В плену страстей - Ферн Майклз

– Ничто тебе не поможет, моя дорогая, – проговорил вкрадчиво неприятный голос.

При этих звуках у Рэн застыла в жилах кровь. Она медленно повернулась и прижалась спиной к двери.

– Не подходи ко мне!

– О нет, моя маленькая птичка! Я хочу, чтобы ты полюбовалась на свою работу, – Малькольм взял фонарь и поднял его над головой.

Рэн чуть не задохнулась от омерзения.

– А-а, я испугал тебя? Смотри на творение рук своих и знай, что я собираюсь взять реванш. Когда я с тобой разделаюсь, ни один мужчина не захочет взглянуть в твою сторону.

Рэн старалась дышать ртом, потому что вонь в камере была невыносимой.

– Иди сюда, пташечка, поцелуй меня, как ты умеешь, нашепчи ласковые словечки… Черт возьми, иди сюда! Кричи! Вижу, что тебе очень хочется это сделать. Никто тебя не услышит. Кричи, я не стану тебе мешать.

Уэзерли схватил девушку, и Рэн почувствовала на щеке его зловонное дыхание, а затем ощутила горячий мокрый рот. Она сжалась и попыталась вырваться, но бежать было некуда. Уэзерли сорвал с Рэн одежду и жадно припал к обнаженной груди. Кляня себя за то, что оказалась в таком положении, девушка продолжала сопротивляться, но, похоже, это даже доставляло удовольствие мучителю. Уэзерли изо всей силы сдавил нежную грудь Рэн. Она застонала от резкой боли и почувствовала, как по щекам покатились слезы. Рэн поняла: что бы она ни делала, неизбежное должно свершиться. Малькольм похотливо смеялся, в непристойных выражениях описывая, что собирается с ней вытворить. Он грубо бросил девушку на пол и овладел ею, садистски насмехаясь над ее криками боли и стыда. Он снова и снова насиловал Рэн, с каждым разом все извращеннее и грубее.

Насытившись ее телом, Уэзерли отбросил ее к стене и рассмеялся:

– Когда ты мне надоешь, ты ни на что уже не будешь годна!

Рэн с трудом приподнялась на локте, и ее вырвало. «Боже, помоги мне!» – взмолилась она про себя.

* * *

Снова оказавшись на палубе, Сара направилась к каюте Фаррингтона и на цыпочках вошла внутрь. Дьявольски сверкая глазами, она занесла захваченную с собой дубинку и обрушила ее на голову мирно спящего Обри.

Не оглядываясь, Сара вышла за дверь и быстро выбросила за борт окровавленное оружие. Глаза ее были пустыми, а тело безвольным. Выждав некоторое время, чтобы дождь промочил ее насквозь, Сара с громким криком бросилась к капитанскому мостику.

Калеб непонимающе смотрел на возбужденную девушку. Он слышал ее слова, но не мог поверить своим ушам: Рэн выпрыгнула за борт, и Сара не смогла спасти ее… Господи!

– Все ко мне! – заорал он, перекрикивая грохот волн. – Человек за бортом!

«Что, черт возьми, из этого выйдет? Вокруг кромешная тьма, шторм, ливень, гроза. У меня нет никакого шанса… Даже самый искусный пловец не сумеет выжить в бурном море…» – подумал Калеб, но, не желая слушать голоса разума, еще раз хрипло крикнул:

– Все ко мне!

Первый помощник посмотрел на него и покачал головой.

– Капитан, ничего не получится. Ты знаешь это лучше меня. Иди вниз. Я возьму штурвал.

Калеб вышел из рубки, все еще не веря в случившееся. Сара шла сзади.

– Как это произошло? – через силу выдавил он.

