Здесь и сейчас - Лидия Ульянова

– Не глупи, ты подведешь людей. И меня, кстати, тоже, ведь это я тебя рекомендовала. Запомни, что я тебе говорила: у тебя с синхронным переводом все в порядке. Я бы не стала предлагать, если бы не знала, что ты справишься. – Наташа окончательно проснулась и поднажала на больное: – Таня, это же Петербург! Ты ведь мечтала, забыла? Сама мне рассказывала, что ты с мыслью о нем засыпаешь и просыпаешься…

– Я лучше летом, с Оливером, я потерплю…

– А деньги, Таня? Тебе хорошо заплатят, купишь Оливеру что-нибудь нужное, а?

Это, конечно, был сильный аргумент. Но меня все равно сильно смущала сложившаяся ситуация.

– Наташа, – я решила не скрывать очевидного, – понимаешь, я ведь знакома с тем, с кем вместе лечу…

– Ну вот и отлично! Очень удачно все складывается, а ты капризничаешь. Он классный мужик, я его видела. Сама бы с ним полетела, честное слово. Кстати, не подозревала, что ты с ним знакома.

– Я с ним не просто знакома, – простонала я, – я с ним спала, он меня в одних трусах видел…

– Что-то я не понимаю, – удивилась подруга. – Если ты с ним спала, как ты выражаешься, то он должен был видеть тебя без трусов.

– Да нет, не то, что ты думаешь!

Я не хотела кому-нибудь рассказывать о своем позоре – про то, как напилась и позвонила Амелунгу, как он тащил меня пьяную, раздевал и укладывал спать, – но Наташе пришлось рассказать.

Вместо того чтобы сопереживать, она только хохотала и на прощание пожелала мне в Петербурге увидеть без трусов доктора Амелунга. Сочувствия я так и не дождалась. А еще подруга называется!

Стоит ли говорить, что заснуть мне в эту ночь не удалось. С модной прической и кругами под глазами я утром вышла из дома и поехала в аэропорт, как на каторгу, с тайной надеждой, что еще не все потеряно, – еще был шанс, что по дороге сломается машина, и я опоздаю. Машина не сломалась.

Клауса Амелунга я встретила недалеко от стойки регистрации. Он совершенно не удивился, увидев меня с чемоданом. Остановившись взглядом на моих волосах, он вынес вердикт:

– Доброе утро, Таня. Вы прекрасно выглядите.

Никаких намеков на то, прошедшее, ни одного слова, и от этого я чувствовала себя только хуже: уж лучше бы сразу напомнил, обозначил, так сказать, мое фиаско – я бы покраснела, пережила и оправилась. Но доктор элегантно подхватил меня под локоток и направил к стойке регистрации, где девушка в униформе обворожительно улыбалась пассажирам. Мне бы послушно проследовать за ним, а я вместо того растопырилась, выставив перед собой чемодан, и спросила в лоб:

– Доктор, скажите, вы давно узнали, что мы летим вместе?

– Вам, Таня, как ответить? Честно или соврать? – Он рассмеялся, а я не видела ничего смешного. Потом предложил: – Давайте я красиво совру, хотите? Вы удовлетворитесь, и мы спокойно пойдем на посадку.

Что он собирался соврать? Что ничего ни сном ни духом, только две минуты назад понял? Что приложил все немыслимые усилия, чтобы мы полетели вместе? Ох, пойди разбери! Должно быть, точно так он ведет себя на работе с преступниками – находит к ним ключики и легко отпирает замочки. Входит в доверие и пользуется этим, все доброжелательно и с улыбочкой. И опыт в этом деле у него о-го-го какой, мне не тягаться.

– Не хочу, пойдемте, – сердито буркнула я, подхватывая чемодан. Получилось не очень ловко, и колесиком я наехала доктору на ногу. Он невольно поморщился. Извиняться я не стала.

Мы летели уже больше часа и не сказали друг другу ни слова. Ну, то есть не совсем молчали, так, дежурные фразы. «Где вам удобнее сесть?», «Разрешите, я возьму журнал?», «Вам сок или воду?».

Я начала мучиться: невозможно ведь провести так несколько дней, мы окончательно возненавидим друг друга.

– Доктор Амелунг, – набралась я смелости, – я понимаю, вам, может быть, неприятно, что именно я досталась вам в переводчики, но, поверьте, я и сама не знала. Но я постараюсь вас не подвести. Вы не думайте, говорят, что у меня получается синхронный перевод. И я знаю, как нужно себя вести на подобных переговорах, – мне моя подруга рассказала, а она настоящий профессиональный переводчик.

Доктор, впрочем, мог быть другого мнения: он казался совершенно безмятежным и банально смотрел кино на большом экране. А скорее всего, он даже не думал меня ненавидеть. Мне в его жизни отводилась слишком малая роль, чтобы вызывать сильные эмоции.

– Можете называть меня просто Клаусом, – равнодушно заметил он, не отрывая взгляда от экрана.

Я опешила: чего ради я тут вылезаю из себя, если он даже не собирается идти на деловой компромисс? Или, может быть, он в наушниках не слышит, как я перед ним распинаюсь?

– Доктор Амелунг!

Доктор откликнулся на призыв, вынул из ушей пластмассовые кругляшки и развернулся вполоборота ко мне.

– Таня, – проникновенно повел он, – я знаю, что в ваших глазах выгляжу фанфароном и набитым индюком, к тому же старым… Не перебивайте. Но я, поверьте, рад тому, что лечу именно с вами. И мне все равно, какой там вы переводчик, он мне не нужен.

– Как?

– Я хорошо владею английским, а все подобного рода мероприятия проводятся с переводом на английский. Да я и не рассчитываю узнать там много нового – это не совсем моя тема. Я выступлю с докладом, а потом просто хочу встретиться со своим старым русским знакомым, судебным психиатром, и обсудить несколько вопросов, а заодно неформально пообщаться. Это он настоял на приглашении меня в Петербург. Так что я не доставлю вам хлопот, и у вас будет достаточно свободного времени. И вы можете свободно посещать все мероприятия культурной программы, которые положены мне.

– А вы? – Неловко как-то пользоваться чужими привилегиями.

– А я уж как-нибудь по-стариковски, с господином Моисеенко. – Мне послышалась ирония в его голосе. – Таня, я был в Петербурге уже дважды, я видел почти все достопримечательности…

– Как? – Какой несносный человек! Моему возмущению не было предела. – Вы были здесь и мне не сказали? Вы же знали, что это для меня важно!

– Для вас, Таня, важно совсем другое, и чужие впечатления не имеют к этому никакого отношения, – менторским тоном принялся поучать доктор. – Я хотел было отказаться от переводчика и вообще от поездки, но когда узнал, что моей спутницей будете вы, то решил не отказываться…

Нет, он специально все делал так, чтобы я оставалась у него в долгу? Или просто потешался надо мной? Не спорю, поводов и для того и для другого было больше чем достаточно.

– Спасибо вам, доктор Амелунг, – покорно поблагодарила я.

– Можете называть меня Клаусом.

Что тут скажешь? Остаток пути мы провели в молчании.

Мои услуги не понадобились в аэропорту, так как сразу на выходе нас ждал господин Моисеенко. Мужчины сразу перешли на английский язык, и тут уже я нуждалась в переводчике, так как почти им не владею. Мои услуги не понадобились и в гостинице – там тоже все свободно объяснялись по-английски.