Тёмные времена. Звон вечевого колокола - Илья Куликов

Княгиня Ксения, когда рассвело, холодно встретила своих бывших соотечественников.

– Михаил Павшинич! Я всю ночь не спала и думала над твоими речами. И вот что я решила. Ты зря, словно змей, пытаешься искусить меня. Я не стану забирать власть у своего одного сына ради другого. Я жена великого князя и ей останусь. Вяжите этого изменника.

Михаил Павшинич криво улыбнулся, когда услышал слова о матери, которая не будет забирать власть у одного сына ради другого. Ксения была ровесницей князя Святослава. Но вот когда он услышал её приказ связать его, то пришёл в ужас.

– Я посланник Новгорода и князя Дмитрия!

– Князь Дмитрий – изменник и бунтарь, а Новгород и вовсе. Где грамоты, скреплённые печатями князя? Ты пришёл не как посол, а как змей, чтобы посеять раздор в Твери! Не бывать этому, Михаил Павшинич.

Когда Михаила Павшинича скрутили и поволокли прочь из терема княгини, то Ксения, уединившись, горько разрыдалась. Последняя надежда угасла. Больше никто и никогда не обратится к ней с подобными предложениями, зато, когда она умрёт и встретиться с Ярославом, тот спросит её:

– Как ты, Ксения, там жила без меня? Не запятнала ли честь свою княжескую?

– Нет, Ярослав, не запятнала и всегда поступала так, как ты бы поступил. Однажды мне предложили стать княгиней тверской и править, пока Михаил, сын, которого ты так и не увидел, не вырастет, но я приказала связать и бросить в темницу этого смутьяна. Я не забрала власти у Святослава!

Мысли о Ярославе заставили княгиню рыдать ещё громче. Зачем он поехал тогда в Орду? Зачем приблизил Василия?

Спустя три дня княгиня Ксения узнала, что великий князь Василий, а вместе с ним княжич Михаил Андреевич Суздальский и Святослав Тверской спешат в Тверь.

Когда Василий Ярославович со своими племянниками въехал в Тверь, то Ксения вместе с грудным Михаилом Ярославовичем вышла навстречу.

– Наместник Твери Михаил Ярославович приветствует вас и передаёт власть князю Святославу Ярославовичу, – степенно произнесла княгиня Ксения, – приезжал пёс от князя Дмитрия, велела скрутить его. Тверь не будет обнажать мечи в межродовой грызне.

Святослав Ярославович спрыгнул с коня и подошёл к своей мачехе.

– Спаси Господь тебя, княгиня-матушка. Я вот о чём подумал. Почему мать моя с братом живут в далёком тереме, а не в палатах князя? Я хотел бы, чтобы ты вернулась в дом моего отца.

Святослав впервые назвал Ксению как положено сам, без принуждения. Святослав понимал, что если бы Ксения приняла предложение князя Дмитрия, то тогда ещё не известно, смог бы он вернуть себе княжество. Он понимал, что Дмитрий – сильный противник. Всё же отец хорошую мачеху мне нашёл, подумал Святослав. С ней и братом можно смело удел свой оставить. Она не пойдёт против рода. Надо ей передать торговые дела, а то скоро дань великому царю и хану будет собирать не из чего.

Князь Дмитрий Александрович расположился в тереме, где ещё недавно находился великий князь Василий. На беду князя, зима в этом году была мягкой. Выпало много снега, но жгучего мороза не было. Впрочем, он занял Торжок и вынудил великого князя отвести рать к Твери. Если ему удастся соединить свои силы с переславльской ратью, за которой он уже отправил, то этим летом он займёт не только терем великого князя в Торжке, но и палаты во Владимире.

В терем вошёл тысяцкий Иван Ловля. Хитрый парень, подумал о нём князь Дмитрий.

– Князь, – поклонившись, сказал тысяцкий, – в рать приехал боярин Михаил Мишин и собрал всех в круг. Тебе надо поспешить!

Князь Дмитрий уловил тревогу в голосе тысяцкого и тут же, опоясавшись мечом, поспешил на круг, где боярин Михаил Мишин уже говорил с ратниками.

– Новгородцы! Доколе будет это продолжаться? Брат идёт на брата, а сын на отца! Доколе будем лить кровь православную? Дружба с великим князем нам необходима. Наших купцов грабят в суздальских и владимирских землях! Сожжён Волок, сгорел Бежецк! Доколе!

– Михаил, – обратился к нему князь Дмитрий, – зачем ты наводишь смуту в умах новгородцев? Мы взяли Торжок, и теперь хлеб опять будет в Новгороде. Когда мы соединим силы с моими переславльскими полками, то разобьём Василия и все беды Новгорода прекратятся.

– А не лучше ли вместо кровопролития исполнить волю Василия Ярославовича? Новгородцы, княгиня Ксения Юрьевна, наша соотечественница и жена покойного великого князя Ярослава, не приняла предложение князя Дмитрия и скрутила его посланника боярина Михаила Павшинича! Если даже она признала великого князя, то разве за правое дело мы с вами идём? Братья, новгородцы!

– Вы сами позвали меня на княжение ещё при княжении моего дяди Ярослава, а после ещё до прибытия бояр нарекли меня князем! В чём наше дело не правое? Разве не постановил великий князь Всеволод, мой прародитель, что Новгород может сам выбирать себе князя? Ну, коли такая ваша воля, новгородцы, то я сам от вас уйду.

Князь Дмитрий Ярославович надеялся, что ратники начнут отговаривать его, но вместо этого тысяцкий Иван Ловля громко провозгласил:

– Слава великому князю Василию Ярославовичу!

Рать ответила на это восторженным криком, и, видя их радость, князь Дмитрий понял, что никто не хочет больше лить кровь за его права на Новгород. Вообще вставал вопрос, а хоть когда-нибудь хотели? Может, не стоило выступать против дяди? Наверное, прав был тогда в Городце его брат князь Андрей. Может, и не стоило искать справедливости? Только Дмитрий понимал в глубине души, что не справедливости он искал, а великого княжения.

– Прощайте, новгородцы, – сказал князь Дмитрий, понимая, что лучше уйти, сохранив лицо, чем постараться добиться своего. У него, конечно, много сторонников в Новгороде, только с каждым днём их будет все меньше, а с такими настроениями не только битву, но и схватку не выиграть.

– Храни Господь тебя, князь! Ты истинный сын Отечества!

Вечером этого же дня князь Дмитрий и его несколько сотен ратников и бояр покинули стан новгородцев. На следующий день ударил жгучий мороз.

Самое время разбить великого князя, подумал с грустью Дмитрий Александрович. Если бы мороз ударил хотя бы на два дня раньше, то победа была бы за ним.

Князь спешил обратно в свой Переславль. Так и не удалось ему удержать Новгород. Не удалось спросить с великого князя за дядю и брата Василия. Все теперь совсем забыли о том, что ещё недавно всё было иначе.

Павша Ананьевич уже в конце зимы приехал в Торжок по приказанию нового князя. После того как Дмитрий Александрович покинул новгородскую рать сына Павши Ананьевича, Михаила освободили и отправили к отцу передать ему, чтобы тот прибыл к великому князю.

Старый посадник этой зимой сильно хворал. Кашель ещё усилился, и вдобавок к испортившемуся зрению Павша стал плохо слышать. Посадник понимал, что ехать к великому князю придётся, или тот возьмёт и назначит другого посадника. Впрочем, за это Павша сильно не волновался, так как он сможет легко сместить нового посадника, кем бы он ни был. Но соблюсти приличия необходимо.