Империи древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий - Марк Эдвард Льюис

Такое решение послужило своеобразным прецедентом. При династии Западная Хань сановники спорили по поводу того, кому присвоить право на вечное преклонение, а в период Восточной Хань им оставалось только решать, кого такой привилегии не удостаивать. Ко времени восшествия на престол предпоследнего правителя по имени император Лин (правил в 168—189 годах) всем семи предыдущим взрослым императорам плюс еще одному императору от династии Западная Хань предоставили статус предка для вековечного поклонения. Ни один из них не удосужился основать империю или получить территориальные приобретения, и мало кто внес какой-либо вклад вообще. Однако вельможам оказалось не под силу присвоить право вечного поклонения одним покойным императорам и отказать в нем другим45.

На уровне ниже имперского вечное поминовение мертвых выражалось в установке рядом с захоронениями каменных плит с письменами. Они представляли собой публичный эквивалент табличек, хранившихся в алтарях, посвященных предкам. Одна из надписей переводится так: «Гравировкой на камне и установкой памятной колонны, надпись с перечислением заслуг засияет на всю округу. Это будет сиять на протяжении ста тысяч лет, и ее сияние никогда не погаснет… Наши предки дорожили словами, которые произносились так, что они не устаревали в веках. Записанные на металле и камне имена передаются в бесконечность бытия»46.

Итак, на протяжении правления династии Хань поминовение предков, постепенно прекращавшееся с течением времени, заменили в поиске вечности на металле и камне. Присносущий предок служил сохранению вечных родов и непоколебимого государства, но в конечном счете, несмотря ни на что, всему приходил свой конец.

Религия в императорском Китае касалась сферы существования «духов» (шень) и «теней» [инь]1. С древнейших времен китайцы приносили пожертвования миру духов, существовавшему параллельно миру человека. Эти две сферы – видимая и невидимая – приблизительно напоминали друг друга, и после смерти человек перемещался из одного мира в другой. Религиозная деятельность по большому счету заключалась в попытке управления потоком перемещавшихся в мир теней людей и сообщением между этими двумя сферами. Другими словами, клирики должны были обеспечивать уход мертвых и предотвращать их возвращение, а также направлять поток энергии, благословения или информации назад в сферу живых людей в предназначенных для этого точках общения между духами предков и потомками.

Эти узлы общения и обмена иногда представлялись в людях (способных к предсказаниям, вещим снам или состоянию транса), иногда в определенных объектах (таких, как священные места или алтари) и иногда в общих знамениях, подвергающихся неоднозначному толкованию (таких чудесах, как кометы, затмения, засухи или ливневые паводки).

Одной из точек соприкосновения видимой и невидимой сферы считался жертвенный склеп или алтарь. Посредством обрядовых представлений такое место жертвоприношения преобразовывалось в священную зону, отрезанную от светского мира. Здесь начиналось ритуальное время и пространство, в котором обычные физические процессы и состояния человеческого восприятия прекращали функционировать. Эта ритуальная сфера воспета в жертвенном гимне основателю династии Хань императору Гаоцзу, написанном одной из его наложниц:

Разносящаяся в выси во все направления,

Музыка заполняет приемную и двор.

Ароматические курильницы напоминают лес перьев,

Облачную сцену, поглощенную темнотой.

Металлические стебли в изысканном цветении,

Масса флагов и знамен с изображением зимородка.

Мелодии «Семи происхождений» и «Цветущих происхождений»

Торжественно воспроизводятся в гармонии звуков.

Так что можно практически услышать

Прибытие духов, чтобы угоститься и повеселиться.

Этих духов проводим под звуки чжу-чжу музыкантов,

Которые служат утончению и очищению человеческих чувств.

Чу! Духи умчались во тьму,

И торжественное мероприятие завершается.

Светлыми помыслами не стоит делиться, пусть они отстоятся,

А извращения и изъяны нашего мира отступают во мрак2.

В этом сакральном пространстве затуманивались обычные чувственные восприятия с помощью дымов, ладана, музыки и леса знамен. Главный жрец готовился к своему общению с духами посредством поста и медитации. С помощью такого отказа от земных благ достигалось не только телесное очищение, но к тому же необходимое состояние рассудка, готового к восприятию необъяснимых явлений. В обстановке обрядового действа тщательно подготовленные его участники слышали прибытие духов на пир со своими живыми родственниками, а потом наблюдали их возвращение в мир теней до того, как мир погружался во тьму. Такие сцены описаны в некоторых песнях царства Чжоу, собранных в трактате Ши-цзин, авторы которых рассказали об опьяневших духах, отведавших жертвенного вина3.

Второй канал соприкосновения видимого мира с миром невидимым проходил через наладивших связь с духами посредников, которые проникали в сферу инь и общались с ее обитателями. За век или два до династии Хань «Девять песен», для нас сохраненные в «Песнях царства Чу» (Чу-ци), послужили основой для представлений, в которых колдуны женского и мужского пола исполняли для богов песни и пляски в жанре священного ухаживания4.

На протяжении правления династии Хань медиумы, чтобы вызвать духов мертвых, помочь в излечении недуга и выпадении дождя, вводили себя в состояние транса или исполняли исступленные пляски. Особым почетом при китайском дворе за их выдающиеся способности пользовались специалисты в сфере ритуальных представлений из далекой юго-восточной области Юэ. Летописец династии Западная Хань Сыма Цянь глумится над тем, как религиозные деятели его дней вводили императора У в заблуждение своими представлениями театра теней и туманными предсказаниями. Один мастер оккультных ремесел с северо-востока Китая по имени Луань Да заслужил такое доверие императора, что получил печать сановника и дворянский титул с двумя тысячами подвассальных семей. Сыма Цянь так делится своими наблюдениями: «Все обитатели побережья Ян и Ци [на северо-востоке Китая] начали разводить вокруг себя руками, заявляя, будто они владеют тайными ремеслами, то есть могут вызвать духов и бессмертных созданий»5.

Положение при дворе таких деятелей на протяжении правления этой династии сошло на нет, и на них стали налагать все более жесткие запреты. Мужчинам, женившимся на колдуньях, запрещали поступать на государственную службу, хотя запретом этим иногда пренебрегали. Медиумам не разрешали заниматься своим ремеслом вдоль торных дорог, а в ряде случаев даже запрещали брать за него деньги6. Тем не менее такие люди продолжали совершать богослужения на всех уровнях китайского общества.

Рис. 16. Царица-Мать Запада венчает собой вершину горы