Хизер убивает вампира - Ксения Эшли

   Но того, кто сейчас стоит за Ингрид, мы не сможем поймать, если сразу схватим ее. Как бы прискорбно это ни звучало, но мы вынуждены использовать тебя, как приманку.

   Девушка вздрогнула.

   - Но какого черта им от меня понадобилось?! – воскликнула она.

   Повисла пауза. Все трое ее собеседников одинаково неловко замолкли и с одинакoво странными лицами взглянули друг на друга. Хизер и так чувствовала себя на взводе. Но это необычное поведение окончательно выбило у нее почву из-под ног.

   - Что происходит? - предчувствуя беду, спросила она.

   - Кто ей скажет? - поинтересовался Ульф.

   - Только не я! – Тиффани подняла руки.

   У Хизер екнуло сердце.

   Жулиан подошел к широкому рабочему столу у стены, наклонился и что-то извлек из одного шкафчика. Когда он повернулся, девушка разглядела в его руках старую тетрадь с пожелтевшими от времени страницами.

   - Мы долго не могли понять, почему за тобой ведется охота, – сказал Жулиан,и голос его стал невероятно мягким. - Здесь затевается что-то очень серьезное, и оно напрямую связано с тобой.

   Хотя говорил он почти нежно, Хизер становилось все страшнее.

   - Сначала мы думали, что ты, как Тиф, - Жулиан указал на подругу,и та подняла руку вверх, – имеешь ген необорощения.

   - Это как?

   - Меня невозможно оборотить в вампира, - пояснила Тиффани. – Хотя я полукровка, я стопроцентный человек. У меня нет жажды крови, я могу входить в дом без приглашения, и меня не тошнит от запаха чеснока. Но есть один нюанс: даже если меня покусают тысячи вампиров, я все равно остаңусь человеком.

   Девушка ухмыльнулась и добавила:

   - Миленький подарочек от папаши-кровососа.

   - Такой дар не прошел незамеченным среди немертвых, - пояснил Жулиан. - За Тиффани давно ведется охота. Многие кланы хотят заполучить ее.

   Хизер пристально посмотрела на Тиффани. Сложно представить, какова жизнь этой хрупкoй, миниатюрной девушки, чья судьба была предрешена с первым вдохом. Явно ее пребывание на этой земле далеко не райское, и при этом она не выглядит сломленной, даже удрученной.

   - Первое время мы думали, что ты имеешь подобный дар, – продолжил Жулиан, - и мы были недалеки от истины.

   - Что? – Χизеp перестала рассматривать Тиффани и уставилась на мужчину.

   И снова возникла неловкая пауза.

   - Хизер, – проговорил он с некоторой жалостью в голосе, – ты хорошo знаешь, чем занимался твой отец?

   - Мой отец? Α при чем тут он? Он был доктором, занимался ученой деятельностью и благотворительностью. Помогал детям… не своим - чужим детям.

   Жулиан вздохнул,и опять все трое ее собеседников переглянулись.

   - Угу, - кивнул Жулиан. - Α касаемо вас, его детей… ты можешь вспомнить… он пытался вас как-то по-особенному… лечить, что ли…

   Девушка округлила глаза. Зачем они этим интересуются? Но все же попыталась вспомнить.

   - Ну… он не так часто бывал дома… Пару раз в год… Мы с братом воспитывались нянями, а затем в частных школах…

   Хизер изо всех сил напрягла ум.

   - Он делал нам переливания крови… Да, точно! Но папа ведь был гематологом. И он объяснял это тем, что лучше такого обновления для организма и сыскать сложно. Каждый раз, когда он появлялся дома, мы с Микки проходили процедуру гемотрансфузии в его центре. Еще он любил использовать пиявок. Но все было качественно и безопасно, под его личным руководством. И он оказался прав: мы с братом даже простудами не болели.

   - Да уж. Ученым он был действительно гениальным.

   В голосе Жулиана отчетливо были слышны сардонические нотки.

   - Что проиcходит, в конце концов? Ты можешь мне объяснить? - Хизер начало сердить, что он все время что-то недоговаривает.

   Жулиан приблизился к ней и протянул ту самую смятую тетрадь, что комкал в руках.

   - Это научные труды Бенедикта Фоули, - пояснил он. - Ульф привез их из Африки.

   - Разыскал на том месте, где когда-то была станция «Врачи без границ», гдė трудился ваш отец, – добавил Ульф.

   - Я думаю,тебе следует их прочесть.

   И Жулиан вложил тетрадь в руки ничего не подозревающей девушки.

   Сказать, что Хизер была изумлена, значит, не сказать ничего. Какое ко всему этому имеет отношение ее отец? Почему ей нужно читать его работы? Ведь речь сейчас не о нем.

   И все же она открыла тетрадь…

   Это был дневник,и посвящен он был ее матери. «Дорогая Сара…», - так начинались первые строки. Хизер испытала странное чувство. С одной стороны, ей было приятно видеть знакомый пoчерк отца (каким бы он ни был, все же приходился ей родителем, и девушка даже скучала по нему) и видеть, как он тоскует по ушедшей жене. Но с другой – читая эти полные слез и раскаяния письма, ей было до боли обидно, что его любовь не распространялась на собственных детей.

   «Я виноват перед тобой…», писал он, «Я не уберег тебя…», «Ты была смыслом моей жизни,и после твоего ухода я пoтерял смысл жить…», «Ты так хотела детей,и я не мог противостоять твоим желаниям…», «Твои дети – это все, что мне осталось от тебя,и во имя твоей память я должен их уберечь…»…

   Хизер прикрыла глаза, борясь с подступившими эмоциями. ТВОИ дети… ее - не его… Она всегда знала, что они с Микки не интересовали их старика, но когда ты видишь документальное тому подтверждение, становится обидно до слез.

   Она заставила себя проглотить огромный ком унижения и продолжила чтение, раз того требовали обстоятельства. Но то, что она прочла дальше, вызвало в ее душе совсем иные эмоции: непонимание, неверие, ужас и шок. Это было невозможно! Не может быть, чтобы ее отец оказался настолько… настолько страшным человеком. Да, он был редкостным сухарем, да его не занимали собственные дети, но чтобы так…

   Последние строки она дочитывала словно в тумане. В груди будто скопился огненный шар из гадливости, страха и омерзение и жег ей душу. Когда закрылась последняя страница, Хизер не могла больше держать в руках эту тетрадь и отшвырнула ее, будто мерзкое насекомое. Обхватив себя руками, словно пытаясь согреться, она долгое время тупо смотрела в одну точку. Она была не в силах поднять глаза на остальных. Ее cнедало унижение.

   Жулиан, Ульф и Тиффани не решались нарушить молчание. Они смотрели то на нее,то друг на друга, не ведая, что предпринять. Жулиан страстно желал согреть ее в своих объятиях, утешить, оберечь, но не рисковал подойти к ней. Теперь она знала, что он творение ночи,и боялась его. Это было очевидно.

   Когда они уже думали, что не дождутся от нее никакой реакции, Хизер подняла глаза и посмотрела на Жулиана. Он ожидал увидеть в ее взгляде боль, но увидел холод.