в полиции, а другие возвращаются в войска. Такая система ротации кадров, как объяснил мне комиссар полиции, позволяет государству экономить средства на их подготовке, и пояснил: «Я — армейский полковник. Был начальником военной контрразведки. Теперь — начальник полиции. Надо будет — снова вернусь в армию на должность, соответствующую моему воинскому званию, так как все время, пока командую полицией, нахожусь в резерве армии. Вместо меня может прийти другой армейский офицер или будет назначен один из нынешних комиссаров».

* * *

Швейцарцы, мне кажется, самый вооруженный народ. Помимо большого количества табельного оружия, которое остается у резервистов не только до конца их жизни, но и у их наследников, каждый законопослушный гражданин имеет право приобрести оружие (пистолет, револьвер, ружье нарезное и гладкоствольное) в оружейном магазине для защиты своего жилища. Для этого нужно только представить директору магазина справку полиции о том, что он не находится под судом и следствием и не состоит на учёте в психиатрической лечебнице.

Сколько оружия у населения, властям неизвестно: единого регистра его учета нет. Считается, весьма приблизительно, что население страны (по данным на 2010 год) в 7,7 млн человек хранит дома до 3,4 млн единиц огнестрельного оружия.

Руководителей полиции раньше это не беспокоило. Они утверждали, что наличие огнестрельного оружия в домах и квартирах отрезвляюще действует на грабителей. И подтверждали это тем, что квартирные кражи совершаются только в отсутствие хозяев, а преступления с применением огнестрельного оружия носят единичный характер. Но они не замечали, что многие убийства и самоубийства совершаются швейцарцами с использованием армейского оружия.

Удивительно, что швейцарцы, люди во всем очень аккуратные и пунктуальные, безответственно (на наш, конечно, взгляд) относятся к хранению огнестрельного оружия. Один мой знакомый, у которого мы с женой как-то обедали, решил подарить мне «на память» свой табельный карабин с боезапасом: ему, снятому с военного учета, он стал не нужен, а для самозащиты у него, его жены и дочери есть по пистолету. Радушный хозяин долго не мог понять, почему я отказываюсь от столь ценного и полезного подарка. А я ярко представил, как бы встретили меня, опоясанного патронташем и с карабином на ремне, сотрудники таможни и пограничники на Шереметьевском аэродроме.

А ваг другой случай. Утром, уезжая из частного дома, где мы с женой снимали комнату, я открыл платяной шкаф, чтобы взять свою куртку, которую вечером повесил туда, не включая свет, и увидел в дальнем углу ручной пулемет, а на полке — два снаряженных диска.

По к началу XXI века в стране значительно увеличилось количество уголовных преступлений с применением различных видов огнестрельного оружия. И тут руководство полиции пришло к выводу о необходимости создания единого регистра учета огнестрельного оружия (включая охотничьи ружья, спортивные винтовки и пистолеты), находящегося в частных руках. Владельцы всех видов оружии должны заявить о нем в полицию.

Вопрос непростой, сразу на него не ответишь. Когда немножко поживешь в Женеве, да и в любом другом городе Швейцарии, замечаешь, что в отношении ко всем странам и иностранцам у швейцарцев чувствуется высокомерие. У них, пожалуй, есть для этого некоторые основания: жизненный уровень — один из самых высоких в Европе. В 1970-е годы в стране почти не было безработицы. При ежегодном повышении цен на продукты питания и прочие предметы потребления на 9 % — зарплата повышалась на 11 %.

Женевцы — патриоты, Они любят свой город, свою страну. Гордятся своей историей и с удовольствием говорят о Цезаре, гельветах, о Кальвине, Руссо, дом которого сохранился, о Вольтере, Дюнане — создателе Международного Красного Креста и других известных швейцарцах и иностранцах, живших в Женеве.

И, не любя иностранцев, очень любят их кошельки. Для Женевы, как я уже отмечал, иностранные дипломаты и туристы, международные чиновники — золотая жила. Это все знают, и даже полицейские при мелких нарушениях правил дорожного движения к этой категории людей относятся более снисходительно, чем к местным жителям: иностранцу сделают внушение, местного — оштрафуют. В то же время, в нарушение международных конвенций, власти Женевы не предоставляют работающим там международным чиновникам многих положенных дипломатам льгот. Это приводит к тому, что время от времени руководители Секретариата ООН и специализированных международных организаций, а также постоянных представительств стран — членов ООН, расположенных в Женеве, поднимают вопрос о переезде в соседнюю Австрию, где жизнь дешевле, а отношение к иностранцам лучше.

* * *

Кто-то из великих, кажется, Вольтер, долго живший в Женеве, сказал: «Если ты видишь швейцарца, прыгающего вниз с десятого этажа, смело прыгай за ним: там деньги».

Деньги — это главное в жизни швейцарцев. Они постоянно думают о том, как их заработать, куда их вложить. Любой способ их получения, кроме явно преступного, признают и одобряют. И они умеют их считать. Швейцарец нигде, никогда не переплатит ни одного сантима. Он, не стесняясь, берет в руки калькулятор и проверяет поданный ему официантом счет, высчитывает положенные 12 процентов «чаевых», пересчитает сдачу, купюры аккуратно положит в бумажник, а мелочь (до последнего сантима) — в кошелек. Официант в это время стоит рядом. И его не обижает, что клиент заранее принимает его за жулика. Он к этому привык: он — швейцарец, он сам такой же.

А вот в швейцарском ресторане обедает русский, широкая душа. Счет не проверяет, сдачу не пересчитывает и в бумажник кладет только крупные купюры, оставив мелочь официанту. Тот деньги, конечно, возьмет, но про себя назовет такого клиента мотом и надолго запомнит его. И если ему вновь придется обслуживать этого посетителя, обязательно обсчитает его. То же самое и в магазинах. Обсчитать швейцарца почти никогда не удается, поэтому официанты, продавцы и прочие труженики сферы обслуживания отыгрываются на иностранцах, особенно на тех, которые слабо владеют местным языком.

Пошли мы как-то с товарищем — а это было в самом начале моего пребывания — погулять по Женеве. Товарищ мне что-то рассказывал, что-то показывал. И так, с разговорами, вышли на набережную в одном из самых красивых мест Женевы. Посреди сквера высилась беседка из камня, в которой на постаменте стояла массивная гробница, а в конце сквера — огромная черная конная статуя с всадником в треугольной шляпе, при сабле и эполетах.