Седьмой рыцарь - Екатерина Кариди

Враг есть враг, но достойного врага надо уважать. А заодно прощупать. Среди представителей было много магов земли — шаманов. Можно сказать, к встрече степняки неплохо подготовились.

Переговоры состоялись ночью на нейтральной территории в степи, куда молодой герцог прибыл порталом в сопровождении всего двух человек. Генерала Герфорта и своего слуги — советника Норберта.

Когда он появился у огромного пылающего костра, вокруг которого и собрались представители степняков, один из шаманов, обладавший большой силой, высказал общее мнение:

— Ты или очень глуп, наследник, или очень дерзок, если посмел явиться сюда в одиночку.

Толстый шаман, голый по пояс, стоял скрестив руки на груди, и ухмылялся. Филберт спокойно смерил его взглядом и спросил:

— А ты как думаешь?

— Я думаю, что и глуп, и дерзок, — презрительная улыбка его стала только шире.

Его можно было понять. Красивый и стройный молодой мужчина, стоявший у костра, казался на его фоне тростинкой. Он совершенно не внушал страха, а шаман был силен. Сила нередко мешает правильно оценивать противника.

— Ну что ж, попробуй наказать меня за дерзость, — спокойно предложил наследник.

Шаман расцепил руки, в его улыбке появилась звериная жестокость. А потом сделал движение, собирая силу земли, чтобы одним рывком послать ее в хлипкого чужака, которого считал заведомо слабее. Волной поднялась земля под его ногами. И эта волна, усиливаясь многократно укрыла бы противника с головой.

Не меняя выражения лица, Филберт неуловимым жестом выкинул небольшой сгусток сырой магии, на лету трансформируя его в прочную сеть. Мгновение — и огромный шаман забарахтался в воздухе, спеленатый по рукам и ногам, словно гусь, которого откармливают к празднику зимнего солнцестояния, а посланная им волна осыпалась крошкой, так и не дойдя до цели.

Воцарилась тишина. Этого молодого человека знали как храброго воина. Но никто из степняков не ожидал от него такого филигранного владения магией, а главное, хладнокровия. Потому что волна земли сильное оружие, и вместе с толщей, грозящей погрести жертву под собой, она гонит на него волну ужаса.

Можно сказать, что эта спонтанная демонстрация помогла наследнику произвести нужное впечатление. Двоим магам, стоявшим за его спиной не пришлось даже пальцем шевельнуть. А шаман, так и остался болтаться подвешенный, вопя во все горло, чтобы его сняли.

— Повисишь, подумаешь, глуп я или дерзок, — процедил сквозь зубы Филберт. — Еще кто-нибудь желает высказаться?

— Давай поговорим о том, зачем ты звал нас сюда, — подал голос один из вождей. — Думаю, тебе есть, что сказать, наследник.

Да, ему было что сказать. И что посулить им, тоже.

Он предложил отрядам степняков перейти под его начало. Смех и недоверие стали первой реакцией. Однако первый рыцарь не смутился.

— Я, законный наследник трона Илтирии. И сейчас я предлагаю вам это. Когда я стану королем, я просто возьму все, что считаю нужным.

Он умолк, спокойно обводя взглядом людей, собравшихся вокруг костра.

Настороженное молчание.

Степняки переводили взгляд с наследника на генерала Герфорта по правую руку от него. Генерала многие из них знали в лицо. Его присутствие здесь говорило о том, что армия поддерживает Филберта Танри. А с левой стороны находился маг, сила которого ощущалась на расстоянии. Не говоря уже о том, что и в наследнике, и в том маге слева шаманы чуяли драконью кровь.

Все это в совокупности с той непоколебимой уверенностью, которую излучал молодой герцог, невольно оказывало давящее воздействие, вынуждая подчиниться.

— Мы принимаем твое предложение, будущий король. Это честь для нас. — Выражая общее мнение, проговорил один из них.

Ничего не отразилось на невозмутимом лице наследника, хотя внутри он и ощущал трепет торжества. Это казалось первым шагом к настоящим победам, к трону, к славе.

— Клятва. — негромко проговорил, протягивая руку, чтобы отпустить голосистого шамана из сети, и не гладя на него добавил: — Ты первый.

Ругался шаман еще долго, но клятву принес сразу. А после того, как клятва была принесена всеми, степь накрыл купол тишины, и Филберт сказал:

— Я буду здесь через неделю. За это время отберите себе верных людей, все они тоже принесут клятву, после чего их примет в подчинение Норберт.

Он показал на мага за своим левым плечом и добавил, пристально оглядев всех:

— Вы станете драконом.

Давящая тишина взорвалась разноголосым гомоном степняков.

— Нет такого колдовства!

— Ты сошел с ума!

— Драконья кровь залила тебе мозги!

— Тихо! — негромко произнес Филберт, каким-то образом перекрывая шум. — Успокойтесь.

Снова воцарилось молчание.

— Что делают драконы? — спросил он и, не ожидая ответа, продолжил: — Они жгут поселения и угоняют женщин. Вот этим вы и займетесь. Остальное не ваше дело.

— Насчет женщин, — спросил один из вождей после короткого размышления. — Ты не шутил?

— Я похож на шутника? — спросил Филберт, вставая.

Недоверчивая заинтересованность на лицах степняков вызвала у него нехорошую улыбку. Первый рыцарь стоял у костра, сопровождавшие его генерал и маг по бокам. Обвел взглядом степняков и проговорил:

— Через неделю. И кто не явится, пусть пеняет на себя.

В ту же ночь Виллоур представил подробный отчет о действиях наследника на восточной границе Илтирии. Старший над наблюдателями не скрывал в своем докладе ничего, считая, что это бессмысленно. Ничего, кроме того, что касалось его королевы. Но эту тему поднимать пока рано. К тому же, Виллоуру надо было остаться вне подозрений.

Получив эти сведения от наблюдателей, Хаториан задумался.

Замысел ясен. Внушить всем, что дракон разоряет мирные селения, а потом бросить клич: «Убить дракона!». До такого за последние четыреста лет еще никто не додумался. Неплохо.

Мальчишка оказался прытким.

По лицу короля скользнула улыбка. Фактически он сам и сделал герцога Танри наследником престола Илтирии. Своими руками, усмехнулся он, вернее своими и Хатора. А что поделаешь, надо же было как-то заполучить Виль?

Впрочем королю Джагарта сейчас было не до первого рыцаря с его интригами. Пусть все идет как идет, раз уж очередной войны не избежать. Совсем иное волновало Хаториана.

Виль. Его синеглазая принцесса. Ни о чем другом он думать не мог. Мысли о ней поглощали его, заставляя неотступно следовать за девушкой и терзаться сомнениями. Непривычное состояние духа, от которого не спасали ни попытки заняться делами, ни философские рассуждения.

Минуло несколько дней.