Мир обретённый - Нил Шустерман

— Хорошо, — ответила Джил. — Но приготовься к тому, что тебе это вряд ли понравится.

* * *

Мёртвое пятно представляло собой площадку для мини-гольфа — её сровняли бульдозером, и она перешла в Междумир. Здесь сохранилась и будка, полная мячей, так что Кошмарики, засидевшиеся и истосковавшиеся в подземельях Аламо, были вне себе от счастья, что можно как следует поразвлечься, и принялись играть. В качестве кэдди Колотун задействовал всех зелёнышей, и для тех это стало чем-то вроде посвящения в братство.

Джикс и Джил сидели в тени миниатюрной ветряной мельницы, пока Мэри обдумывала их рассказ. Она уже начала понемногу строить планы, хотя и не торопилась ими делиться. Во всяком случае, не сейчас. Самой неприятной новостью явилась для неё потеря поезда и огромного количества детей.

— Вообще-то под землю ушло не так уж много, — утешила её Джил. — Бóльшая часть разбежалась кто куда.

— Ну что ж, — сказала Мэри. — Значит, нам всего лишь нужно собрать их заново.

Джикс промолчал, но Мэри видела, что ему это предложение заманчивым не показалось.

Милос, по всей вероятности, всё ещё был в Сан-Антонио — искал её, Мэри. Да, было бы очень неплохо, если б он её нашёл, а уж она задаст ему хорошую трёпку за халтурную работу. Хотя вообще-то, может быть, ей стоит отнестись к нему более снисходительно? Как бы там ни было, а у Милоса достало верности и мужества на то, чтобы вернуть её, Мэри, в Междумир. Она до сих пор помнила боль от вонзившегося в её грудь холодного стального клинка; помнила полный смятения взгляд юноши в тот миг, когда она умирала. И ей никогда не забыть загоревшейся в этих глазах радости, после того как ему удалось удержать её от ухода в свет. Нет сомнений — он влюблён в неё, а вот в собственных чувствах к нему Мэри уверена не была. Хотя... ей нравилось быть любимой, что правда, то правда. Что же до того, прощать или не прощать Милоса за утрату стольких детей... Она оставит это до того момента, когда снова заглянет ему в глаза — вот тогда и станет ясно, насколько велика её способность к прощению.

— Мы думаем, Милос стакнулся с Шоколадным Огром, — сказала ей Джил. Ну, уж это-то точно невозможно! Мэри собственными глазами видела, как Ник превратился в лужу тёмно-коричневой жижи. Ника больше не было. И всё же при мысли о том, что он, возможно, восстал из небытия, память сердца Мэри затрепетала. Нет, она испугалась не Ника — она испугалась любви, которую когда-то питала к нему. Мэри внушала себе, что от этого чувства больше ничего не осталось. И если она будет настойчиво продолжать своё самовнушение, то, может, в конце концов, она в это и поверит.

— Если Милос здесь, а с ним и ещё дети, спасшиеся с поезда, — сказала Мэри, — мы найдём их и вернём обратно в ясли.

И опять Джикс смотрел на неё, ничем не выдавая своих чувств и никак не реагируя. Тогда Мэри добавила:

— Я надеюсь, что вы окажете мне всемерное содействие.

Джикс ответил не сразу. Он хорошенько подумал, затем проговорил:

— Я считаю, тебе лучше отправиться со мной в Город Душ.

— У меня нет намерения идти куда-то на край света, — возразила Мэри, — когда здесь дел по горло.

Джикс кивнул.

— Может быть, мне подвернётся возможность тебя переубедить.

Несмотря на своё желание отказаться, и как можно решительнее, Мэри принялась обдумывать его предложение. В Чикаго, когда она пришла к тамошнему диктатору, он заковал её в кандалы и страшно унизил. Конечно, Мэри всё равно в конце концов удалось возвыситься и совершить переворот. Но, по-видимому, этот майянский король — куда более грозный соперник, чем жалкий Мопси Капоне.

— Мне кажется, тебе стоит отправиться в Город Душ, — поддержала своего друга Джил.

Мэри удивилась. У Джил никогда не было своего мнения, кроме тех случаев, когда дело касалось непосредственно её самой. Но тут Мэри сообразила: Джикс. Вот, в чём причина. Джил явно влюблена в него. Мэри улыбнулась и снисходительно погладила её по руке:

— Идите вы вдвоём. Вы ведь можете передвигаться с помощью скинджекинга, значит, доберётесь очень быстро. И передайте моё почтение и мои сожаления вашему королю.

— Я не могу вернуться без тебя, — сказал Джикс просто. — И знаю, что тебя невозможно принудить. Поэтому ты пойдёшь с нами по доброй воле.

— Ничего подобного вы от меня не дождётесь! — с негодованием заявила Мэри.

На том разговор и закончился.

Джикс оторвал заигравшихся послесветов от гольфа и собрал их вокруг троицы командиров.

— Мэри хочет поговорить с вами, — объявил он и замолчал, но тут же добавил — только ради того, чтобы все почувствовали, кто, собственно, командует парадом: — Наши планы остаются прежними.

Мэри не удостоила его комментарием и начала свою речь. Она обращалась ко всем и к каждому из послесветов, заглядывала им глубоко в глаза и улыбалась, непрестанно улыбалась, чтобы они поняли: она желает им только добра и стоит на страже их интересов. Иногда для убеждения требуются особые усилия, ибо мало кто из послесветов знает, в чём заключаются его собственные интересы.

— Кто-то из вас, — говорила Мэри, — потерялся в Междумире уже давно, другие — совсем недавно. Так вот, я здесь для того чтобы сказать вам: неважно, как давно вы потерялись, важно, что все вы теперь обретены — и я обещаю, что ваша смерть будет радостной и беспечной, начиная с нынешнего дня и до скончания времён. Вот для чего я здесь. Если божественное Провидение посчитало нужным разбудить нас до времени, значит, на то есть веская причина. И мы вместе выясним, что это за причина!

И тут, словно по воле того же Провидения, произошло нечто неожиданное: к ним стали прибывать другие послесветы! Вид у пришельцев был слегка загнанный, словно им пришлось долго бежать; если бы были живыми людьми, они бы потели и отдувались.

— Мэри? — воскликнул один из них. — Это Мэри! Смотрите! Смотрите! Это Мэри!

Новоприбывшие стали продираться между остальными послесветами и, добравшись до Мэри, кинулись к ней с объятиями, едва не сбив с ног. Она узнала их лица — это были её дети! Или, во всяком случае, то, что от них осталось. Всего несколько десятков. Некоторые принялись взахлёб рассказывать о покрытом щупальцами монстре, который прогнал их с детской площадки, но Мэри не придала их россказням никакого значения. Она хорошо изучила законы Междумира, а один из них заключался в том, что любая история вырастала в нечто совершенно невообразимое.

Если другие послесветы ещё не были убеждены, то с прибытием её старых подопечных вопрос решился. Любовь и почитание, которое выказали ей новоприбывшие, говорили в её пользу лучше любых её речей. Поэтому и Кошмарики тоже стали смотреть на Мэри как на посланницу Провидения.

— Всё хорошо, — сказала Мэри. — Всё хорошо.

И отныне будет ещё лучше.

* * *

— Надо убираться отсюда, — сказала Джил Джиксу, уведя его за миниатюрный Тадж-Махал, чтобы Мэри не могла их услышать. — Нам же необязательно идти в Город Душ. Мы можем отправиться куда угодно.