Славные парни - Николас Пиледжи

Генри. Лично для меня труднее всего было расстаться с той жизнью, от которой я решил бежать. Даже в самом конце, под угрозой смерти или длительного тюремного срока, я продолжал всей душой любить образ жизни умников.

Когда мы входили в комнату — все замирали. Все знали, кто мы, и обращались с нами, как с кинозвёздами, только ещё и опасными. Мы забесплатно получали всё, что хотели. Целые грузовики краденого товара. Шубы, телевизоры, одежду — всё что угодно, только попроси. Мы использовали гаражи, в которых Джимми разгружал добычу, словно собственные универмаги. Наши жёны, матери, дети, все, кого мы знали, тоже снабжались оттуда. У меня в кухне стояли сумки, набитые драгоценностями, а в спальне около кровати — сахарница, полная кокаина. Чтобы получить что угодно, было достаточно одного телефонного звонка. К нашим услугам были бесплатные автомобили, оформленные на фальшивые имена, и ключи от десятков принадлежащих банде тайных квартир. Каждый уикенд я тратил на ставки тридцать-сорок штук, а потом на неделе или проматывал выигрыш, или шёл к ростовщикам занять ещё денег. Это было неважно. Когда финансы истощались, я всегда мог награбить ещё.

Мы заправляли всем. Мы платили адвокатам. Мы платили копам. Все шли к нам с протянутой рукой. Мы шутя выходили из тюрьмы. Мы имели всё самое лучшее. В Вегасе и Атлантик-сити у нас всегда находились знакомые. Люди спешили к нам, предлагая билеты на шоу, места в ресторанах, лучшие номера в гостиницах.

Теперь же этому пришёл конец, вот с чем было труднее всего смириться. С сегодняшнего дня всё стало иначе. Никаких больше активных действий. Мне придётся смирно ждать у моря погоды, как и всем остальным. Отныне я рядовое ничто. Остаток своей жизни я проживу как лох.

Когда Генри Хилл вступил в Федеральную программу защиты свидетелей, он стал одним из четырёх тысяч четырёхсот других преступников, решивших, что лучше свидетельствовать против сообщников и затем исчезнуть, нежели предстать перед судом в качестве обвиняемого. С точки зрения Хилла, эта программа, на которую Министерство юстиции США тратило двадцать пять миллионов долларов в год, осталась для него единственным возможным выходом.

Как вскоре понял Эд Макдоналд, сам Генри Хилл походя совершил столько преступлений, что порой даже не считал их таковыми. Однажды, например, рассказывая об ограблении «Люфтганзы», Генри упомянул, что был в Бостоне. Это оказался уже третий или четвёртый раз, когда он заговаривал о Бостоне, поэтому Макдоналд наконец спросил, что Генри там делал. И тот совершенно спокойно ответил, что подкупил игроков баскетбольной команды Бостонского колледжа, чтобы устраивать договорные матчи, поэтому регулярно летал в Бостон присматривать за тем, как идут дела. «Я сам выступал за команду первокурсников Бостонского колледжа, — рассказывал Макдоналд. — И даже, как оказалось, был на некоторых подстроенных Генри матчах. Услышав это признание, я чуть не бросился на него с кулаками, но потом понял, что для Хилла это просто бизнес. Организацию договорных матчей он даже не считал чем-то противозаконным. Поэтому и не подумал упомянуть о них, когда рассказывал о своих преступлениях. В общем, пришлось мне усвоить, что Генри были совершенно чужды понятия солидарности или командного духа. Никогда в своей жизни он не болел ни за что, кроме нужного спреда».

Можно с уверенностью сказать, что на Генри Хилла Федеральная программа защиты свидетелей потратила государственные денежки не зря. Он выступал перед судом с такой бесстрастной достоверностью — практически не глядя на обвиняемых, против которых свидетельствовал, — что присяжные выносили один обвинительный приговор за другим. Благодаря его показаниям Пол Маццеи получил семь лет за наркоторговлю, а по делу о договорных баскетбольных матчах (которое Макдоналд возбудил и вёл лично) двадцатишестилетний Рик Кун был осуждён на десять лет — самый суровый приговор игроку команды колледжа за всю историю. Сообщник Генри по этой афере Тони Перла тоже сел в тюрьму на десять лет, а его брат Рокко — на четыре года. Рич Перри, один из букмекеров мафии, известный как специалист по «договорнякам», узнав, что Генри собирается давать показания против него, сознался в сговоре с целью подделки результатов игр и отделался одним годом. Генри помог федеральным маршалам выследить и вернуть в тюрьму Билла Арико, киллера, объявленного в международный розыск. Филип Бэзил, владелец диско-клуба на Лонг-Айленде, получил пять лет условно и штраф в двести пятьдесят тысяч долларов за помощь Хиллу в получении фиктивной работы, которую тот использовал для своего досрочного освобождения.

