Праймашина - Вадим Панов

– Зачем? В ратушу…

– Чтобы он тебя подлатал, приятель. А я пока найду наших.

– Я должен… стража…

– В первую очередь ты должен привести себя в порядок, приятель. Сейчас от тебя проку мало.

Лашар что-то пробормотал и вновь накренился в сторону. Похоже, очередной обморок.

– Держись, приятель, держись, – хмыкнул Том. Но хмыкнул по-доброму, как настоящему другу, доказавшему свою стойкость. – Скоро приедем.

Дорогу на улицу Костоправов, где стоял дом лекаря Мешаля, Исподлобья знал хорошо, ему не раз приходилось привозить сюда раненых спутников – и Героев, и обычных людей, – а потому, несмотря на сгустившуюся тьму, ехал Том уверенно. У ворот спешился, отвязал ремни, взвалил бесчувственного Лашара на плечо и постучал в калитку.

– Кто?

– Хозяин дома?

– Кто спрашивает?

– Исподлобья.

Слуги Мешаля знали Героев леди Кобрин поименно, и калитка немедленно отворилась:

– Вам помочь?

– Справлюсь, – буркнул Том, проходя в маленький сад.

А врачеватель уже спешил навстречу.

– Что случилось? Рана? Болезнь?

– Три дня непрерывной скачки.

– Горячка, значит… – Мешаль машинально принял заученную позу «Великий врач глубокомысленно осматривает несчастного», но вспомнил, что кобрийцы терпеть не могут показухи, и перешел на деловой тон: – За пару дней справлюсь.

– Лашар должен быть на ногах через пару часов, – веско произнес Том.

– Но…

– Не обсуждается.

– Современная медицина…

– Мешаль, не морочь мне голову. Зови своего приятеля, адорнийского шамана, вспоминайте все, что знаете, засучивайте рукава и за работу. – Исподлобья протянул лекарю туго набитый монетами кошель. – И не надо меня злить.

– И в мыслях не было, – радостно осклабился Мешаль, взвешивая в руке полученный мешочек. – Сделаем все, что сможем.

* * *

«Все получилось?!»

«Да! Клянусь прайм-индуктором, все получилось! Я сделала это! Я справилась! Я – молодец!»

Только сейчас, после того, как задание Карлоса было выполнено и она отправилась на постоялый двор, Шахмана призналась себе, что волновалась… Да что там волновалась – нервничала! По-настоящему нервничала, потому что выполнение приказа потребовало особенных усилий. Не в Пущу ее отправили на бой с Чудью, не на границу владения разбираться с Героями соседнего лорда, одним словом – не драться. Карлос поручил дело тонкое, требующее хитрости, сноровки и артистических способностей, и она, Шахмана Егоза, справилась с ним блестяще! Она отыскала нужных людей, правильно построила беседу и обо всем договорилась. И эта победа, не потребовавшая ни боя, ни сражения, вызвала у Егозы гордость.

«У меня все получилось!»

Сделка с Тухлым Пекой завершилась удачно. Егоза не только продала барыге один из восьми алмазов – остальные по-прежнему прятались в ее поясе, – но выручила за него на сто серебряных больше, чем рассчитывал взять Карлос. И это не все! Получив деньги, Шахмана завела разговор о прайме, и Тухлый, после четверти часа ужимок и сомнений, признался, что сможет добыть для Егозы кристаллы концентрированного прайма. Поскольку в продажу, даже на черный рынок, этот товар попадал не часто – лорды не имели права торговать кристаллами, цену барыга выставил колоссальную, но общая стоимость алмазов ее покрывала, и воскрешение Арчибальда и Самострела стало казаться делом ближайшего будущего.

«Мы скоро встретимся, ребята, мы скоро встретимся!»

Егоза была так весела, что не удержалась и принялась фальшиво насвистывать один из тех мотивчиков, что исполняли на ярмарках бродячие скоморохи. И даже постукивала рукой по бедру, изображая то ли бубен, то ли барабан. Жизнь казалась прекрасной, а перспективы – самыми радужными. Въезжая в ворота «Льда и пламени», Шахмана уже не насвистывала, а негромко напевала фривольные куплеты, чем вызвала понятное удивление молодого конюшего – в присутствии обычных людей Герои редко демонстрировали подобную беззаботность.

– Расседлать, почистить, накормить, – приказала Егоза, ловко спрыгивая на землю.

Конюший оглядел трех жеребцов и поинтересовался:

– Госпожа остается на ночь?

– Госпожа останется на столько, на сколько сочтет нужным.

И бросила мальчишке три медяка.

– Все будет исполнено в лучшем виде!

– Не сомневаюсь.

Шахмана прошла в главный зал, постояла у дверей, внимательно рассматривая выпивающих за грубыми столами простолюдинов, послушала сальные шутки, которые они отпускали в адрес снующих повсюду девок, поджала губы: «Что еще мог выбрать Акакий», и, не увидев ни Карлоса, ни Урагана, заняла угловой столик.

– Чего желает восхитительная Героиня?

Половой полностью соответствовал заведению: плотный круглолицый малый с крестьянским выговором. Пальцы толстые, глазки масляные… неприятный тип.

– Это кабан на огне?

Запах жареного мяса насиловал обоняние Шахманы с того самого момента, как Егоза переступила порог заведения.

– Кабан, – подтвердил круглолицый.

– Порцию окорока и пиво.

– Сию минуту.

– Сначала пиво!

– Сию минуту.

Половой умчался, а Егоза, убедившись, что за ней никто не наблюдает, широко улыбнулась: плевать на простоту кабака – происходящее девушке решительно нравилось.

Шахмана без труда перенесла тяготы путешествия через Пущу: утомительную дорогу, ночевки под открытым небом и плохую пищу, но это не значило, что походная жизнь ей нравилась. Да, она была Героиней и привыкла к лишениям, но привычка и любовь – вещи разные, и Егоза никогда не отказывалась от возможности переночевать в замке, на кровати, а не у костра, сытно и вкусно поесть, а не закидать в желудок солонину с сухарями, потянуть пиво, а не набранную в ручье воду. И потому сейчас, добравшись, наконец, до постоялого двора и предвкушая заслуженный отдых, Шахмана улыбалась.

– Ваше пиво, госпожа. – Половой оказался необычайно расторопен.

– Ага.

– И ваш окорок.

Вопреки ожиданиям, кормили в заведении вкусно. Пиво оказалось свежим, в меру плотным, душистым. Толстый ломоть окорока был хорошо прожарен, соус замечательно пах чесноком, а от прилагавшейся к жаркому гороховой каши поднимался восхитительный аромат – судя по всему, в нее добавили какие-то специи.

– Еще пива, – распорядилась Шахмана, залпом выпив кружку.

– Сию минуту.

Но вернулся половой гораздо быстрее, получил за расторопность медяк, вновь исчез, а Егоза приступила к еде. Неспешно приступила, наслаждаясь каждым куском, словно чувствуя, что закончить ужин в том благодушном настроении, что овладело девушкой после встречи с Пекой, не удастся.