Портал - Екатерина Гуреева

– Я безоружен, – тут я опрометчиво приближаюсь к тому, кто, я вижу, полон недоверия и осторожности. Одно меня неслыханно радует: он не собирается нападать. Если бы хотел, давно сделал бы это – незаметно. Я останавливаюсь. – Я хочу выбраться наверх. Наружу, ты понимаешь меня?

В ответ тишина.

– Я должен найти выход наверх, – я направляю палец в потолок. – Наверх, ты понимаешь?

Кажется, он начинает понимать меня. Незнакомец едва заметно мотает головой, потом указывает пальцем в перчатке на двухметровый проход в западный туннель. Я не помню, чтобы вообще по нему ходил, они ведь все одинаковые, ну, почти все.

– Благодарю. Ты ведь понимаешь меня, верно?

Кивает головой.

– Ты здесь совсем один! Что здесь случилось? – только я начинаю налаживать межпланетные контакты, как за его спиной снова показывается это существо. Вот же назойливое! Сколько вас еще здесь бродит? Или это только моя личная тень?

Пока я вытаращиваю глаза, готовясь к драке – благо опыт за плечами имеется, – «водолаз» в шлеме с ослепляющей вспышкой растворяется в воздухе.

Деваться некуда. Направление парень мне подсказал, я думаю, это самый короткий путь – по крайней мере, мне хочется в это верить. Я давно зол, так что пусть теперь попрыгает и побегает за мной, если угонится.

Клешни проносятся в трех миллиметрах от моей головы, но я пускаюсь наутек по туннелю, иногда задыхаясь от тупой боли между ребер, в боку.

Черт. Что же это? Почему так больно? Боль становится неприятным открытием. Я ведь с детства бегаю, привык по нескольку часов в день наматывать километр за километром. А тут на тебе. Боль в печени! Ну конечно, проблема в ягодах.

Мой организм не привык к подобной пище и дает мне знать об этом. Я впиваюсь пальцами в живот, переводя дыхание.

Существо отстало. Заданный темп заставит переломаться даже такие крепкие конечности. Ну или придется выпрыгнуть из сморщенной кожи, чтобы догнать меня. Я продолжаю идти по следам, опустошенный и измученный. На этот раз браслет серьезно расстраивает меня. Следы убегают вдаль по спящей черной воде, загадочно сверкающей сиянием полуночных звезд. Я издаю сдавленный вопль. Ни о каком возвращении не может быть и речи. Я чувствую по потокам влажного горячего воздуха, что выход близко. Но впереди раскинулось целое озеро, и я даже не знаю его глубину, а за спиной, где-то в тех коридорах, рыщет Тварь. Если я вернусь, встречи не миновать.

Только теперь я начинаю догадываться, насколько близок выход на улицу. Где-то там, впереди, есть прямой путь в зал, из которого я попал в этот кошмар.

Остальное ты знаешь, Доминик. Только благодаря тебе меня не сожрала эта мерзость. Мысль, что в шаге от выхода я мог погибнуть, не доставляет мне никакого удовольствия. Отчаяние пожирало меня, доводило до исступления. Впервые в жизни я так хотел прекратить… – мой голос становится едва слышным, даже мне он кажется изможденным и хриплым. Я чувствую покалывание в ногах, от кончиков пальцев и выше, постепенно возвращается притупленная боль.

– Что прекратить, Майкл? – шепотом спрашивает брат.

Мой взгляд останавливается на нем буквально на секунду.

– Страдания. Я не хотел больше чувствовать страх и, как крыса, носиться по этому лабиринту. Искать призрачное спасение.

– Выход близко! Поверь, мы с Джеком не так много прошли, как ты.

Мокрый розовый язык обслюнявил мне все пальцы на левой руке.

– Я рад вам. Не представляешь, насколько, – я притягиваю морду волка к себе, долго всматриваюсь в его янтарные глаза и словно вижу два солнца, освещающие потухший в одночасье зал. Ток на какое-то время перестает донимать нас треском и искрить, мы в полной тишине сидим на полу, наслаждаясь воссоединением. Скоро снова в путь, нужно выручать Миру и возвращаться домой.

– Нужно выдвигаться, – выпаливаю я дрожащим голосом. – Расскажи мне, где ты ее видел, Доминик?

– Я пока помню обратную дорогу. Идти сможешь?

– Да.

Но стоило привстать, как мои колени предательски затряслись, голова закружилась, и я не то что сел, а прямо-таки рухнул обратно на пол. Еще не хватало упасть в обморок. Тогда точно дело плохо. Доминик не сможет отгонять от меня это существо вечно. Патронов не хватит, а я даже не знаю, способен ли дробовик причинить ей смертельные раны. Однажды револьвер пробил в ее плоти дырку, и Тварь от бешенства едва не проткнула мне плечо насквозь.

– Твое лицо, Майкл, белое, как бумага. И лоб у тебя горит.

– Это не имеет значения. Отведи меня к ней. Я не оставлю ее им на съеденье и сам не сдохну, назло всем поганцам с этой планеты.

Я поднимаюсь со второй попытки, опираясь всем весом на брата. Он, скрипя зубами, помогает мне принять вертикальное положение. Такое ощущение, что все мои внутренности сжаты, а кожа – это один сплошной кровоподтек. Я вижу следы от браслета, на запястьях у меня огромные багровые синяки и несколько кровоточащих царапин.

– Ты понял, как управлять браслетом? – не знаю почему, но это меня интересует больше, нежели мое здоровье.

– Не совсем, а ты?

– Я кое-что выяснил. Никогда не доверяй инопланетной штуковине, иначе вляпаешься в космическое приключенческое дерьмо за многие мили от планеты Земля.

– Я все задаю себе вопрос: разве такое возможно? Все, что мы видим, реально или мы с тобой вконец обезумели? Может, мы оба сейчас спим или вообще умерли?

Я чувствую, что Доминик испытывает ужас от этих мыслей.

– Ага, конечно. А дикая боль – это тоже плод моего больного воображения?

Несколько шагов стоят мне огромных усилий. Я устал и хватаю ртом воздух.

Если бы не поддержка брата, я бы сейчас опять валялся на полу.

– Давай отдохнем еще? – предлагает Доминик, но я не думаю сдаваться.

– Нет, все нормально… Я бы с удовольствием добавил ползучему червяку еще парочку ударов ногой. За нанесенное оскорбление… – я улыбаюсь и опять чуть не теряю сознание. Я не понимаю, где я, почему перед глазами все плывет.

Я вижу смутные очертания собственного тела. Кто-то бережно прислоняет мою тяжелую голову к стене. Ко мне устремляется белое пушистое пятнышко. Теперь, когда мокрый язык касается лица, ко мне начинают возвращаться обрывочные воспоминания. Кажется, я узнаю тех, кто рядом. Ах, да, это же Доминик.

– Ну, как ты, Майкл? Ты пять часов был в обмороке, а теперь стрелка на часах остановилась. И я слышал какой-то шум в глубине коридоров. Нам пора уходить. Ты должен идти. Давай, Майкл, вставай…

Он закидывает мою правую руку себе на плечо, и мы очень медленно ковыляем к раздвижной плите. Я стараюсь идти на собственных ногах, но вся дорога видится размытой, как в тумане. Я с трудом фиксирую взгляд на предметах вокруг.

– Ты чем-нибудь питался здесь, кроме ягод? – спрашивает у меня брат.