Генри даже съездил на гастроли. В окружении маршалов и в сопровождении Джерри Д. Бернштейна, прокурора из опергруппы, который добился осуждения Бэзила, Генри отправился в Финикс, штат Аризона, где большая оптовая компания по торговле спиртным, чуть не ставшая крупнейшим местным дистрибьютором вина и виски, подозревалась в связях с организованной преступностью. Однако буквально накануне выступления Генри в суде компания отозвала свою заявку на алкогольную лицензию и согласилась вообще отказаться от дальнейших бизнес-операций в штате.

Шестого февраля 1984 года Генри свидетельствовал против Пола Варио, который обвинялся в том, что помог Генри получить фиктивную работу, чем содействовал его досрочному освобождению из «Алленвуда». В результате трёхдневного процесса Пол Варио был признан виновным в мошенничестве по предварительному сговору. Третьего апреля 1984 года он был приговорён к четырём годам лишения свободы и штрафу в десять тысяч долларов. После серии безуспешных апелляций Варио отправился отбывать свой срок в федеральную тюрьму Спрингфилда, штат Миссури.

В том же году Генри выступил в суде против Джимми Бёрка в связи с убийством Ричи Итона. Генри показал под присягой, что Джимми однажды признался ему в убийстве Итона — из-за кокаиновой сделки на двести пятьдесят тысяч долларов. Адвокат Бёрка потребовал уточнить, как именно звучало признание. Генри посмотрел прямо на Джимми и сказал, что, когда он спросил насчёт Итона, Джимми ответил: «Можешь больше не волноваться, я грохнул этого грёбаного прохиндея». Девятнадцатого февраля 1985 года Джимми Бёрк был приговорён к пожизненному заключению за убийство Ричи Итона.

Генри так и не смог помочь Макдоналду раскрыть дело «Люфтганзы», из-за которого, собственно, и попал в программу защиты свидетелей. К тому моменту, когда Макдоналд заполучил Генри в свидетели, все, кто мог хоть как-то связать Джимми с этим ограблением, были уже мертвы. Кроме Генри и Джимми, не осталось никого. Погибли Куча Эдвардс, Марти Кругман, Ричи Итон, Томми Де Симоне, Терри Феррара, Джо Манри, Французик Макмахон, Паоло Ликастри, Луи и Джоанна Кафора, Энтони Стабиле и даже Энджело Сепе и его новая подружка, девятнадцатилетняя Джоанна Ломбардо. И ещё двадцатиоднолетний сын Джермена, Роберт-джуниор, которого застрелили на какой-то крыше в Квинсе в первый год пребывания Генри в программе.

Генри совершенно спокойно выступал свидетелем против своих бывших приятелей. Кажется, его ничуть не волновали ни угрожающие взгляды Джимми Бёрка, ни вид престарелого семидесятилетнего Пола Варио. Варио, Бёрк, Маццеи, Бэзил, игроки в баскетбол — все, вместе с кем Генри совершал преступления, стали для него лишь разменной монетой, на которую он покупал собственную свободу. Вместе с прокурором оперативной группы Дугласом Бемом он инициировал расследование против мафии, «державшей» грузовой бизнес аэропорта Кеннеди, в результате чего Полу Варио были предъявлены новые обвинения, так же как и Фрэнку «Макароннику» Манцо и другим влиятельным членам семьи Луккезе. Генри помог Макдоналду и его людям завести множество уголовных дел, отправивших за решётку его бывших друзей. Совершенно непринуждённо. Перед дачей свидетельских показаний против Варио Генри заказал пиццу с колбасой и грибами и попивал пиво «Таб», а перед процессом по договорным матчам в Бостонском колледже, после которого двадцатишестилетний Рич Кун отправился на десять лет в федеральную тюрьму, вёл переговоры о гонораре в десять тысяч долларов за статью в журнале «Спортс Иллюстрейтед». Когда Джимми Бёрка признали винов ным в убийстве, Генри почти в открытую ликовал. Он всё-таки выжил в последней разборке с Джимми, хотя и подстроил всё так, что курок спустило правительство.