Индокитай. Пепел четырех войн - Михаил Ильинский

Вся операция ухода заняла у Ба Фонга не более пары минут. Когда же сыщики решились подойти к комнате и взломали дверь, то обнаружили лишь крюк с привязанным к нему канатом. Подпольщик, проходивший в жандармских архивах под псевдонимом «Острый», был уже далеко от полицейской «ловушки».

– С тех пор прошли многие годы, – улыбнулся Фунг, – но каждый раз, проходя мимо этого тупичка во 2-м округе города, я смотрю на пятиэтажный дом, словно здороваюсь со старым и верным другом, спасшим мне жизнь.

– У вас, наверное, сложилось впечатление, – прервал молчание подпольщик, – что все бойцы нашего отряда носили оружие, участвовали в операциях, скрывались на конспиративных квартирах. Но это только почти верно. В нашей подпольной группе были и люди, которые ходили в смокингах, носили накрахмаленные рубашки, а оружие, наверное, держали только в спальне, в тумбочке, – рассмеялся Тан, обращаясь к высокому несколько педантичному Чонгу. Тот подхватил веселый тон командира и добавил:

– Пистолет? У меня, конечно, он был, но меня охраняли сайгонские солдаты, не зная и не ведая, что я находился также под более надежной опекой командира войск специального назначения Вьетконга, самого подполковника Тана!

…Более десяти лет проработал Чонг, вращаясь в высших сферах старого Сайгона. В его салоне бывали генералы, министры, советники полиции и жандармерии. Вплоть до полного освобождения Юга работал среди «высшего сайгонского общества» Чонг. Лишь за день до вступления Народных вооруженных сил в столицу Чонг ушел на партизанскую базу, изъяв из полицейского архива важные документы об агентуре противника. Его миссия в тылу врага была закончена. Чонг приступил к новой и не менее сложной работе – защите завоеваний революции.

Подполковник подошел к окну, полной грудью вдохнул воздух вечернего города.

– Конечно, удача сопутствовала нам, – вновь заговорил Тан. – Но она была результатом большого опыта, личного мужества, работоспособности, конспиративности, высокого уровня подготовки каждого подпольного бойца. И все-таки скольких из наших друзей сейчас нет в живых. Я думал, что на эту встречу придет Бау Бэ. Но он оказался сегодня занят, уехал в дельту. Там обнаружили следы одного из сайгонских палачей, который был известен нашему отряду. Бау Бэ должен его опознать лично.

– Почему я хотел, чтобы Бау Бэ был с нами? – продолжал Тан. – Он последним видел Ле Ван Вьета – члена нашей подпольной группы, чье имя и подвиг навсегда останутся в сердце вьетнамского народа. Это было в марте тысяча девятьсот шестьдесят пятого года. В качестве возмездия за бомбардировки Северного Вьетнама мы решили провести операцию по нападению на посольство США в Сайгоне. Атаку должны были возглавить Бау Бэ и Ле Ван Вьет.

Над подготовкой к операции работали несколько недель. Анализировали и проверяли все до мельчайших деталей. Наконец приступили к проведению атаки. Вьет должен был отвлечь на себя охрану посольства и вместе с двумя другими подпольщиками завязать бой. Предполагалось, что в это время Бау Бэ на автомашине с ходу въедет в посольство и бросит самодельную бомбу, обладавшую большой взрывной силой. Действия отряда Бау Бэ подстраховывались двумя мотоциклистами из нашего отряда.

Операция проходила по четко намеченному плану. В 9 часов 30 минут 30 марта от мощного взрыва бомбы содрогнулось здание американского посольства.

Бау Бэ, получивший сильную контузию, был подхвачен мотоциклистами-подпольщиками и вывезен в безопасную зону. Вьет, расстреляв автоматный диск, выходил из боя уже после взрыва. Пули попали ему в грудь и бедро. Он потерял сознание и был захвачен полицией.

