Джентльмен Джек в России. Невероятное путешествие Анны Листер - Ольга Хорошилова

За расчетами

Кавказ был ей по душе. Он был понятной математической формулой. Складывался из цифр — высот, объемов и длин. Находился между 46 и 38 градусами северной широты, 37 и 50 градусами восточной долготы, считая от британского Гринвича. Его естественными границами были Черное и Азовское моря на западе и Каспий на востоке. Черное с Азовским соединял Керченский пролив в 28 верст. Самыми мощными реками были — Кура, 136 355 квадратных верст, и Риони, 9061 квадратная верста.

Этот край занимал площадь в 8579,95 квадратной мили. Здесь жило около 1,5 миллионов душ, но точнее сказать никто не мог: из-за нескончаемых войн безымянные неучтенные души бесконечно перемещались и рассеивались по взгорьям. Народ на Кавказе жил разноязыкий, разноликий и пестрый. В начале XIX века этнографы насчитали целых 300 племен, и в каждом определили подгруппы: у черкесов — 16, у осетин — 15, у чеченов — 14, у абхазов — 5. Племена курлыкали на 70 языках, но сородичи не всегда понимали друг друга: у лезгин было 30 наречий, у черкесов — 35. Средневековые арабы называли Кавказ «горой словес». Для Листер он был горой цифр.

Цифры скалились вершинами, смыкались в гранитные цепи, вытягиваясь с северо-запада на юго-восток в 173 великолепные трудные мили. Головокружительные цифры главных кавказских пиков сливались в торжественный гимн победы природы над слабосильным человеком: Эльбрус — 17 350 футов, Миатчих-Пар — 15 870, Арарат — 16 000, Казбек — 15 500, Шахдаг — 14 000.

Древние кавказские шаманы верили в то, что Эльбрус возвели сказочные дивы и чины. Персы считали его родиной баснословных героев, Рустема и Сала. Античные греки указывали точные места в Колхиде, где Зевс приковал Прометея и где бросили якорь бесстрашные аргонавты. Современники ветхозаветного Моисея знали происхождение эльбрусовой расщелины — сюда во время Всемирного потопа ударился носом Ноев ковчег и расколол вершину надвое. Безжалостные ученые циники обратили эти легенды в пыль. Горы были для них только цифрами. Горы вырастали из цифр — из сотен химических формул, которыми они (и Листер) наловчились определять их генезис, возраст, состав, убедительно доказав, что Кавказ образован не божественной волей, а древними земными породами — сланцем, гранитом, известняком, сернистым колчеданом.

Ученые терпеливо пересчитали богатейшую кавказскую растительность, обратив ее в десятки тысяч страниц гербариев. А какие они придумали величавые латинские титулы! Бузина была Sambucus ebulus, ольха — Alnus cordifolia, лапина — Pterocarya caucasica. И даже можжевельник вонючий именовался величественно — Juniperus excelsa foetidissima.

Фауной Кавказа Анна интересовалась меньше. Но знала, что где-то в темных ущельях тихо пасутся боязливые зубры, редкой породы и красоты, что птицы здесь столь же изысканны, как их названия — колхидский фазан, персидский соловей, розовый скворец (злейший враг саранчи). Что в местных водах ежегодно вылавливают три миллиона пудов рыбы — от драгоценного осетра до пустячной султанки. Она мечтала их увидеть, зарисовать и попробовать.

Кавказ казался волшебной бездонной лабораторией, полной лакомых цифр и самых точных научных знаний. Его хаотичные гулкие недра таили столько открытий, столько неведомых существ, пород и видов. Анне было необходимо туда попасть. «Опасно», — ей говорили. Да, там опасно. Племена резали друг друга, мюриды зло бились с царской армией, которая вот уже тридцать лет жестоко их «замиряла». Но думать о черкесах, лезгинах, мюридах, отрубленных головах и растерзанных женщинах не хотелось. Анна ехала туда с любовью и миром, вооруженная лишь безобидными предметами европейского интеллектуала — альпенштоком, пинцетом и лупой. Кавказ ей непременно откроется. И все будет хорошо.

Она долго готовилась. В Шибдене штудировала фолианты, выписывала параграфы из географических описаний, копировала гравюры, запоминала цифры. И каждый вечер шагала прямоногим отважным циркулем по военным, довольно точным, картам. Из Астрахани — в Кизляр. Оттуда 200 верст до Моздока. Потом на юг — во Владикавказ. Затем 29 верст до Ларса. От Ларса (Казбек от них справа) — к Степанцминде. Это еще 30 верст. Взяв курс на Крестовый перевал, обойдут Гуд-гору и, пройдя 32 версты, выберутся к Пасанауру. Оттуда легкий путь на Мцхету. Еще 20 быстрых верст — и, наконец, Тифлис. Если с погодой повезет и расчеты не обманут, путь от Моздока до Тифлиса они преодолеют в две недели.

А потом — потом циркуль Листер делал направо поворот, пересекал границу с Арменией, от Гюмри делал налево поворот и останавливался на жирной красно-черной точке, Эривани[14]. Отсюда начнется ее славный персидский поход — 200 верст до Тебриза, 600 верст до Тегерана. Возможно, она не будет первой путешественницей, пробравшейся в Персию. Говорили, что леди Орсли в сопровождении сэра Гора уже там побывала. Но она точно будет первой женщиной, покорившей эту страну самостоятельно — без мужчин. Пожалуй, такое путешествие войдет в историю. О ней заговорят. Газеты выйдут с заголовками: «Самоотверженная мисс Анна Листер покорила Персию!» Может быть, о ней даже напишут книгу или несколько. Игра стоила свеч. Она стоила слез и капитала мисс Уокер. Стоила всех денег мира. Итак — сначала Кавказ, потом — Персия. Или она, черт возьми, не Листер!

В полугороде

От Астрахани до Кизляра было 370 верст — бесконечных, сонных, унылых, утопающих в серой грязи и сырых песках. Пару раз их кибитки крепко застревали в весенней хляби. Пару раз они едва не пропустили почтовую станцию — так измотались от бесконечной нудной дороги, что заснули. И вместе с ними задремали слуги, курьер, возницы и лошади. И все вокруг тоже спало — и калмыки в черных войлочных кибитках, рассеянных по степи, и шакалы, и змеи, и птицы. Спала сама унылая невзрачная природа, уставшая от себя за тысячи одиноких одинаковых лет.

Только на подъезде к Тереку пейзаж вдруг пробудился: раззевался смутно мерцавшим в туманной взвеси солнцем, раззвонился коровьими колокольцами, расшумелся рокотливыми речными волнами и серебристой листвой молодых тополей. «Это были первые деревья, которые мы видели в степи…» — Листер окончательно пробудилась и принялась за дневник.

Два раза пересекли игривую Прорву — так назывался рукав Терека. Воды здесь были буйными, паромы прогнившими — не все путники добирались до цели. Англичанкам помогли взобраться на шаткий плот, багаж и кибитки поставили на другой, побольше. Полуголые мужики на противоположном берегу взялись за буро-зеленые, опутанные тиной канаты — и паромы заскользили, затанцевали по реке. К счастью, все обошлось, они успешно причалили. В 3 часа 20 минут, поменяв обессилевших лошадей, англичанки въехали в Кизляр, первый город на их кавказском пути.

Станционный дом на почтовой станции Курочкино по дороге из Астрахани в Кизляр. Рисунок Анны Листер Calderdale, West Yorkshire Archive Service, SH:7/ML/E/24/56