– Не знаю, Калеб. Она сказала, что хочет пойти на палубу подышать свежим воздухом. Я просила ее, умоляла, – пролепетала Сара, откидывая со лба мокрые волосы. – Она умерла, да? Я должна была действовать более решительно, но она такая сильная и упрямая. Я пыталась, я правда пыталась. Пожалуйста, скажи, что здесь нет моей вины! Знаешь, что-то не давало ей покоя. Она вела себя очень необычно весь вечер. Скажи, что я не виновата, Калеб, скажи, что не виновата! Я отказываюсь верить в то, что Рэн решила убить себя только из-за того, что узнала о нашем ребенке…

Рэн больше нет. Она умерла. Бросилась в море. Калеб зарычал и закрыл лицо руками.

– Калеб, скажи, что я не виновата, – продолжала бубнить Сара.

– Иди вниз, Сара. Мы поговорим позже. Я хочу побыть один.

Рэн не могла умереть, не могла!

Шторм бушевал всю ночь, ослепительные вспышки молний чертили в небе зловещие узоры, гремели раскаты грома. Калеб ничего не видел и не слышал. На него обрушивались потоки дождя, но он не замечал этого, оглушенный горем. В голове капитана крутился один и тот же вопрос: почему? Почему Рэн бросилась за борт? Вряд ли их встреча на палубе несколько дней назад явилась причиной. Во всем виновата Сара со своей проклятой ложью!

Дрожащими руками Калеб потер виски, потом ощупал колючую щетину на подбородке и щеках. Нужно спуститься вниз, сменить мокрую одежду и побриться. Как только море успокоится, он соберет команду и устроит Рэн похороны. Как капитан корабля он обязан это сделать. Но все-таки, почему… Этот вопрос не давал ему покоя. Надо спросить Обри, может быть, он что-нибудь заметил? Возможно, Рэн что-то говорила ему? У Обри очень острый ум, и иногда он чертовски правильно разбирается в ситуации.

Сгорбившись, Калеб направился в каюту Фаррингтона. Если Обри не сможет помочь ему, что тогда делать? Сара клянется, что ничего не знает. Может быть, Лидии что-то известно? Нет, не похоже, иначе бы она уже прибежала, несмотря на шторм. Лидия производила впечатление очень чувствительной и честной женщины и искренне восхищалась Рэн. Наверное, она ничего не знает, но это странно, ведь они жили с Рэн в одной каюте и, кажется, дружили.

Калеб распахнул дверь, не удосужившись постучать, вошел и окликнул Обри по имени. Ответа не последовало. Подойдя к койке, Калеб попятился от ужаса, поняв, почему Фаррингтон хранил молчание, На голове старого картежника чернела рана, рот застыл в беззвучном крике. Калеб проглотил подступивший к горлу ком и приложил ухо к груди друга, но не услышал ничего, даже слабого биения. Обри Фаррингтон был мертв. Разум Калеба отказывался воспринимать то, что видели глаза.

Что происходит на его корабле? Какой негодяй мог совершить подобное? За всю жизнь Фаррингтон и мухи не обидел, а когда кто-нибудь оказывался на мели, всегда мог рассчитывать на Обри, который был готов помочь и советом, и деньгами. Кто? За что? Слезы застилали глаза Калеба. Он оплакивал старика, у которого, кроме него, не было ни одной близкой души.

Обезумев от горя и ярости, Калеб бросился на главную палубу. Он ругался и кричал, приказывая всем членам команды явиться с докладом. На капитана страшно было смотреть, когда он сообщал членам экипажа, промокшим до нитки, о смерти Обри и том, что Рэн бросилась за борт.

– Слишком подозрительно для случайного совпадения. Я обещаю: прежде чем мы доберемся до Америки, виновный будет повешен. А сейчас обыщите эту чертову посудину и выясните, нет ли здесь безбилетного пассажира, о котором мы не знаем. Притащите ко мне этого ублюдка, чтобы я мог посмотреть ему в глаза и спросить, зачем он это сделал! Питер! – хрипло крикнул он. – Приведи сюда сукиного сына Стоунхама. Быстрее!