Как помочь Вьету? Для нападения на тюрьму Тихоа, в госпиталь которой поместили тяжело раненного бойца, у подпольщиков не хватало сил. От верных людей, сотрудничавших с патриотами и в стенах этого острога, получили сведения, что сайгонская контрразведка приступила к допросам Вьета. Его пытали четыре месяца, но не смогли выбить ни одного имени подпольщиков, ни одной явочной квартиры. Затем патриота отправили на Пулокондор, где он скончался. Узники, политические заключенные похоронили Вьета рядом с могилой Во Тхи Сау – юной патриотки, замученной колонизаторами еще во время первой войны Сопротивления. Когда весной 1975 года патриоты освободили остров, бывшие узники показали бойцам могилу Ле Ван Вьета – героя сайгонского подполья. Спустя десять лет после его смерти грянул прощальный залп.

Низко опустив головы, друзья слушали рассказ своего бывшего командира.

– Подпольщики, разведчики Армии освобождения рисковали жизнью каждое мгновение. И когда шли на выполнение боевого задания, и когда выходили из поставленных охранкой ловушек. Рисковали с того момента, когда стали подпольщиками и оказались в тылу врага. И не было у нас более святого закона, чем верность друг другу, взаимовыручка. И не было большего горя, чем потеря боевого товарища.

– Помнишь, Ты Тю? – подполковник подошел к сухощавому человеку, сжимавшему в израненной руке потухшую сигарету. – Однажды в течение нескольких дней мы ждали тебя. Напрасно. Затем получили известие, что ты погиб. Но никто из верных людей не был свидетелем твоей смерти, и мы решили узнать все до конца…

Ты Тю прикурил сигарету. Он низко опустил голову, чтобы ветер, ворвавшийся в окно комнаты, не задул огонь самодельной старенькой зажигалки. Ты Тю выпустил облачко дыма.

– Я расстался с моей женой Кан в тысяча девятьсот шестьдесят втором году. Всего месяц назад мы сыграли нашу свадьбу… По заданию Фронта я должен был уйти в джунгли и вести подпольную работу среди крестьян обширного района дельты Меконга, простиравшегося от равнины Донгтхап до мыса Вунгтау, который тогда еще нередко именовали по-французски мысом Сен-Жак, – начал Ты Тю.

Друзьям, для которых я был известен под псевдонимом Дьен, удалось раздобыть для меня в префектуре полиции документы на имя некоего Вал – торговца недвижимым имуществом. Ранним весенним утром Кан вышла меня проводить. Дул легкий ветерок. Лучи солнца переливались в листве кокосовых пальм. Я обещал ей вернуться через месяц-другой.

Ты Тю улыбнулся. Разве подпольщик или разведчик, уходя на задание, может точно сказать, когда он вернется, разве знает он заранее, какие опасности подстерегают его?

Муж и жена обнялись на прощание в надежде на скорую встречу. Так Дьен покинул Сайгон, переехал Бендык – самый большой мост на дороге номер 4, что вела из столицы в провинцию Митхо. Здесь началась его подпольная работа. Он перевозил листовки, переправлял оружие, вместе с крестьянами оборудовал в джунглях, под корневищами старых деревьев, склады продовольствия для партизан. Но однажды Дьен получил записку. В ней говорилось, что охранка напала на его след и в одной из деревень устроена засада. Подпольный комитет предлагал Дьену вернуться в Сайгон, так как работать в дельте под именем торговца Вая становилось опасно.

– Я пробрался в Сайгон, – вспоминал Ты Тю. – Вышел сначала к одной, затем к другой, третьей явкам, но условленных знаков на домах не было выставлено. Это означало, что явки разгромлены и находились под наблюдением полиции. Я проходил по моей улице. Словно магнит, тянул меня родной дом. Но я прошел мимо нашей калитки – законы конспирации не позволяли возвращаться даже в свой дом без разрешения подпольного комитета. Предварительно следовало проверить, не был ли дом на подозрении. А ведь в случае провала могли бы арестовать и Кан…