Исход - Леон Юрис

Евреи сравнивали Талмуд с бескрайним морем, до противоположного берега которого добраться нельзя, хотя бы ты всю жизнь только и делал, что корпел над Талмудом. Братья Рабинские долго изучали этот огромный свод законов, говорящих решительно обо всем — от поведения в обществе до личной гигиены.

Помимо Талмуда, дети Симона усердно учили Пятикнижие, то есть пять святых для евреев книг Моисея, составляющих Тору. Они изучали Мишну, народные легенды, мудрые изречения и комментарии к Библии, содержащиеся в Мидраше. Они изучали каббалу, книгу тайного учения, а сверх того — молитвы, песни, обычаи. Они изучали Маймонида и Раши, великих ученых средневековья.

Хотя Рабинским жилось трудно, они не считали свое бытие безрадостным. Вечно бурлили споры, обсуждались если не какие-нибудь чрезвычайные происшествия, то предстоящие или уже состоявшиеся свадьбы, или бармицвэ, роды, похороны… Но главным праздником всегда оставалась суббота.

Один раз в неделю Симон Рабинский, как и всякий еврей, становился королем. Когда раздавался звук традиционного рожка, Симон прятал инструмент и начинал готовиться ко дню, посвященному Господу Богу. Как он любил звук этого рожка! Звук, который вот уже четыре тысячелетия призывает его народ к молитве и к бою. Симон отправлялся в баню, а Рахиль зажигала субботние свечи, произнося слова молитвы.

Затем он надевал свой субботний костюм — длинный черный шелковый кафтан и красивую шляпу, отороченную мехом. Взяв Иосю и Якова за руки, он гордо направлялся в синагогу.

К субботней трапезе они всегда приглашали какую-нибудь семью беднее их самих. При свете горящих свечей Симон благословлял хлеб и вино, благодаря Господа за все ниспосланное.

Затем Рахиль подавала фаршированную рыбу, куриный бульон с лапшой. После ужина он либо отправлялся навещать больных, либо принимал гостей у себя в мастерской, так как гостиной у него в доме, конечно, не было.

Всю субботу Симон Рабинский проводил в молитвах, благочестивых размышлениях и беседах со своими сыновьями, проверяя их знание религии и философии.

Когда солнце садилось, Симон с женой и детьми пели заключительную молитву:

«Возрадуйся, Израиль… избави нас от бед».

Наутро он возвращался к мрачной действительности. В сыром подвале, служившем ему и жилищем и мастерской, Симон Рабинский сидел, согнувшись над своим верстаком, и при мерцающем свете свечи резал морщинистыми руками кожу. За работой он шептал те же молитвы, которые евреи твердили с времен изгнания в вавилонское рабство…

«Если я забуду тебя, Иерусалим, забудь меня десница моя. Прильпни язык мой к гортани моей, если не буду помнить тебя, если не поставлю Иерусалима во главе веселия моего» [5].

Молитва утешала — Симон Рабинский был глубоко религиозен. Но даже вера не могла облегчить жизнь в ужасающей нищете. «Доколе, Господи… доколе?.. — вопрошал он, бывало. — Доколе нам жить в этой непроглядной тьме?» И тут же утешал себя, повторяя проникновенно свой излюбленный пасхальный стих: «На будущий год — в Иерусалиме!»

На будущий год в Иерусалиме? Сбудется ли это когда-нибудь? Явится ли когда-нибудь Мессия, чтобы вернуть евреев на родину?

Яков и Иося шли домой из Талмуд-Торы, религиозной школы. Иося шагал, низко опустив голову. Он задумался над отрывком из Библии, который они изучали сегодня. Рядом вприпрыжку, швыряясь камнями, несся неугомонный Яков. У него карманы всегда были набиты камнями — на случай, если нападут хулиганы.

Дойдя до угла, Яков схватил Иосю за руку.

— В мастерской Когана сегодня вечером опять собрание, — сказал он.

— Я уже слышал об этом, — ответил Иося.

— Пойдешь?

— Нет.

— Сегодня тебе надо бы пойти, — посоветовал Яков. — Будет выступать настоящий билуец из Палестины.

У Иоси забилось сердце. Настоящий билуец из Палестины! Как бы ему хотелось увидеть и послушать человека, который побывал в Палестине! Иося завидовал младшему брату, который тайком посещал собрания «Друзей Сиона». Эта новая организация, призывающая создавать отряды самообороны и готовиться к возвращению в Святую Землю, возбуждала его любопытство. Настоящий билуец! Нет, он не поддастся соблазну, ведь отец относится к «Друзьям Сиона» с неодобрением.

Они завернули за угол и вошли в мастерскую, поцеловав, как водится, мезузу — священный свиток в коробочке, прибитой к дверному косяку. Сильно пахло кожей. Отец поднял голову и улыбнулся.

— Здравствуй, отец, — сказали они в один голос и пошли за занавеску, в угол подвала, который служил им спальней.

Симон сразу почувствовал по их поведению, что они только что шептались о чем-то тайном. Он догадывался, на что Яков подбивает брата, но не сказал ни слова. «Пусть сами решат, — подумал Симон. — Не стоит навязывать им свою волю даже заговаривать первым. Пусть они придут ко мне сами».

По меркам местечка, Симона считали счастливчиком. Все в его семье здоровы, у него работа, которая, хоть и скудно, все же кормит их.

Смертность среди евреев была вдвое выше, чем среди остального населения России. Но бедствовали не одни евреи. По всей стране раздавались требования: земли, воли, реформ! Однако положение евреев было хуже некуда, так что их можно было найти во всех подпольных организациях, стремившихся свергнуть царское самодержавие.

Россию охватило брожение. Появились отважные люди, прямо призывавшие к восстанию. Лишь тогда царь Александр Второй отменил крепостное право и в числе прочих реформ несколько смягчил законы, касавшиеся евреев. Новые правила разрешали евреям-ремесленникам проживать в Москве. В Бессарабии евреям разрешили владеть землей.

Но реформы были явно недостаточны. Недовольство не исчезло, страна продолжала бурлить. Стараясь отвлечь внимание народа от истинных причин его бедственного положения, царские чиновники направили гнев людей на привычного козла отпущения — евреев. Ненависть к евреям, замешанная на религиозных предрассудках, усиливалась теперь поиском виновных. Русское правительство превращало антисемитизм в надежное политическое оружие. С помощью данных об участии евреев в террористической организации «Земля и воля» оно надеялось доказать, что революционное движение — это еврейский заговор с целью посеять анархию и под шумок захватить власть в России.

Это оружие тщательно оттачивалось и совершенствовалось до тех пор, пока обыватели не обрушили погромы на еврейские местечки в черте оседлости. Рекой потекла кровь. Погромщики бесчинствовали, грабили, насиловали, но полиция смотрела на это сквозь пальцы, а то и сама участвовала в погромах.

1 марта 1881 года на евреев обрушилась страшная катастрофа: был убит Александр Второй. Одна из участниц заговора оказалась еврейкой!

Годы, последовавшие за убийством царя, были ужасны. Сигналом к погромам, начавшимся в городах и местечках черты оседлости, стала коронация Александра Третьего.