Не пара для Его Светлейшества - Дарья Вознесенская

Наверное, у Агрэ даже был какой-то план.

Потому что ведьмочек отдирали от деревьев одну за одной, и они тоже присоединялись к битве - больше бестолково, ведь ни у кого из моих воспитанниц ни рука, ни голос на Верховную не поднимался, а инквизитор слишком уж слепил искрами…

Все использовали сразу всё. Оружие, когти, магию, кулаки, скорость, способность растворяться среди деревьев. Настоящая бойня.

Наверное, “наши” задавили бы количеством. И прицельными ударами - и хаотичными.

Но тут произошло странное. Быстро произошло - я даже среагировать толком ни на что не успела.

Кали выпутала меня из своих же веревок, оглушила заклинанием и, пока я трясла головой, пытаясь справиться с головокружением и тошнотой, швырнула на влажную землю, придавила ногой, а руками сплела сложные узоры. И от реликвий потянулись темные ленты. От одной к другой. Темные, затем к ним присоединились серые, белые…

И наставник шагнул внутрь этого пятигранника и голосом глубоким, запредельным, нараспев, произнес знакомое, совсем не ему принадлежащее, а ведьмам…

“Единство воды. Вечность земли. Могущество огня. Всеведение жизни. Вездесущие металла”.

И вверх поднялся полог, сотканный из Бытия… А в последнее мгновение, шипя от боли, сквозь  это сияние запрыгнул Его Светлейшество.

***

- Что это? - шепчу в никуда.

“Что это?” вторит мне обезумевшее сердце и разум.

"Это"  - безграничное пространство. Где нет прошлого, настоящего и будущего. И, одновременно, всего лишь крохотный кусочек плоти земли со строгими линиями между реликвиями.

- Еще вопросы задает! - бьет меня по щеке, наотмашь, Верховная… Тьфу. Даже не буду так ее называть!

Джейдев ко мне шагает, но ему заступает наставник.

- Не смей защищать ведьму! Ты еще не понял ничего в происходящем!

- Что здесь не понять? - рычит Его Светлейшество. И нападает. Мечом, что все еще в его руках. И силой. Но Зелан тоже из одного Света состоит - с трудом, но отшвыривает Агрэ. Так что мужчина врезается в зримо-незримую стену и со стоном падает.

А наставник к нему шагает и сообщает - быстро и зло:

- Ты дурак! Вы все дураки! Вы силу теряете пресветлую с каждым годом, с каждым днем! Потому что примирились с любыми общинами в этом королевстве, бороться перестали! Перестали зажигать костры инквизиции, перестали жрать пепел, в который превращаются ведьмы, и пить кровь оборотней! Инквизиторы рождены в борьбе, их питает борьба, они растут в борьбе! А вы превратились в беззубых младенцев! Но я верну нам былую славу…

- Это бред!

Его Светлейшество явно шокирован. Я - тоже. Я на Кали смотрю, которая только кивает. Я не понимаю… действительно не понимаю! И не могу не спросить, пусть и получаю за свои вопросы оплеухи:

- Ты, бывшая Верховная, тоже так думаешь? Ты что же, затеяла это, чтобы силу инквизиторам вернуть?!

Хохочет.

Губы у нее разбиты кем-то, на лице - грязь. И нос заострившийся, на пальцах ногти сорваны.

- Я возвращаю силу ведьмам. Он - инквизиторам. И мы снова поднимаем оружие… Каждый наш шаг, наша новая сила, наши разговоры, наши наветы. Год, два спустя все снова будут ненавидеть. Мы снова встанем на путь уничтожения...

- Друг  друга?! - я в ужасе. - Усилить, чтобы потом убить? Это не война! Это самоубийство для каждого! Смутные времена было самым жестоким временем!

- Временем силы! Магии! Подвигов! Иначе мы все вымрем - у ведьм тоже рождается все меньше девочек с большим даром!

- Но борьба ничем не поможет!

- О нет. Только это нас и спасет.

Я поняла, наконец.

Они ненормальные. Придумали какую-то теорию, которой нет оснований, поверили в нее.  А может врали друг другу и нам. А может врали самим себе. Но один факт непреложен - сейчас, за этими светящимися стенами, они убьют нас. Просто потому, что сильнее. Потому что хотят. Возможно, даже проведут какой-то запланированный ритуал, чтобы напитать реликвии.

И освободить всю ярость всех ведьм.

И ненависть всех инквизиторов.

- Но какой ценой… - шепчу я. - Какой ценой… Это не стоит того.

- Много ты понимаешь.

И Кали наносит удар.

Не по мне - по Джею.

Но я не зеваю. Прыгаю так, чтобы принять его на себя. Против огня инквизиции у меня шансов нет. А против удара ведьмы, вынимающей душу… Душа другой ведьмы слишком крепко держится за эту жизнь.

И тут же наставник бьет, он меня собирается уничтожить, только теперь Джейдев отбрасывает меня, как котенка, далеко, сам мечом отбивает…

Надолго ли нас хватит на такой ущербный танец?

Я не знаю.

Может хватило бы совсем не надолго. На несколько вздохов. Но в тот момент Его Светлейшество заявляет с напряжением в голосе:

- Дело вовсе не в борьбе Тьмы и Света.

Мне заявляет, я понимаю это.

Это и многое другое.

И вскидываю руки, направляя силу так, чтобы она сплелась с его.

Мы такого не учили. Никто не учил и не ожидал, мне кажется.

Потому что когда меня уже коснулась зловонная пасть, а в глазах стало темно от нехватки воздуха - щупальце сдавило мои косточки так, что и дышать нечем было - когда я обрушила Тьму, инквизитор ударил огромным залпом Света.  И на мгновение будто наступило… ничего.

И сразу все.

Хотя для твари, пожалуй, “ничего” оказалось ближе.

Она просто растворилась. И ее сотварцы тоже.

Вспышка.

Оборвавшийся вопль - не наш с Агрэ.

И два тела падают навзничь, а полог с глухим шипением опадает вниз

***

Мы снова оказались в лесу. В окружении застывших в изумлении ведьмочек и защитников, которые явно пытались пробить полог.

На них я не смотрела. Я смотрела на два обугленных тела - те не растворились, как твари.

На бывших Верховную и наставника, члена королевского Совета. Которых мы убили.

А  потом перевела взгляд на Агрэ.

И вдруг подумала, что так, как здесь и сейчас, мы еще никогда не были равны. Оба остались в одиночестве… без тех, кого почитали, как важных, определяющих наши с ним жизни. Теперь мы сами по себе. А все то, что знали как истину, придется заново пересматривать.

Мы оба оказались преданными… и способными на то, что еще день назад сочли бы предательством. И не только ради других и себя. Ради друг друга. Он, ректор пресветлой академии, Его Светлейшество с фамилией, начинающейся на первую букву алфавита, рисковал ради меня жизнью. И убил того, кого любил и уважал, как отца.