Круг невинных - Валентен Мюссо

Чтение этих записей наполнило меня ужасом и в то же время погрузило в глубокую печаль, так как я больше не мог отрицать очевидное. Александр нес ответственность за смерть этих людей, даже если ни одно из этих убийств невозможно ни вменить ему в вину, ни доказать. Что он за ребенок? Можно ли представить себе существо более измученное, чем то, что появлялось на этих страницах?

Увидев, в каком смятении я нахожусь, Полифем нарушил молчание:

– Александр явно наделен внутренней силой, которую он в довольно высокопарной манере называет «Левиафан». В Библии Левиафан – морское чудовище, которое представляет собой наши грехи и зло, живущее в каждом из нас. Впрочем, в этой тетради есть довольно много ссылок на Библию, но Александр их постоянно высмеивает или предается грязным речам по поводу религии. Не думаю, чтобы он когда-нибудь верил в Бога. Эта ссылка на Левиафана скорее способ выразить беспокойство, которое он испытывает по отношению к своим возможностям.

– Можно подумать, что он терпит наличие этих возможностей, не являясь их причиной.

– Хм… Очевидно другое: он сознательно использует их во зло, что подтверждается образом Левиафана. Но, с другой стороны, он не может помешать себе делать это. Трагедии, которые произошли по его вине, не были случайными. Он выбрал определенные цели, даже учитывая, что выбор был не самым разумным. Мотивом каждого из этих поступков кажется месть. Мужчина в той марсельской гостинице неуважительно обошелся с его матерью. Александр направил гнев против него, вызвав пожар.

– Не особенно убедительная причина…

– Не имеет значения. У Александра потребность выразить свое разочарование, направляя гнев против всего мира. Сверхъестественные способности давят на него, он не способен обуздать их. Думаю, у него всегда была какая-то форма шизофрении.

– Раздвоение личности?

– Шизофрения не имеет ничего общего с раздвоением личности. Эта болезнь вызывает постепенно развивающуюся изоляцию, неспособность человека вести диалог с другими. Чаще всего шизофрения начинается в подростковом возрасте, но случается – как без сомнения, произошло с Александром, – что она проявляет себя и раньше.

– Но Александр тоже жертва.

– Можно считать и так. Насилие стало для него формой общения – единственной, на которую он действительно способен.

Я хранил молчание, чтобы попытаться подвести итог всему, что только что узнал. Полифем владел искусством поворачивать ситуацию в свою пользу, но возможности Александра не оправдывают преступление, совершенное ими самими, – убийство моего брата.

– Вы говорили о манихейской картине мира, но слишком быстро забыли о том, что из-за вас вынес мой брат. Насколько я понимаю, для вас это всего лишь пешка, которой нужно любой ценой пожертвовать в общих интересах?

– Вы, конечно, мне не поверите, но смерть вашего брата – несчастный случай, которого никто не хотел.

– Несчастный случай? Вы что, издеваетесь?

– Вовсе нет. Долгое время нам не было известно о существовании вашего брата. Он не признал сына при рождении, и у нас не имелось причины интересоваться им.

– До того самого дня, когда вы его нашли и захотели заставить говорить.

– Человек, которому мы поручили найти вашего брата и постараться узнать от него, что стало с Александром, скажем так… вышел из-под нашего контроля.

– Это как?

– Он считался хорошим специалистом в том, что касалось разведки и добычи информации. Это был солдат, которому мы полностью доверяли. Здесь мы совершили огромную ошибку.

– Почему вы говорите «был»?

– Если это может вас немного утешить и смягчить ваше горе, знайте, что этот человек мертв. Сейчас он уже наказан за все содеянное.

– Вы меня дурачите!

– Нет, это чистейшая правда. Он нарушил правила и небрежно отнесся к миссии, которая ему была доверена. Он убил вашего брата после того, как вытянул из него все сведения об Александре. Также он попытался устранить вашего племянника, но, к счастью, безуспешно.

– Каким образом вы узнали о существовании Рафаэля?

– Можно сказать, случайно. Был арестован мелкий преступник, который когда-то достал для Юлии Вале фальшивые документы. К счастью для нас, он хранил много компрометирующих документов. Именно через него мы и вышли на вашего брата. Но он не смог сказать нам ничего нового о вашем племяннике.

– Поэтому вы и позвали своего… «ликвидатора»?

– Это не был «ликвидатор», и мы не знали, какими методами он собирается добывать информацию у вашего брата.

Я попробовал, без особой убежденности, защитить память Рафаэля:

– Мой брат никогда не заговорил бы.

– Возможно, он не знал, какая судьба готовится его сыну. Если он и заговорил, то лишь потому, что даже представить себе не мог, что кто-то покушается на жизнь Александра.

– И вы ничего не сделали, чтобы всему этому помешать?

– А что мы могли сделать? Нашему агенту было поручено доставить Александра к нам, а не устранить его. Но ситуация полностью вышла из-под контроля.

– Почему этот человек действовал так глупо? Что заставило его нарушить ваши приказы?

Некоторое время Полифем колебался, а затем все же решился:

– Вы когда-нибудь слышали о балканском синдроме?

– Который связан с войной в Боснии?

– Верно: с войной в Боснии в девяносто пятом году и в Косово в девяносто девятом. Со времени войны в Персидском заливе американцы завели привычку пользоваться боеприпасами с обедненным ураном. Тысячи американских солдат умерли от рака и лучевой болезни – предположительно из-за этого оружия. То же явление, но в гораздо меньшей степени имело место на Балканах. На этот раз под действие урана попали солдаты из стран Европы. Франция и ее союзники были в курсе того, что американцы пользуются ураном. И, тем не менее, позволили им делать это и дальше…

– И каким образом это связано с нашей историей?

– Человек, который убил вашего брата, служил в Косово в девяносто девятом. В прошлом году он потерял одного из своих товарищей, умершего от лейкемии, подобно многим другим. Без сомнения, у него самого нашли заболевание в том же роде. Предполагаем, что в последнее время у него развилась острая форма паранойи, и в голове у бывшего солдата была одна только мысль: отомстить за то, что армия сделала с его друзьями и с ним самим.

– Но почему же тогда его жертвами стали мой брат и мой племянник?

– Зачастую месть слепа. Он знал, насколько сильно мы хотим заполучить Александра. И захотел уничтожить то, что нам так нужно, чтобы наказать нас не одним способом, так другим.

Я молчал, не в силах произнести ни слова. Все это казалось мне таким нелепым и бессмысленным… И, однако, в рассказе Полифема была какая-то доля правды. Может быть, они и в самом деле не хотели убивать ни моего брата, ни Александра. Какой смысл уничтожать то, что разыскиваешь с такой настойчивостью?