Ушедший мир - Деннис Лихэйн

«Я здесь, – хотелось крикнуть им вслед. – Я вас вижу. Я здесь, и я живу на полную катушку!»

«Вы проиграли», – хотелось ему крикнуть.

Но все же…

«Вы победили».

Он снова стал смотреть на стоявшую вдалеке «Эль-гран-суэньо» – белое сияющее пятно на фоне грязно-синего неба.

– Удачи тебе! – сказал Вивиан, когда они подъехали к яхте. – Я не пошутил, когда сказал, что у меня сердце разорвется.

– У тебя сердце разорвется, если тебе придется отключить мое? – уточнил Джо.

– Да, вроде того.

Джо махнул рукой:

– Такой уж у нас бизнес.

– Ну да, не соскучишься. Будь осторожней на трапе. Ступеньки мокрые.

Джо поднялся по трапу на борт и ступил на палубу, Вивиан передал ему портфель. Мейер уже ждал их, дымя, как обычно, сигарой, в окружении четверых, судя по виду, телохранителей. Джо узнал только Берта Митчелла, торговца оружием из Канзас-сити, телохранителя Карла Котелка. С Джо никто не поздоровался. Не исключено, что через полчаса его скормят акулам, так что любезности ни к чему.

Мейер указал на портфель:

– Это оно?

– Да. – Джо отдал портфель Мейеру, а тот передал его Берту Митчеллу.

– Проследи, чтобы отнесли к бухгалтеру в мою каюту. – Мейер положил руку на плечо Берту. – Не к кому-то еще, а к бухгалтеру.

– Да, мистер Лански. Я понял.

Когда Берт отошел, Джо пожал Мейеру руку, а Мейер похлопал его по плечу:

– Ты умеешь убеждать, Джозеф. Надеюсь, сегодня твои таланты тебя не подведут.

– Вы уже говорили с Чарли?

– Один наш общий друг поговорил от моего имени.

– И что тот сказал?

– Чарли сказал, что не хочет огласки.

Но за последнюю неделю новостей из Тампы приходило с избытком. Поговаривали, что федералы создают очередную комиссию, чтобы заняться организованной преступностью во Флориде и в Нью-Йорке. Несколько дней на первых полосах мелькал портрет Диона, а также фотографии трупов белых, оставшихся на Седьмой авеню, и четверых негров из парикмахерской. Парочка газет даже связала перестрелку в кондитерской с именем Джо, впрочем осторожно подбирая слова: «предположительно», «по непроверенным данным», «по слухам». Тем не менее все газеты не забыли упомянуть, что с тех пор ни Джо, ни Диона никто не видел.

– Еще что-нибудь Чарли сказал? – спросил Джо Мейера.

– Скажут его доверенные в конце сходки.

Значит, судьей назначили Мейера. Это было даже забавно: приговор, и, возможно, смертный приговор, ему вынесет человек, который в последние семь лет был для Джо партнером, другом и самым большим благодетелем.

Впрочем, и это тоже было не исключением в их кругах, а, скорее, правилом. Враги редко подбираются к тебе настолько близко, чтобы убить. Потому грязная работа обычно достается друзьям.

В каюте внизу сидели Сэм Даддано, Карлос Марчелло и Рико Диджакомо. Мейер вошел вслед за Джо и закрыл дверь. То есть, за исключением Рико, остальные трое самые важные люди в Комиссии, а это значит, что сегодняшнюю сходку все приняли в высшей степени серьезно.

Карлос Марчелло заправлял делами в Новом Орлеане с подросткового возраста, унаследовав свою территорию от отца, вырос с этим, впитал в свою кровь. Карлос был милейшим человеком, пока вы не совались в его владения, куда входили Миссисипи, Техас и половина Арканзаса. Но упаси бог вас даже подумать о том, чтобы замутить какое-нибудь дельце там поблизости, и заболоченные старицы не раз выплевывали останки тех, кто не понял, где начинаются границы Марчелло и заканчивается их право дышать. Как и большинство членов Комиссии, Карлос славился уравновешенностью и рассудительностью, пока была возможность решать дело миром.

Сэм Даддано, лет десять пробывший в своем клане ответственным за индустрию развлечений и дела с профсоюзами, благодаря успехам оказался на вершине чикагской мафии после одного дождливого весеннего утра, когда старика Паскуччи хватил удар в Линкольн-парке. Сэм расширил территорию клана дальше на запад и прибрал к рукам еще и профсоюз киношников. Он даже, забегая вперед, вложил деньги в студию звукозаписи. Болтали, что Сэму достаточно взглянуть на пятицентовик, чтобы тот превратился в десять центов. Сэм был очень худой, а лысеть начал, когда ему еще не исполнилось и двадцати. Теперь ему было за пятьдесят, но выглядел он намного старше. Он всегда казался старше: кожа у него была сухая, вся в пигментных пятнах, будто дела тянули из него все жизненные соки, высасывая его досуха.

Мейер сел на свое место на дальнем конце стола. Опустил на пол чемоданчик, аккуратно разложил перед собой сигареты, золотую зажигалку, золотую ручку и записную книжку, куда время от времени записывал какую-нибудь мысль – хотя не факт, что мысль, – причем всегда шифром и всегда на идише. Маленький, незаметный, Мейер Лански был архитектором всего их сооружения, никогда не терявший хладнокровия, насколько это возможно для живого человека. Для Джо он был еще и, так сказать, наставником в их жестоком бизнесе. Именно Мейер и научил Джо почти всему, что тот знал о казино, а Джо учил Мейера всему, что сам знал о Кубе. Как только закончится эта паршивая война, они снова начнут делать здесь настоящие деньги.

Во всяком случае, такая вероятность оставалась. Но Мейер отлично справится с этим и сам, если Джо не сумеет убедить суд в своей правоте и в том, что еще достоин ходить по земле.

Джо сел на свое место напротив Рико, и тот повернулся к нему, впервые показав истинное лицо. Джо прочел в его взгляде алчность, безумное желание заполучить ту империю, которую Рико впервые увидел пятнадцать лет назад, когда они только познакомились и Рико был совсем мальчишкой. Но уже тогда Рико обладал бесценным для человека с его аппетитами даром: никто не мог проникнуть в глубину его взгляда, все видели там лишь свое отражение. Рико умудрялся выставить человека на улицу, внушив, что это и была его единственная мечта. Теперь же он смотрел на Джо с открытой улыбкой на открытом лице, и взгляд его говорил, что Рико готов перегнуться через стол и разорвать Джо на куски голыми руками.

Джо не питал иллюзий по поводу своих бойцовских качеств – за всю жизнь он трижды участвовал в серьезных драках и все три раза был бит. Рико – сын, внук и племянник портовых грузчиков – вырос в порту Тампы. Джо смотрел через стол на человека, предавшего его и лишившего власти Диона, не выказывая ни малейшего страха, потому что все остальное здесь сочли бы признанием вины или слабостью духа, предрешив печальный исход. Однако истина состояла в том, что, если он выйдет отсюда живым, Рико все равно не перестанет желать ему смерти.

– Главный вопрос, – сказал Карлос Марчелло, открывая встречу, – сколько убытков мы понесли из-за тебя за одну последнюю неделю, Джо.

– Из-за меня, – сказал Джо, глядя в стол. – Сколько убытков понесли из-за меня.

– Ты поговорил с тем негром, Диксом, – сказал Сэм Даддано, – а через десять минут после вашего разговора он расстрелял четверых негров, работавших на Рико. Это совпадение, Джо?