Кровь и чернила - Тимофей Царенко

– Как собака! – В голосе заговорщика был искренний восторг. – Так что, когда дознаватели вскроют бедняге череп, то там будет только безумие человека, который потерял все. И тот факт, что психопата вывели на расстояние удара сами дознаватели с Ульрихом во главе, это заставит вашу семью изменить что-то. Например, всерьез ограничит влияние личей на политику. Охранка, в лице вашего цепного духа, сама себя освежует, но сделает так, как попросит ваш брат. Да и сами дознаватели не будут слишком препятствовать. Ведь вчера Ричард весь вечер говорил сам с собой! Сразу после нескольких десятков убийств! А герцог Штормхолл провел вечер в компании старых приятелей, среди которых есть пара магов, и не простых, а из коллегии. Они поклянутся, что с ними был живой человек, а не иллюзия. Так что знакомьтесь, идеальное притупление!

Архимаг рассмеялся, как человек абсолютно довольный жизнью.

– И разумеется, у вас есть планы насчет моего брата? – Плечи Виктора поникли.

– Да, граф Эдмунд, близкий друг будущего императора, сейчас на водах. А я уже успел изучить его жизнь. Так что буду спать с его женой, воспитывать его детей и помогу принять императору правильные решения! Наш мир слишком устал от войны и крови. И я накладываю давящую повозку на его раны. К сожалению, пережимать приходится вашу шею, мой лорд.

– А что дальше? Что будет со страной?

– Увы, но эта часть истории вас уже не касается, может быть, я поведаю ее графу Эдмунду, когда буду забирать его жизнь. Ваше время истекло, Император. Дозволяю задать один вопрос.

– Что видит сейчас Ричард? – Глухо спросил поверженный император.

– О, тут все просто, в его удивительном сне наяву герцог Штормхолл занял место на троне, а вы стоите перед ним, так и не преклонив колени, и слушаете обличительные речи. Поверьте, в этом сне я очень убедителен. Так что Ричард сейчас поднимает свою зачарованную трость и подходит к вам. – Архимаг бросил взгляд на Гринривера, который пришел в движение и решительно подходил к трону. – Сейчас он спросит, можно ли ему смотреть вам в глаза перед ударом, он повернется к трон…

Даниэль Грохем замолчал. Сделал он по достаточно уважительной причине. Кончик трости торчал из пол левой глазницы архимага. Удар зачарованного аксессуара в затылок прошел сквозь череп и мгновенно убил заговорщика.

– Сдохни тварь! Жаль, не времени пытать вас, мой император! – На лицо Ричарда Гринривера наползла гримаса сладострастия.

Император Виктор Седьмой зааплодировал.

Шесть часов после покушения.

– Ну что, ты мне расскажешь, как ты его вычислил? – Джимми поставил на стол огромную тарелку с мягкими шоколадными конфетами и принялся уничтожать сладости.

– Даниэль был слишком молод. Талантливый мальчик, но ошибся, как и многие до него. На мелочи проколся. – Ульрих посмотрел на светильник через пузатый бокал с коньяком и с видимым наслаждением вдохнул запах. – Он проверял свои силы и заигрался. Слишком много стало заговоров. Слишком спонтанные, слишком трусливые люди вдруг начинали замышлять против власти. Подлость – это не заразная болезнь, предательство, конечно ширится, если заговорщиков становится слишком много, но тут группы были не связаны между собой. И я стал искать. И знаешь, что самое удивительное?

– Даже гадать не буву. Фкуфные конфеты, фотеф? – Начальник охраны дворца дурачился.

– Я ничего не нашел. Вообще ничего. Пришлось думать. К счастью, когда Штормхолл внезапно сумел ограбить казну Валурийцев, я доился послать надежного человека. И пришел к верным выводам. – первый император сделал большой глоток и стал катать напиток на языке.

– И где же он там себя выдал? – Джимми оторвался от конфет.

– Слишком идеально исполненный план. Филигранный. Без единой осечки. Само совершенство. Не мог его исполнить такой человек как Штормхолл. Слишком импульсивен. А дальше дело техники. Растянуть сеть, натолкнуть на нужные мысли, подобрать исполнителя, так чтобы Грохем решил, что это он сам этого исполнителя выбрал. А дальше мне осталось только ждать, попутно вычищая измену, казанокрадов и дуркав. Скопом.

– Хорошо, понял, но почему именно эти двое? Салех и Гринривер? – Джимми подогнул ноги под себя. – Нет, безусловно, они идеальные гловорезы. Но использовать их для подобной цели… Они же кретины! Первостепеннейшие!

– Знаешь, Джимми, самая большая проблема идиотов в том, что они не могут понять тот простой факт, что они идиоты. Потому что они идиоты.

– Все равно не понял. – одержимый древним духом мальчик грустно вздохнул.

– Просто поверь, они действительно идеальны! И вот за таких исполнителей надо выпить! – Ульрих отсалютовал бокалом.

– Кстати, и что теперь будут делать с Ричардом? Он ведь действительно собирался убить Виктора.

– О тут все гораздо интереснее! – Ульрих очень неприятно ухмыльнулся.

Десять минут спустя.

– АААААААААААААА!

В центре зала в воздухе висел Ричард Гринривер. Он обугливался в потоках пламени и тут же оживал, изображая из себя финика.

– И что мне с ним делать? – Виктор продолжал выпускать потоки пламени и раз за разом запекать неудачливого убийцу.

– Для начала, сожги ему глотку, а то уши болят. – Ульрих поморщился. – Вот так гораздо лучше, спасибо! – Добавил старик, когда вопль оборвался. – Ну, если ты хочешь его убить, действовать надо слегка иначе.

– Если бы он был верен, я был бы мертв. – Устало ответил Виктор и задумчиво пошевелил усами. – Он предал, и спаси меня. Но я все равно не понимаю, ведь среди паладинов не бывает предателей!

– Среди паладинов никто никогда не совершал предательство. – Поправил потомка первый император. – А это важный нюанс.

– И что бы ты сделал на моем месте?

– Взял бы с него клятву, и выпнул куда подальше. С душехранителем на пару. У меня как раз есть одна подходящая дыра, на юге. Такие люди нужны государству. Как раз к концу практики успеют решить одну старую проблему. Или сгинут. Редкие кадры!

– Да уж, видел бы ты его лицо, когда я принялся его благодарить за свое убийство! – Император действующий расхохотался и отправил очередной вихрь пламени в ожившего Гринривера. – Я думал он прям сейчас тронется умом на самом деле! А вообще, страшный он человек! Не думал, что такие бывают.

– Кадры решают все. – Старик пожал плечами.

– Если Гринривер тебе нужен, я сохраню ему жизнь, папа! – Последнее слово было произнесено с каким-то глубинным сарказмом.

– Я тебе уже две тысячи лет… – Ульрих внезапно осекся. – Впрочем, не только тебе. Хорошо так тому и быть.

– Надеюсь, в столице эти двое больше никогда не появятся?

– Не могу тебе обещать. Но дам слово что все отныне будет согласовано с тобой. И отдай мне ту кобылу, что прислал граф Малькор. Я давно облизывался. Она всерьез улучшит…