Академия Горгулий. Напарница дракона - Лена Александровна Обухова

– Ах ты дрянь, – процедила я, стремительно кидаясь к ней и занося кулак для удара.

Бить я умела, один из приятелей, с которым мы лазили по заброшкам, научил на всякий пожарный случай. Главное – правильно держать руку и бить костяшками пальцев, а не всем кулаком, так можно себе что-нибудь сломать.

Никто ничего не успел сделать: удар пришелся в цель. Ольга вскрикнула, пошатнулась, а потом завизжала так, словно я ее уже резала. В то время как я собиралась только вцепиться в волосы и вырвать пару клочков из этой драной кошки!

Не дали: крепкие руки обхватили меня сзади, заключая в стальное кольцо. Попытка вырваться или хотя бы оттолкнуться от земли и опрокинуть навзничь схватившего меня мужчину, с треском провалилась: силы были слишком неравны.

– Успокойся, Ника! – прошипел мне на ухо Колт. – Какой демон в тебя вселился?

Я и сама хотела бы это знать… Но сейчас не могла даже связно думать: теперь перед глазами все застилала кровавая пелена. Я продолжала дергаться, вырываясь, и Колту пришлось понести меня через весь зал к дверям.

По пути я несколько раз ударила его по ногам, пытаясь попасть в какую-то болевую точку под коленкой, о которой мне рассказывал все тот же приятель, но это так и не сработало. Из-за чертовой пышной юбки, должно быть.

За нами все больше нарастал возбужденный шепот: мне уже начали перемывать кости. Да и плевать! Я никогда особо не вписывалась в «общество», непонятно зачем вообще на этот раз предприняла столько усилий! В глубине души я, конечно, знала ответ, но в тот момент не хотела о нем думать.

Колт выпустил меня из своей мертвой хватки, только когда за нашими спинами плотно сомкнулись двери зала для торжеств. Я сразу отскочила от него на несколько шагов, но так и не нашла в себе сил обернуться и посмотреть ему в глаза. Я знала, что будет написано на его лице: раздражение, разочарование. Может, и что похуже.

– Ника, что с тобой? – его голос прозвучал неожиданно спокойно, но это спокойствие наверняка было обманчиво. – Все ведь было нормально. Это из-за Рабана?

– Да при чем тут Рабан! – вырвалось у меня громче, чем требовалось. Оставалось надеяться, что музыка в зале уже возобновилась и меня никто не слышал.

Он что, не видел, как я упала? Не понял, из-за кого это произошло?

Горло перехватило, на глаза снова навернулись слезы, но рыдать при Колте мне совершенно не хотелось.

– Тогда объясни, – потребовал он.

Я лишь покачала головой, так и стоя к нему спиной, чтобы он не видел моего лица. Единственное, что я сейчас могла, это огрызнуться и сбежать. Что и сделала, бросив через плечо:

– Да пошел ты!

Подхватив юбки, я побежала прочь. И бежала до самой башни, отчего ноги в туфлях ощутимо разболелись.

В комнате я сразу скинула обувь и добрела до туалетного столика босиком, несмотря на холодящий ступни камень.

Снова взглянула на себя в зеркало. Я пока еще красилась косметикой, прихваченной из дома, поэтому тушь и подводка экстремальную концовку вечера выдержали. Впрочем, мне ведь практически удалось не заплакать. Глаза, конечно, и сейчас были влажными, лицо раскраснелось от бега, но едва ли кто-то смог бы понять, насколько мне сейчас больно и тоскливо.

Ушибленная нога и слегка содранная ладонь ощутимо ныли, но все это было сущей ерундой по сравнению с тем, как полыхало огнем в груди. Слова Рабана все еще звучали в ушах, его голосу вторил голос Колта. Мерзко было даже не то, что едва осознанные мною чувства столь стремительно и резко были растоптаны и им не дали даже крошечной надежды. Противно, что мне снова не удалось их скрыть, раз и один и другой завели со мной эти разговоры. И я снова стала всеобщим посмешищем, как и четыре года назад. Теперь уже почти с половиной.

Еще эта драка, о которой будут судачить еще полгода… А мне даже полегчать по-настоящему не успело, слишком быстро Колт меня скрутил. Да уж, он наверняка не ожидал от меня такого. Да что уж там? Я и сама от себя такого не ожидала. Во всяком случае сегодня.

В этот раз я искренне надеялась все-таки вписаться. Потому что в глубине души уже решила остаться, хотела стать частью семьи своего отца. Нащупать ту тонкую ниточку связи, что называют кровными узами. Чтобы был в моей жизни кто-то еще, кроме дяди.

Видит бог, я старалась! Я попыталась стать такой, какой меня хотели видеть. Они велели надеть красивое платьице, украсить голову цветами и, изобразив из себя пай-девочку, станцевать с папенькой. И я пошла у них на поводу, позволила себе размякнуть, потеряла бдительность. Вообразила себя принцессой, в которую на балу влюбится прекрасный принц, хотя знала, что все эти сказки для дурочек, к коим я не отношусь.

– Да пошли вы все, – пробормотала я зло, вырывая из прически булавки. Иногда вместе с волосками.

Закончив, соорудила на затылке привычный хвостик. Потом добавила на веки темные тени и подрисовала подводкой более заметные стрелки. Следом выбралась из платья и корсета, бросив их прямо на пол рядом с туалетным столиком. Натянула джинсы, футболку и накинула сверху рубашку. Подаренные Колтом украшения бросила в бесформенную кучу, которую теперь представляло собой мое платье. В уши вернулись привычные недорогие, но клевые, на мой взгляд, сережки. Колечко заняло свое место в проколотой ноздре, на запястье легли браслеты.

Вот так и надо! Больше никаких платьев. Никаких балов. Никаких попыток получить одобрение людей, мнение которых не должно меня волновать.

И больше никаких любовных соплей.

Глава 25

Меня разбудило карканье ворон. Громкое, навязчивое, приникающее даже сквозь закрытые окна. А еще – очень тревожное. Не знаю, почему мне так показалось.

Я с трудом разлепила веки и взглянула на мир сквозь тонкую щелку, прикрытую ресницами, не совсем соображая, где я и кто. В голове клубился туман, и она раскалывалась, поэтому даже скромный свет приближающегося восхода солнца причинял глазам боль. А