Наследие да Винчи - Льюис Пэрдью

Кимболл, кривясь от боли, поднялся с дивана и дохромал до стола, чтобы взять еще одну семидюймовую катушку магнитной пленки шириной в четверть дюйма. Затем остановился, выглянул в окно, на Арно, которая, извиваясь, текла через Пизу, донес пленку до дивана и аккуратно сел. Осторожно наклонился и продел пленку через головки переносного магнитофона, стоявшего на журнальном столике. Через миг в убогой комнатке зазвучал голос Мерриама Ларсена, начавшего фразу с середины.

— … единственный выбор — использовать его в качестве примера, — гудел голос. Когда заговорил второй собеседник, Кимболл быстро настроил громкость.

— Нельзя этого делать. Он очень ценный член Бременской Легации. Он знает больше, чем все остальные вместе взятые, — говорила Дениз Карозерс, председатель Бременской Легации, в свое время — любовница Кимболла.

— Как раз в этом и вопрос, — продолжал Ларсен. Кимболл откинулся и закрыл глаза, представив комнату, в которой происходила запись, и лица собеседников. Ларсен наверняка сидел, развалившись в кресле в библиотеке особняка в Болонье; а Карозерс ходила туда-сюда, как обычно нервно и театрально жестикулируя.

— Вопрос в том, — повторил Ларсен с нажимом, — что мы сейчас слишком полагаемся на знания и способности Эллиотта Кимболла, мы зависим от него. И за счет нашей зависимости он сохраняет власть, управляет нами этим рычагом, и его достижения и успехи становятся нашими достижениями и успехами. — Последовала пауза; Кимболл представил, что Карозерс остановилась и пристально смотрит на собеседника. Потом из динамиков снова зазвучал голос Ларсена, тихо и зловеще. Разбирать слова стало сложнее; должно быть, он отошел от микрофона.

— Его неудачи тоже становятся нашими, Дениз, — тихо, однако настойчиво, сказал он. — А неудач мы себе позволить не можем. Его долги уже не оплатить.

— Давай не будем относиться к этому так серьезно, — возмутилась Карозерс.

— Дениз, незаменимых людей нет. Ни ты, ни я, ни твой Кимболл! Наша сила в том, что мы можем сменить кого угодно, а мистер Кимболл скомпрометировал себя, и с этим надо разобраться. — При очередной паузе на пленке Кимболл расслышал, что Ларсен сел в кресло и выпил глоток коньяка.

— Дениз, ты же знаешь, — продолжал Ларсен, — как мне жаль, что вы с Кимболлом, по всей видимости, не усвоили маленького урока, преподанного в Пизе. И все-таки с тех пор дела Легации шли достаточно хорошо — даже после того, как ее казначея, задушив, насадили на крест.

— Но это другое дело, — не соглашалась Карозерс. — Он был предателем! Он…

— Да, да, Дениз, это так. Но я — то есть мы — еще и хотели преподать урок, на который должны были обратить внимание все члены Легации, все, кто работает на нас. Мне действительно жаль, что ты не уловила сути, Дениз. Мне будет не хватать Кимболла, но еще сильнее я буду сожалеть о том, что ты больше не будешь работать в правлении.

— Не буду? — Карозерс внезапно повысила голос. — Что это значит?

— Дениз, ты ведь не думаешь, что тебе разрешат продолжать работать после того, как затея с убийством с треском провалилась?

— Не смеши, Мерриам. — От растущей тревоги ее голос зазвучал пронзительно. — Я глава Легации. Дело подобного рода надо обсуждать с правлением… провести голосование.

— Мы это уже сделали; решение было принято единогласно.

В магнитофоне зазвучали какие-то приглушенные звуки — шаги? Кимболл открыл глаза и наклонился ближе к динамику — он не хотел пропустить ни звука. Раздался металлический лязг дверной ручки.

— Ты запер дверь!

