Неудавшееся ограбление - Евгений Владимирович Степанов

по нему хрен поймёшь. Зато рядом есть Карина. Идея возникла в голове сама собой.

Я на цыпочках подкрался к шторке, которая ограждала комнату от кухни в дверном проёме, и заглянул внутрь зала. Карина укуталась в одеяло и лежала, ровно дыша. Не спит. Отлично.

— Спишь? — на всякий случай, попытался уточнить я.

— Чего тебе? — прошептала Карина.

— Да я тут подумал, — я прошёл в комнату. Карина уже насторожилась.

— Так, — строго сказала она. — Чё это за мысли у тебя в голове завертелись, а?

— Да я так, — я подошёл к дивану. — Думал, вдруг ты не спишь. А тут свечи, романтика, все дела.

— Я тебе дам «дела». Иди отсюда.

— Да ты не руби на корню. Столько дней сплошного стресса. Надо же расслабиться.

— Я тебе расслаблюсь. Иди отсюда, говорю. В общем, Карина вытолкала меня из зала и возмущённо так задвинула штору. Я только злобно плюнул на пол и вернулся в спальню.

— Ну, и что там твой вечерний туалет? — послышался язвительный голос Тёмы. — Сопротивляется? Да? Не умеешь ты подход искать.

— Иди ты, — я зарылся в своё одеяло и отвернулся от Тёмы.

— Ну-ка, дай, я схожу в толчок на ночь, — Тёма поднялся со своих подушек и вышел в кухню.

Но, в отличие от меня, он и не думал ни о каком туалете. Если я, по честному, ходил до будки, только по пути решив немного изменить свой маршрут, то этот ночной ссун сразу направился в зал.

— У вас, что сегодня? — голос Карины звучал ещё более возмущённей. — Магнитные буры с перепадом давления? Март давно уже кончился. Отвали от меня.

— Не шуми. Мы по-быстрому и баиньки.

— Я тебе щас шею по-быстрому сломаю. Дайте поспать.

Короче, и Тёма оказался выставлен за дверь, то есть за шторку.

— Ну, и как там, на улице? — язвил уже я. — Неплохо, да?

— Спи уже…

* * *

Утром приехала Виолетта. Как всегда с подарками.

— И что там, в Мире, делается? — спросил Тёма.

— Ничего хорошего, — ответила Виолетта. — Для вас ничего хорошего. Расследование идёт полным ходом. Наши дворы перегорожены полицейскими. Тела убрали, но продолжают чего-то там высматривать.

— И что они там найти хотят? — не понял я.

— Вам видней, что вы там заныкать могли. Вчера и возле моего дома ошивались.

— Ну, тебе боятся нечего, — заметил я.

— Как сказать, — Виолетта посмотрела на меня с подозрением. К чему это она?

Карина вошла в дом и тут же чуть не запнулась о старое ведро.

— Да, ёлки зелёные! — она со злости пнула ведро. — Ну, что за свиньи! Говорила же, убирайте всё за собой.

— Это ведро никто не брал. Ну, стоит и стоит. Жрать не просит.

— Хватит тут уже свинарник разводить, убирать надо. Дом должен быть чистым!

— Дом?! — не понял Тёма и сквасил глупую физиономию. — Посмотри на эту рухлядь! Это ты называешь домом?

Он ударил ребром кулака по стене. И тут же от стены отвалилась какая-то доска и повисла на обоях, подрагивая на них, как на шторах.

— Дебила кусок! — крикнула Карина. — Хватит уже всё ломать! Нам здесь ещё жить. А, ну, ремонтируй!

— Чё тут ремонтировать? — Тёма чуть отодвинул отклеившийся кусок обоев вместе с доской. И в этот момент из стены выпал какой-то ящик и больно ударил Тёму по стопе. Тот взвыл от боли стал и прыгать на другой ноге, дико матерясь.

— Что это? — удивилась Виолетта.

— Да рухлядь эта разваливается, — простонал Тёма. — Вот, что это.

— Нет, Тём, — я внимательней осмотрел стену. — Это что-то поинтересней будет, разваливающегося дома.

Я аккуратно стал отлеплять обои. А они отходили от стены на удивление просто. Затем я отодвинул кусок обоев в сторону. В стене оказалась ниша, которая прикрывалась доской. Тайник.

— Ишь ты, — усмехнулась Виолетта. — А дом-то с сюрпризом, оказывается.

Тёма подхромал к ящику.

— И чё это за хрень? — недовольно спросил он.

— Наследие прежних хозяев, — ответила Карина. Ящик оказался обыкновенным чемоданом, обклеенным лентой под дерево. Карина взяла и положила его на стол.

— Тяжёленький, — сказала она.

Простенькие застёжки открылись, и крышка легла на стол, исписав дугу. Внутри оказались инструменты типа набора юного туриста. Фонари, горелка газовая, ножи, какая-то ещё ерунда.

— И что? — не понял Тёма. — Это всё надо было прятать в стену? Что за шутки?

— Может, дети играли? — пожала Карина плечами.

— Ага, — усмехнулся я. — Представь, твои в квартире стену разнесут для тайника.

— Убью обеих, — ответила Карина. — А там что?

На самом дне чемодана лежала школьная тетрадь с портретом Гоголя на обложке, а рядом корявым почерком было написано: «Журнал».

— Дети ещё и записи вели, — я посмотрел на тетрадь. — Интересно, а во что они играли? В кладоискателей?

— Не смешно, — Карина открыла тетрадь и быстро пролистала её. — Ну, и почерк. Не. У моих соплячек почерк лучше. Явно мужик писал. А ошибок-то, ошибок. Ой, мама…

— И чё там пишут? — спросил Тёма, осматривая компас. — Ух, ты. Настоящий.

Карина села на стул и открыла первую страницу.

* * *

«1 июня.

Петрович провалился в какую-то яму. Она так заросла корнями, что её просто не видно было. Пока думали, как его вытащить оттуда, он полез осматриваться. Оказывается, это не яма, а тоннель. На карачках он уполз от нас на приличное расстояние. Еле доорались его. Он позвал нас спускаться к нему. Спустились. Благо фонари у нас были. Тоннель ведёт в какую-то пещеру. Она искусственная. Стены гладкие, пол ровный. В основании квадрат два на два метра. Можно стоять в полный рост. Тоннель, через который мы сюда попали, видимо, был кем-то прорыт гораздо раньше.

Осмотрелись. Пещера длинная. Прошли в обе стороны на сто метров. Конца и края не видно. Что-то шумело в одной стороне. Наверное, летучие мыши. Решили вернуться обратно.

С горем пополам выбрались наружу. Приметили место с входом. Два кедра и три куста. Подходишь к ним и видишь большой камень, вросший в землю.

Вечером дискуссия о происхождении пещеры. На Колчака не похоже. Не могли солдаты прорыть такой ровный тоннель. Даже целой армии с таким объёмом работ не справиться за пару дней. А если ещё и учитывать, что белые не отступали, а просто бежали, то не их это рук дело. Опять золото Колчака ускользает от нас.

2 июня.

Вернулись на место. Провиант и запасные батареи к фонарям есть. Исследуем пещеру. Может, хоть сейчас получится поживиться. У меня долгов много. Как и у каждого из нас. Больше занимать нам никто не будет. Никто не верит