Самая лучшая месть - Стивен Уайт

Айра сказал однажды, что, если кто-то из соседей пожалуется, ему придется убрать скульптуры. Очевидно, они неким образом нарушали положения договора об аренде. Проведя изыскание в области гражданского права, Кельда подтвердила, что с договором не в состоянии справиться даже ФБР.

Во время редких вечерних визитов к Айре — они оба предпочитали ее дом в Лафайете по причине его пока еще сохраняющейся обособленности — она обычно видела играющих на заасфальтированной площадке детишек. Но в тот раз — может быть, потому что вечер еще не наступил, а день выдался удушающе жаркий — район скорее напоминал современный город-призрак. Ни приткнувшейся к тротуару легковушки, ни ремонтного грузовичка, прибывшего для починки сломавшегося кондиционера, ни даже пикапа технической службы, вызванного для прочистки забившегося стока. Разбрызгиватели на лужайках отключены, двери гаражей закрыты, шторы завешены и жалюзи опущены. Дети, как предположила Кельда, должно быть, отправились по лагерям.

Она проехала по дорожке к дому Айры и, выйдя из машины, решительно направилась к двери. Стучать Кельда не стала, а, достав из сумочки свой ключ, открыла замок и вошла. Кондиционер не работал, и в доме было тихо и жарко.

— Айра! — окликнула она тем язвительно-медовым голосом, которым вернувшаяся после прогулки по магазинам супруга приветствует мужа — «милый, я дома». — Айра, это Кельда. Ты здесь?

Разумеется, она знала, что его нет.

Не задерживаясь в гостиной, Кельда прошла в заднюю часть дома. Кухня выглядела именно так, как и должна выглядеть кухня, которой не пользуются. По крайней мере в ее присутствии Айра ни разу ничего в ней не готовил. На столе стоял кассетный магнитофон. На приклеенной к нему желтой полоске было написано одно только слово — «Кельда».

Она села на стул и нажала кнопку воспроизведения.

— Привет, Айра. — Ее саму удивило, как мило прозвучало приветствие, адресованное тому, кого здесь не было.

Интересно, как поздоровается с ней он, какой тон выберет?

Ее не интересовало содержание самого звукового послания.

Голос Айры звучал, как всегда, легко и непринужденно.

— Привет, детка. Учитывая твой опыт, предполагаю, что тебе не потребовалось много времени, чтобы вычислить, что происходит, а значит, ты слушаешь эту запись в среду утром. В общем, это не важно. Может быть, ты оказалась еще смышленее, чем я предполагаю. Дело в другом. Если ты слушаешь, это означает, что я ушел, а если я ушел, то ты не найдешь меня, пока я не закончу. Так что даже не пытайся.

— Вообще-то, Айра, я совсем не такая смышленая, — сказала Кельда. — Наверное, из-за наркотиков.

Голос на пленке не стал ждать, пока она закончит мысль.

— Не знаю, справедливо это или нет, имею я на это право или нет, но в последнее время я как-то утратил веру в твою приверженность нашему… плану. Я приглядывал за тобой после того, как нашего парня выпустили на свободу, и мне кажется, ты кое-что от меня утаиваешь. Поэтому я решил немного ускорить события. О'кей, я решил ускорить их как следует. Ты хотела подождать, я с этим не соглашался. Ну, что еще сказать? Мои планы поменялись. Твои сомнения — не мои сомнения.

На заднем плане зазвонил телефон. Айра выругался и остановил запись.

Пауза длилась не больше одной-двух секунд.

— На чем я остановился? А, да. В общем, детка, приключение начинается, и я собираюсь исполнить сольную партию. Обещаю, дело не завалю. Все будет чисто. И ты руки не запачкаешь. Тебя устраивает? Хорошо. Ты знаешь, Кельда, я люблю тебя. Иди, остуди ноги, наклей свежий пластырь и дожидайся муссонов.

Кельда нажала «стоп», перемотала пленку, достала кассету и положила ее в сумочку. Потом полила фикус у задней двери, проверила, есть ли вода и корм у попугаев, Оливера и Ли, и направилась к передней двери. В последний момент она остановилась и заглянула в крохотную комнатушку. Два больших аквариума были пусты. Кельда наклонилась, присмотрелась, надеясь, что обитательницы стеклянных жилищ, может быть, закопались в обрывки газет.

Их там не было.

Ее это не удивило.

Кельда спустилась в незаконченный подвал. Пусто. Так же пусто было там и в тот день, когда Айра въехал в этот дом. Все оборудование исчезло.

Поднимаясь наверх, она поморщилась от боли. Острые иголки, всегда дававшие знать о себе к этому времени суток, раскалились и впились в ступни. Кельда закрыла глаза и попыталась дышать.

Не помогало.

Выйдя из дома, она заперла дверь на ключ, а сев в машину, еще раз позвонила Тому Клуну домой. Как и ожидалось, ей никто не ответил.

Что же делать?

Когда-то Гэри Кросс, ее первый наставник в денверском отделении ФБР, сказал, что когда в ходе расследования упираешься в тупик, остается только одно.

— Что? — спросила она.

— Делай что-то еще, — ответил он.

Глядя на молчащий телефон Марии, Кельда попыталась решить, что еще можно сделать в этой ситуации. Потом она отложила телефон и достала из сумочки две таблетки перкосета.

Ленч у психотерапевтов редко бывает в одно и то же время. Обычно он сдвигается к середине второй половины дня.

Полдень как нельзя лучше устраивает людей свободных профессий. Лишь очень немногие работающие могут один-два раза в неделю выкраивать сорок пять минут для посещения терапевта в разгар рабочего дня, поэтому решением проблемы становятся «встречи за ленчем». Иногда они начинаются в одиннадцать и затягиваются до двух пополудни.

Вот почему в тот день возможность перекусить выпала мне только в начале третьего.

Направляясь к Девятой улице, я уже прошел половину Уолнат-стрит, когда меня окликнул женский голос:

— Алан, Алан!

Я обернулся.

Женщина, назвавшая меня по имени, сидела в машине. Она опустила стекло, сдвинула на лоб солнцезащитные очки, и я узнал Кельду.

— У вас есть немного свободного времени?

— Разве у нас сегодня встреча? — вопросом на вопрос ответил я, расстроенный внезапно замаячившей перспективой вернуться в офис и провести еще один сеанс вместо того, чтобы спокойно поесть. — Наверное, я что-то перепутал или забыл записать…

— Нет-нет, все в порядке. Вы ничего не перепутали. Просто мне нужно с вами поговорить.

Мимо меня, едва не задев, пронесся парень на скейтборде, определенно не подросток. Проводив его взглядом — он свернул на Девятую улицу, — я сошел с тротуара и наклонился к окну ее машины.

— Спасибо, — сказала она.

— Это так срочно? — спросил я. В переводе мой вопрос звучал так: «Это важнее, чем мой ленч?»

Она кивнула.

— Боюсь, что да.

— Продолжайте.