Седьмой рыцарь - Екатерина Кариди

Генерал, весь этот акт переговоров простояший так, словно в рот воды набрал, и теперь не произнес ни звука. Клятву он принес, и только после этого покинул шатер. Благодаря Бога, что унес ноги. И понимая, что внешность обманчива, а этот красивый молодой человек кровожадный хищник. Ему с ним не тягаться.

Страшновато было за будущее. Но по зрелом размышлении он успокоился. Тот, кто так легко смог обработать матерых магов — наблюдателей, пойдет очень далеко. А ему лучше быть рядом.

Наутро Виль проснулась в своей постели, отдохнувшая и спокойная. Вот только она не помнила, как в постель попала. Последнее, что приходило на память — это как она рыдала на руках у Хаториана.

Девушка поежилась, ощущая, что под покрывалом она в одной коротенькой рубашке. Вчерашняя одежда, аккуратно сложенная, висела на спинке стула. И кто ее раздевал…

Из гостиной доносился шум, Олеир расставляла посуду. Виль тихонько встала и незаметно проскользнула в ванную, не решившись у нее спрашивать. Как-то совсем не хотелось услышать, что ее раздевал сам… От стыда сразу глаза зажмуривались. Уж лучше притвориться, что ничего особенного не произошло.

Действительно лучше. Потому что Олеир тоже не подала виду, встретив ее улыбкой, как ни в чем небывало. И Виль расслабилась. В конце концов, может, ей это все приснилось? И путешествие на призрачном корабле, и поцелуй…

— Принцесса, вы не зевайте, а то ложку мимо рта пронесете, — невозмутимо проговорила Олеир, возвращая ее из фантазий.

Виль опомнилась, понимая, что неосознанно проводит пальцами по губам, вспоминая тот поцелуй, и как-то сразу рассердилась на себя. Начала мямлить что-то невнятное, в попытке выдумать своей рассеянности логическое объяснение.

По счастью долго выдумывать не пришлось, за ней явились близнецы. И Виль с удовольствие сбежала от чересчур проницательного взгляда прислужницы.

В коридоре ее ждали Ториан и Ротхан. Девушка на мгновение даже застыла, приоткрыв рот от удивления. Физиономии братьев украшали симметричные фингалы. У одного слива наливалась под левым глазом, у другого под правым. Некая догадка забрезжила в уме Виль, и она не удержалась от вопроса:

— Это вы так неудачно упали? Оба?

Ториан хохотнул, разглядывая свой кулак:

— Это вы, принцесса, еще Атхора не видели.

Ротхан при упоминании белобрысого темного отвернулся и сдавленно заржал.

— А что, он тоже с вами вместе упал? — ехидно осведомилась Виль.

— Да, леди, и неоднократно, — радостно скалясь, закивали оба.

— Ах-ах, — притворно вздохнув, Виль схватилась за щеки. — И что, синяки по всему телу?

— Конечно! — заявил Ротхан.

Ториан при этом многозначительно поигрывал бровями.

— О, наверное, это очень больно?

— Мммм… уммм… Ха-ха-ха! — давились смехом оба.

— А у вас тоже есть синяки на теле? — заговорщически зашептала Виль, делая круглые глазки. — Было бы интересно взглянуть…

Они мгновенно перестали ржать и в один голос заявили, что да. Синяки у них есть. Они даже готовы показать. Вот хоть прямо сейчас.

Неизвестно, что ожидали услышать близнецы, но эффект был для них ошеломительный. Виль остановилась, уперев руки в бока и грозно спросила:

— Это вы подрались из-за того, что он рассказал мне про ваши любовные подвиги?

Припертым к стенке братьям ничего не оставалось, как кивнуть. Виль сердито засопела и выдала:

— Так-так… А вот за это вы мне расскажете кое-что!

— О чем? — подозрительно спросил Ториан.

— О подвигах!

— За-зачем вам это, леди? — помямлил Ротхан, на всякий случай потихоньку отступая.

— Ну как… — сбивчиво проговорила она. — Вот если Хаториан… то есть его величество, слышит и ощущает всех вас… или когда вы умножаетесь! Как это вообще происходит?!

— А, ну это… — проговорил Ротхан, широко улыбаясь. — На эти случаи, принцесса, существуют мужские договоренности.

— Да, леди Виль, — кивком подтвердил Ториан. — Четкие мужские договоренности, что в этот момент никто никому в голову не лезет.

Договоренности, значит?!

— Вот как? — прищуриваясь спросила Виль. — А если опасность? Враги напали?

— Нет, подождите, принцесса, почему же сразу опасность и именно в этот момент? — воспротивились оба.

— И все-таки?

Поняв, что не отвертеться, братья признались, что существует некий сигнал. Получив некоторую информацию, Виль на время успокоилась. А близнецы вздохнули, закатывая глаза от облегчения. Теперь можно было и заняться фехтованием.

Однако на террасе ее ждал сюрприз.

Виль сначала замерла, не веря своим глазам, а потом бросилась со всех ног. На террасе у самой балюстрады стоял Деметор Ванлерт. Ее отец.

— Папа, папа! — все повторяла она, уткнувшись в его грудь носом, совсем как в детстве.

— Девочка моя, — гладил он ее по волосам, целуя в макушку.

А потом провел мозолистой рукой по щеке и отодвинулся, оглядывая ее с головы до ног, и прошептал:

— Как ты повзрослела дочка. И изменилась… Красавица моя…

— Папа… а мама, девочки? — задыхаясь от счастливого волнения спросила Виль.

— С ними все хорошо, — улыбнулся принц Ванлерт, склонив седовласую голову. — Благодаря его величеству Хаториану, теперь у нас все хорошо.

И тут она наконец опомнилась. В отдалении, чтобы не мешать им, стоял король Хаториан и с едва заметной улыбкой на неподвижном лице наблюдал за ними. Горячий ком благодарности и еще что-то, чему она не знала названия, перевернулся у нее в груди.

— Спасибо, ваше величество, — проговорила девушка, склоняя голову и настоящим мужским жестом прижала руку к сердцу.

Глаза Хаториана на миг зажглись угольками, он тряхнул головой, отчего золотые блики побежали по его волосам, и шагнул вперед.

— Я привел только вашего батюшку, принцесса, потому что для остальных трансгрессия достаточно неприятное испытание, — начал он, глядя ей в глаза.

Словно говорил, я хотел порадовать тебя.

А ее глаза лучились неизреченной благодарностью, что позаботился о ее семье, что подарил эту радость встречи, что… Что просто все! Девушкам иногда трудно выразить свои чувства даже мысленно.

— Действительно, сир, — раздался голос ее отца. — Трансгрессия тяжкое испытание.

Немой разговор прервался. Виль немного смутилась, отводя глаза, а Деметор Ванлерт поежился и весело проговорил:

— У меня было такое чувство, будто меня сквозь вальцы протащили. Наверное, я и сейчас зеленого цвета.