Новые горизонты - Андрей Васильевич Лео

Пётр Алексеевич, наверно, мне стоит пояснить: все мои заграничные проекты, не только со взрывчаткой, но и другие, станут создаваться в основном с целью перекачки капиталов из-за границы в Россию, а также с целью моего влияния на деловой мир и правительства других стран. Согласитесь, это пойдёт на пользу нашей родине.

Поручик задумчиво покивал головой.

— Вы сказали "в основном". А какие же частности подразумевают ваши заграничные дела?

— Шпионаж. Промышленный и политический.

Вяземский выгнул бровь дугой, изображая недоумение вперемежку с недоверием. Мол, парень, не слишком ли много ты на себя берёшь.

— Я догадываюсь, поручик, о чём вы подумали, но, согласитесь, кому-то надо и начинать. В Европе уже создаются корпорации, имеющие свою собственную разведку и контрразведку. Почему бы и нам не задуматься о подобном? Да, я очень молод, так потому и подыскиваю себе в команду людей опытных и сведущих в делах добычи разведданных. Начнём с малого, а там, глядишь, и... — я покрутил пальцем в воздухе. — Современное промышленное производство развивается быстро и довольно бурно. Мне надо успеть воспользоваться информацией, оставленной отцом. Пройдёт совсем немного времени, и то, что в данный момент знаю только я один, станет известно всем.

— Хорошо, Александр. Я вас понял, но всё же пока не могу дать ответ на ваше предложение. Одно обещаю: даже если у нас не получится поработать вместе, я постараюсь вам помочь.

— Большое спасибо! Буду очень признателен.

Ой, да куда ты денешься? Скоро в поезд сядем, ехать нам по железной дороге придётся долго, находиться будем все в одном купе, а не как в кибитках — с дамами раздельно. Стало быть, к уговорам подключится "тяжёлая артиллерия" — Софа со Светланой, вот там-то тебя, голубчик, и возьмут за "жабры".

А с зарубежными производствами обязательно надо что-нибудь замутить. Если удастся отщипнуть от Запада хотя бы четверть того, что мне хочется, я буду просто счастлив.

В пять утра нас разбудили радостной новостью: пурга улеглась, можно ехать дальше. Собирались мы недолго и в полдень уже въезжали в Нижний Новгород. Задерживаться в городе не планировали, поэтому сразу направились на железнодорожный вокзал. К счастью, поезд на Москву отправлялся всего через четыре часа и билеты на него были.

Поданный под посадку состав напомнил мне советский мультик "Паровозик из Ромашково". Не знаю уж почему, но в мыслях всплыла именно такая ассоциация. Шесть вагончиков и махонький паровозик, по размерам чуть больше локомобиля, построенного нами в Красноярске. Да уж, чувствую, не помешает мне в Петербурге заодно и паровозостроением заняться. А, собственно, почему бы и нет? По сути, паровики, что мы делаем, от паровозов мало отличаются, ходовую часть к ним приделай — вот тебе и паровоз.

Опыт в этом деле кое-какой уже имеется — локомобиль мы на заводе за три месяца склепали. Информация о дальнейшем развитии паровозостроения в мире мною тщательно изучена, недаром я старательно вспоминал докторскую диссертацию жены об эволюции паровозных котлов. Спроектируем в Питере агрегат, подходящий для современной России, а потом, глядишь, и в серию его запустим. Постепенно станем совершенствовать конструкцию, появятся новые модели. Опять же схожесть производственного процесса позволит оперативно переключаться: не будет спроса на паровозы — делаем паровики или те же локомобили, и наоборот.

В поезде многое удивило. Купе, например, называются отделениями, и они неодинаковые: есть отделения на четверых, на шестерых и даже на восьмерых человек. В каждом стоят обычные кресла, какие встретишь во многих домах, а кое-где и диваны поставлены, на которых можно лежать. Нам, правда, диванов не досталось, поэтому все пятнадцать часов дороги мы ехали сидя. В отделениях вагонов первого класса стоят печки для обогрева, но дрова свыше определённой нормы надо покупать.

Средняя скорость движения поезда — тридцать вёрст в час. Это, конечно, быстрее, чем на почтовой тройке, но зато на станциях стоим долго. Дорога однопутная, приходится пропускать встречные поезда. Да и питаться принято нынче только в станционных буфетах, в поезде нет вагона-ресторана и чая у проводников не выпросишь. Так что или бери продукты с собой, или кушай то, что дадут в буфете на станции. Я, кстати, в одну такую забегаловку заглянул вместе с Машулей и был приятно поражён чистотой и порядком. Выбор блюд невелик, но щи, мясо и каша в меню имеются.

Между прочим, обычный водонагревательный котёл пассажирского вагона конца двадцатого века от современного парового котла тоже почти не отличается. Значит, чуть-чуть над ним поработав, можно предложить то, что получится, железнодорожным компаниям в качестве кипятильника воды. Пусть они возьмутся за улучшение сервиса и организовывают раздачу чая пассажирам. У железной дороги появится дополнительная прибыль, а у нас — заказы.

Во, у меня фантазия-то разыгралась! Не успел до Питера добраться, а новых планов уже вагон и маленькая тележка.

Мы с сестрёнкой до самого вечера не могли угомониться: облазили весь вагон, на станциях выходили паровозы и вокзалы осматривать и даже к проводникам с вопросами приставали. Интересно же всё! Правда, в вагоны второго и третьего класса Софья Марковна попросила нас не соваться, неизвестно, с кем мы можем там столкнуться, вдруг нас чем-нибудь заразят. Ну да ничего, будет ещё возможность и туда заглянуть, не последний раз поездом путешествуем.

Перед сном Софа со Светланой в очередной раз насели на Вяземского по поводу его работы в нашей расширяющейся корпорации. Да уж... женское влияние — вещь иногда просто убойная! Бедный поручик уже почти и не отбрыкивается. В этот раз разговор постепенно съехал на тему, так любимую в России начала двадцать первого века, — импортозамещение. Впрочем, обсуждались вопросы только химико-косметологической области: крема, лосьоны, мыло. Много их завозится из-за границы, слишком много. О-о, дамы даже по анилиновым красителям прошлись! Месяц назад я предложил Софе ими заняться. Вложения предполагаются небольшие, а доход существенный.

Кое-как продремав ночь в креслах, мы прибыли в Москву в половине восьмого утра. Точнее, не совсем в Москву, а на её окраину. Вокзал Московско-Нижегородской железной дороги сейчас стоит за пределами города и считается временным. Вероятно, поэтому он деревянный, в отличие от всех остальных, виденных нами.

Первое, что я услышал, выйдя на привокзальную площадь, был крик ямщика: "Эй, сибиряк! Коль на Петербург тебе, то садись, до Николаевского вокзала мигом домчу". Вот, кстати, ещё одна примета современной действительности, как