— Да, Дениз, запер. — Голос Ларсена был спокоен. — Да, я ее запер.

— Нет! Нет! Нет! — вопила Карозерс в ухо Кимболлу, а пленка бесстрастно продолжала крутиться.

— Да, — просто сказал Ларсен. Раздался плевок — это выстрелили из пистолета с глушителем.

— Ублюдок!

— Да, — повторил Ларсен. Из динамиков послышалось еще три приглушенных звука, потом громкий тяжелый удар. — Да, дорогая, ты совершенно права.

Кимболл скривился и выключил магнитофон, потом откинулся на мягкие подушки дивана. Пожалуй, через день-другой он снова сможет нормально ходить. Я-то поправлюсь, мрачно думал Кимболл, а вот второго такого ножа, как «сесчепита», не найти. Он закрыл глаза и вспомнил, как она выскользнула и упала на мостовую. Вспомнил, как его били разъяренные итальянцы, видевшие, как он ударил старуху… и вспомнил Сюзанну Сторм. Он вспомнил, что дрался тоже, вспомнил приятные крики боли от его мощных ударов. Иначе оттуда ему было не выбраться. А сейчас Эллиотт понимал, что его основная задача — выжить.

Заявление Ларсена о том, что его надо убить, не удивило Кимболла — он давно продумывал планы выживания. Эта пленка была лишь частью экстренного плана.

Основные идеи тщательно разрабатывались более десятка лет. План строился вокруг Главного разведывательного управления. Его аббревиатура, ГРУ, была известна лучше — штаб-квартира военной разведки России. Немногие знали, что даже до распада Советского Союза в ГРУ работало в шесть раз больше агентов, чем в более известном КГБ. И в то время, как остальная Россия блуждала в технологическом хаосе, у ГРУ имелись разведывательные спутники и технологии перехвата данных не хуже — а иногда даже лучше — чем у США. В основном это произошло благодаря участию Кимболла, который тайно передавал информацию и технологии, полученные от компаний, сотрудничающих с Бременской Легацией.

Это позволило Кимболлу от имени Бременской Легации наладить хорошие отношения с ГРУ — отчасти ради информации, отчасти для укрепления экономических связей и деловых контактов. Помимо этого он тайно налаживал личные отношения, даже если они Легации на пользу не шли.

Благодаря этим контактом Кимболл узнал, что ГРУ сильно нуждается в новых боевых технологиях. Отчасти это желание проистекало из потребности войск в лучшем, более новом и мощном оружии, но преобладающей причиной была экономическая. Проще говоря, продажа оружия была важным источником доходов России. Государственная компания, торгующая оружием, «Рособоронэкспорт», продавала другим компаниям оружия примерно на 20 миллиардов долларов в год, но она терпела убытки, поскольку ее оружие отставало от разработок Соединенных Штатов. Никто не хотел покупать вооружения у страны с отсталой технологией. Во времена Советского Союза их оружие было средством управления миром, а для новой России — это бизнес и вес на рынке.

Кимболл, мучаясь от боли, поднял ноги на диван и растянулся, устраиваясь поудобнее; потом закрыл глаза и вернулся к остальным деталям своего плана по выживанию.

У ГРУ издавна имелся небольшой, но значительный центр в Пизе, где обрабатывалась и передавалась информация. Заместитель командира этого центра управления задолжал Кимболлу множество разнообразных услуг, не самой маленькой из которых была та пленка с записью убийства в особняке Легации в Болонье. Запись была сделана с жучков, которые он помог установить ГРУ несколько лет назад.

Кимболл лежал, закрыв глаза и размышляя; он понимал, что сейчас важно только перехватить у Братьев Кодекс да Винчи и продать его ГРУ. Тогда он до конца жизни сможет жить в роскоши и убивать. Преданность — это не важно, думал он, засыпая, важны убийства. Эллиотт заснул с улыбкой на лице.