Аномалия - Майкл Маршалл Смит

– Да, поэтому мы помчались к ней и долго выясняли, что ее напугало. Что было потом?

– Мы поели, – вставил я.

– А потом?

– Кен, ты можешь прямо сказать, к чему клонишь?

– Нет. Мне нужно, чтобы ты дошел до этого сам. Вдруг я что-то упустил. Мы поели – и что было дальше?

– Сволочь ты, Кен. Дальше мы с тобой решили рискнуть и попробовать воду из бассейна, но отказались от этой идеи, потому что вода зацвела. Мы вернулись, и Джемма вывалила на нас ошеломительные результаты своего расследования. А затем Фезер захлопала в ладоши. Конец.

– Мы с ней поговорили, она притворилась, что ушла, а потом с ней разговаривал ты… Тогда-то она и упомянула про рисунки. Так?

– Так.

Кен ухмыльнулся. Ухмылка вышла измученная и какая-то кривая, зато настоящая.

– Ну же, Нолан! Не будь таким тупицей, осталось совсем чуть-чуть.

Я глядел на него из-под насупленных бровей – и тут меня осенило.

– Черт возьми! Ты уверен?

– Не то чтобы на сто процентов, но почти. Потому-то я и хотел, чтобы ты сам все вспомнил, шаг за шагом.

Некоторое время я молчал, вновь прокручивая события – так быстро, как только мог.

– Охренеть!

– И я о том же.

– Слушайте, вы, – не выдержала Молли. – Хватит уже так делать.

– Фезер знала обо всем, что у нас творится, потому что весь день пряталась за шаром, – объяснил я. – Сидела себе тихонько и подслушивала. Верно?

– И что с того?

– Но о рисунках-то мы не говорили.

Молли растерянно моргнула:

– Что?

– Пьер, когда ты о них узнал?

– Когда мы с тобой пошли проверить дурно пахнущую комнату и увидели, что смола на полу начала плавиться.

– А до этого кто-нибудь из нас о них упоминал?

– Нет.

– Уверен?

– Еще бы!

– Получается, – подытожил я, – что услышать о рисунках, сидя за камнем, Фезер не могла. Так откуда же она о них узнала?

– Ой! – произнесла Молли. – И правда.

– Ты неверно ставишь вопрос, – осадил меня Кен. – Эта стерва может знать что угодно, как и люди, на которых она работает. Она ведь говорила, что на Аляске есть похожее место, может, даже их несколько таких по всему миру разбросано. И в них тоже есть рисунки, вот и все. Дело не в этом.

Я нахмурился:

– А в чем тогда?

– Суть не в том, что Фезер знала про рисунки вообще, – сказала Молли, которая, очевидно, была на шаг впереди меня. – Ей откуда-то было известно, что мы их видели.

Кен кивнул:

– И откуда же, Нолан?

– Ну… Фезер могла догадаться, – выдвинул я гипотезу. – Мы ведь исследовали это место, вот она и предположила, что мы их нашли.

– По-твоему, так это и звучало?

– Нет, – признался я. – Звучало это так, словно она отвечала на мой вопрос. Который подслушала.

– И который ты задал…

– …когда мы были в пещере.

Пьер растерянно переводил взгляд с Кена на меня и обратно.

– Но что это значит?

– Это значит, что между круглой каменюкой и пещерой с рисунками есть проход, – сказал Кен. – Это единственное объяснение того, как она могла нас подслушать.

– И еще это значит, что есть другой выход, – подхватил я. – Возможно.

– Это лучшая версия, которая есть у нас на данный момент. – Кен поднялся на ноги, но пошатнулся, и его отбросило к стене, словно он был мертвецки пьян. Он попытался выпрямиться, однако его снова качнуло и на этот раз так сильно, что бедняга упал. – Вот дерьмо!

Он беспомощно копошился на полу, словно дряхлый старик, пытаясь встать.

Мы с Пьером поспешили на помощь. Но едва мы наклонились над ним, как нас самих занесло в сторону и мы оба снопами повалились на землю.

Зрелище было бы уморительным, не будь оно таким печальным.

Наконец мы кое-как встали. Я и Пьер протянули руку Молли, которая все это время сидела с вытаращенными глазами, и помогли ей осторожно подняться.

– Если мы и правда собираемся это сделать, – сказала она, – действовать нужно поскорее.

– Нет, – ответил Кен. Он снова был похож на самого себя, вот только выглядел измученным и бледным. – Действовать нужно прямо сейчас.

И тут где-то далеко – однако уже ближе, чем в предыдущий раз, – раздалось рычание, переходящее в заупокойный вой.

– Или даже еще быстрее, – добавил он.

На этот раз в комнате было еще теплее, а уж запах… Представьте себе зловоние, которое исходит от дохлой звериной туши, несколько дней пролежавшей на солнце, и усильте его в своем воображении в тысячу раз. Этот густой смрад набросился на нас, словно изголодавшееся существо: разъедал глаза, пробирался во внутренности, вызывая приступы судорожного, буквально выворачивающего наизнанку кашля.

Пьер тем не менее отважился пройти несколько ярдов по мерзкой жиже, после чего вернулся к проему, где мы его ждали.

– Раньше она была гуще.

– Думаешь?

– Определенно, – кивнул он. – В прошлый раз напоминала мед, а теперь не такая вязкая.

– Но все равно – не вода, – сказал Кен. – К тому же мы не знаем, насколько здесь глубоко.

– Отсюда до расщелины всего-то ярдов тридцать, – возразил я. – Проплыть такое расстояние не проблема.

– Как знать.

– Говорю тебе, мы сможем.

– Слушай, – пробормотал Кен, – я плавать не умею, понял?

– Ты шутишь?

– Я, в отличие от тебя, дитя Калифорнии, рос в Лондоне семидесятых. И вообще, на суше лучше. В свое время это даже рыбы поняли. Им осточертело мерзнуть в Северном море, поэтому они вылезли на сушу погреться на солнышке и решили остаться, положив тем самым начало новому этапу эволюции. Если только, – добавил он, – эволюция и правда имела место. Что, в свете последних событий, кажется сомнительным. Проклятье, вот же я влип!

– Не так все страшно, – подбодрил я Кена. – Мы тебе поможем переплыть.

– Интересно, как?

– Как при буксировке утопающего, – пояснил Пьер. – Я поплыву на спине, обхватив тебя за корпус.

– Этого еще не хватало.

– Так и сделаем, – решительно кивнул Пьер. – Вот что, подождите меня пару минут. – И с этими словами он направился в сторону главного зала.

– Ты куда?

– За дисками.

– За какими еще дисками?