Не пара для Его Светлейшества - Дарья Вознесенская

- Ты сообщил о том, что узнал магистру? Или Его Светлейшеству? - перебила его взволнованно.

- Да когда бы я успел! Вас же спасать побежал!

Ой глу-упый…

- Я нашел ту поляну. Которая развороченная совсем. А потом белые ниточки, одну за одной. Частички пыльцы и коры, волосинки светящиеся… Вы бросали? Ну и ведьму, она сразу сказала, что из ваших. Да и так понятно. Я ей все рассказал. Так что мы поспешили к вам на помощь. Правда здорово?

Здорово?

Внутри зрело глубокое понимание, что ничего хорошего не происходит.

Ни-че-го.

И что присутствие Кали не объяснить ничем.

Ни-чем.

Только если…

- Наставница Прияна. Почему ты не идешь следом? - раздался чуть ли не над ухом холодный голос Верховной.

Я прикусила губу.

Меня с детства воспитывали, что самое важное в жизни ведьмы - ведьмы. Оставшись в изоляции, оказавшись изгоями, ведьмы сплотились еще больше. Мы не зря сестрами друг друга называли. Мои подруги и воспитанницы сестер и заменяли. А Старшая - погибшую мать.

Верховные же были у нас королевской семьей и Советом одновременно. Они считались по-настоящему безукоризненными ведьмами. И то, что я сейчас чувствовала по отношению к Кали. То, какими глазами я на нее смотрела, что слышала в ее голосе, о чем думала…

Это было страшно. Больно.

И вызывало мгновенно сотню сомнений.

А что если мне показалось? Да как я вообще могу думать о Верховной плохо? Разве допустила бы Триединая, что кто-то против сестры пошел? А может она запуталась? Может ее саму принудили? Или обманули?

Угу, саму Кали…

Самое ужасное, что я чувствовала   - надо решать. Вот прям сейчас и здесь решать. Что я делаю дальше. Но мне так не хо-очется, Триединая! Знала бы ты, как мне не хочется! Чуть ли не впервые за все то время, что прошло с момента отъезда из родной академии хочется, чтобы решил кто-то другой.

Не я.

Но и не она…

Я резко поворачиваюсь к Кали и так же резко дергаю Ситара за плечо, так, чтобы он стал за моей спиной. Так, чтобы и ведьмочки оказались за мной… А я - между ними всеми, точно невинными. И Верховной. Которую я готова была обвинить сразу во всем.

- Наставница Прияна… - обнажает она зубы в полуулыбке, - Ты что делаешь?

- Совета хочу спросить у своей Верховной, - говорю на грани слабости и безумия. - А то не пойму, как поступить. Не обучена…

- Так спрашивай, - склоняется она ко мне и, кажется, навалится сейчас. Волосами длинными рыжими опутает, острыми зубками вопьется в горло...

Смотрю открыто и честно. И стою как можно ровнее.

- Как следует поступить ведьме, которой кажется, что ее пытаются использовать?

- Это давно в правилах есть - прищуривается, - Никто не может пользоваться ведьмами, кроме…

- Других ведьм. Я помню, спасибо, - киваю. - Как следует поступить наставнице, которой поручили воспитанниц, когда она считает, что тем угрожает опасность?

- Защищать тех изо всех сил, - глаза - как щелочки. И черная раскраска на лице обретает другие формы. Теперь линии на носу и веках похожи на раскрывшую крылья птицу.

- Как следует действовать Старшей, если она узнает, что у ведьмочек, которых она отправила с поручением, проблемы?

- Такого в правилах нет, Старшие не отправляют никого и никуда уже давно, - яркий рот кривится изломанной линией, - Но я бы посоветовала явиться с проверкой.

- Вот и я бы тоже, - киваю, - Но, видимо, наша Старшая думает иначе. Или она просто не получила мое письмо… Что ж, у меня еще один вопрос. Как следует поступить Верховной, которая узнает, что утерянная реликвия ковена найдена?

- Конечно прибыть я на ее вызволение! - фыркает.

- Но не одной, не так ли, Верховная Кали? - задираю я подбородок, - Весь ковен должен был бы быть тогда здесь… если ему сказали.

И вот тогда ведьма ведьма со страшным воем обрушивает на меня всю мощь...

Я не знаю, что стало причиной, по которой я выжила.

Возможно то, что я ожидала удара. Не верила до конца, что на меня нападет Верховная - моя Верховная!  Но ожидала.

Может быть сил у меня все еще было достаточно. Да что там - до Триединой сил после посвящения-то! И никакие ночевки в лесу в неудобной позе на это не повлияли. Ведьмы вообще не привыкли к дорогим особнякам и приличным условиям.

Может быть то, что Кали поистратилась на тех инквизиторов, которых умертвила?

А вероятнее всего… она просто не планировала меня убивать. И ее удар вовсе не к смерти должен был привести. К оцепенению или слабости. Безволию. Не зря же зашептала слова, которыми ковен буквально притягивал к себе врагов, которых надо было превратить в послушных их воле кукол.

Я и не погибла. Но и не упала и не сделалась безропотным орудием. Устояла, выставила всю возможную защиту - и устояла.

И заорала страшно от боли. От сердечной. Потому что это предательство было так же ужасно, как если бы меня предала Триединая.

А еще от страха заорала. Ведь как бороться с инквизиторами еще понятно… А с самой сильной из нас? Чья магия равнялась десяти, ста магиям? Чьи искры слепили даже будучи невидимыми?!

Рядом заверещал Ситар.

И ведьмочки.

Сам лес взвыл, мне кажется.

И тихонько заплакала в стремительно светлевшем небе Луна-родительница.

И мы сделали то, что только и возможно в этой ситуации - побежали. Прочь. Как можно дальше от собственной боли. Не имея возможности уничтожить Верховную или хоть как-то оградить себя от ее заклинаний. Убежать - да. И может быть это попытка удалась - ведьмы в лесу, что рыбы в воде. Но Кали ведь тоже была ведьмой. А лес… он не знал разницы, хорошая ведьма или плохая. В масштабах сотен, тысяч лет его существования это не имело значения.

Мы все были частью леса, только Верховная - более ощутимой.

Ее руки стали ветвями деревьев. Ее ноги превратились в рытвины на нашем пути.  Украшения в ее волосах задушили нас путами, а сиплый шепот ударил в голову хуже, чем настойка Его Светлейшества.

Все шестеро были схвачены и обездвижены таки. И я с тоской подумала, что не просто так она нас не пытается убить… Совсем не просто.

Девочки, похоже, думать не могли уже. Тихонько плакали. А Ситар… мальчишка смотрел одновременно обиженно и несчастно. И губы его повторяли беззвучно  - снова и снова  - слова прощения. Как будто он это подстроил.

Я головой лишь покачала, глядя ему в глаза.

Не он был решающей искрой этого костра. А…

- Кали.

- Зелан.