Сундук с тремя неизвестными - Валентина Андреева

– Точно! Главбухша из «Родников» тоже ведь с надрывом в голосе залепила, что только она и заместитель Арефьева могут в полной мере оценить потерю, связанную со смертью Игоря. И эта потеря теперь уже невосполнима. Возможно, придется закрывать фирму. Ох, и хитрая пенсионерка эта Раиса Афанасьевна, дай ей Бог посмертно все, что требуется по ее заслугам.

Я вспомнила трясущуюся от страха Раису, сующую нам ключи от Светкиной квартиры.

– С большой долей вероятности можно предположить – притащив документы на встречу с Арефьевым и припрятав их, она так и не решилась взять их обратно. Не хотела рисковать. Зачем ей компромат на человека, который умер у нее на глазах? Напрашиваются нехорошие выводы… На момент смерти Игоря они находились в квартире только вдвоем, и вот о чем я подумала. Раиса быстренько сориентировалась – ее положение незавидное. Но раз Светку обвинили в убийстве Арефьева, пусть уж благодаря этим документам она устроится в следственном изоляторе более капитально. Ключи передала нам намеренно – с расчетом на то, что постараемся надлежащим образом вычистить квартиру приятельницы – ведь необходимо окончательно стереть все следы короткого праздника смерти. И так старательно пела про то, как «Серов» упорно что-то искал. Не замедлила подчеркнуть положительный результат поиска, в том случае, если бы не отвлекся. Вот в процессе уборки нам и следовало обнаружить предмет поиска в качестве очередного косвенного доказательства Светкиной вины. Была уверена, что передадим их следствию.

– Мама дорогая! – Наташка осветила фонариком часы. – Цигель, цигель… Исходя из того, что мы должны были найти компромат или что там еще при уборке, надо быстренько наметить плановые мероприятия по ее проведению. Давай, включай свет везде. С твоей теорией нам никакой арест не грозит.

Комната осветилась мягким светом затейливого абажура, сохранившегося не иначе как с середины прошлого века. Цепкий глаз подруги пробежался по потолку, потом по стенам с маленькими картинами, фотографиями в рамочках, Светкиными медалями и грамотами за спортивные достижения и задержался на кровати. Минутное сомнение, и Наташкин взгляд уставился на пол.

– Ну, не знаю… Если только здесь кровать перевернуть, матрас с двух сторон пропылесосить, а пол… Нет смысла для уборки вскрывать паркет и протирать каждую паркетину в отдельности.

– Можно кровать не переворачивать, а просто под нее заглянуть. Под матрас – тоже. А еще – под ковер.

Через несколько минут в наших руках находилась пластиковая папка, косившая под миниатюрный портфельчик, в которой лежала пачка платежных и еще каких-то документов (некогда было разбираться). Пара потрепанных ежедневников и две дискеты оказались под покрывалом – как раз в том месте, куда ранее уселась Наташка. Я успела съехидничать, отметив излишнюю скромность подруги насчет отсутствия у нее третьего глаза. Пусть даже и на таком не очень подходящем для этой цели месте. Первую половину поиска можно было считать оконченной.

За окном все еще было темно, тем не менее набирал силу массовый выгул собак. Шесть часов – наш час икс, требовалось немедленно сматываться. Не удосуживаясь наведением порядка в комнате, мы рванули в другую.

– Ну? Только быстро! Без лишних слов, все объяснения дома. Так что ищем здесь?

От нервного напряжения у меня тряслись не только руки, но и голос. На тонкой ноте я проблеяла:

– Фотографии и старые документы. Сколько можно повторять?

– Эти фотографии? – Наташка ткнула фонариком в плотно заставленные книгами полки, украшенные разными безделушками и черно-белыми снимками Светкиного садовского и школьного детства.

Не отвечая, я шагнула к тумбочке под телевизором и выволокла оттуда гору старых коробок из-под конфет, открыток, пачки фотографий. Первым моим желанием было найти большой пластиковый пакет или сумку, запихнуть всю эту живописную, отдающую запахом пыли кучу туда и вместе с обнаруженной папкой-портфельчиком уташить в машину. Разобраться можно и дома.

– Ты со своим-то барахлом не разберешься, – заявила Наташка, обидевшаяся за «третий глаз». – Впрочем, я не возражаю, если разборка будет проходить у тебя. Сиди и фильтруй весь этот базар, а я пока поищу подходящую сумку.

Пока она отсутствовала, я торопливо лазила по коробкам, отшвыривая в сторону старые документы на бытовую технику, пачки оплаченных квитанций за газ, свет, телефон и коммунальные услуги почти двадцатилетней давности – наверное, у хозяек руки не доходили выкинуть.

– Пихай все в этот мешок. – Наташка протянула мне огромный пакет. В таких обычно продают оптовыми партиями сахар. – Ну что ты бездельничаешь? Хочешь, чтобы нас с этим мешком на выходе из подъезда и повязали бы? Уже не одна собака отметила, что в квартире отсутствующих Беловых кто-то присутствует.

Это замечание меня подстегнуло. Для начала я шваркнула в мешок все то, что старательно отфильтровала. Такой расторопности и сама удивилась, в результате опять замерла. Наташка с чувством чертыхнулась и, как попало, побросала следом все оставшееся. Последним туда же полетел ее фонарик. Мой так и не нашли. Личность, маскировавшаяся под меня, вполне могла прихватить его в качестве дополнительного аксессуара к грязному наряду.

Я вспомнила глухой стук, раздавшийся перед тем, как щелкнул дверной замок. Улепетывая, предпоследний герой сегодняшней вылазки нечаянно отфутболил мой фонарик к двери и вынужден был его подхватить, чтобы не мешал ее открыть.

– Ограбили по полной программе, – проворчала я, подхватывая протянутый мне Наташкой мешок. Папку с документами она так и не решилась в него бросить, сунула за пояс своих джинсов, прикрыв джемпером.

– Да. Как-то неаккуратно все вышло, – вздохнула она, доставая ключи. – Надо бы приехать и все за собой убрать. – И вдруг неожиданно резко выпрямилась. – Ир, а ведь мы здесь наследили. Где только наших отпечатков нет.

– Да мы уже давно здесь наследили. Попробуй доказать, что это не так. Сейчас дверные ручки протрем и порядок. – Я закинула мешок за спину и смело шагнула в открывшийся дверной проем. В ту же минуту меня ослепила яркая вспышка люминесцентных ламп. Я закрыла глаза и застыла в ожидании грозной команды «Руки вверх!!!». Ожидание было столь напряженным, что подняла их добровольно и немного приоткрыла глаза. Мешок вяло брякнулся на пол и в слегка попорченном состоянии моментально уехал в квартиру. Следом я почувствовала, как непреодолимая сила тянет меня следом. Попятившись, очутилась на том же месте, с которого стартовала на выход, получив довольно чувствительный удар дверью в то же самое место, в котором лично у Наташки предположительно открылся третий глаз. Через неплотно закрытую дверь были хорошо слышны шаркающие шаги. На втором этаже шарканье прекратилось. Какой-то мужик, гремя ключами, принялся ворчливо делиться с собакой своими выводами по поводу недавнего отсутствия света на трех этажах подъезда: «Совсем распустились наркоманы-алкоголики, Муха. Кнопки выбивают. Как вампиры в темноте балдеют. Иди, иди домой…».

Порядок нашего с Наташкой бегства был наскоро пересмотрен. В облике подруги ничего не изменилось, а вот мне пришлось скоропостижно «забеременеть». Весь мешок непонятно чего, добытый таким непосильным трудом, стараниями подруги был превращен в плотный прямоугольный сверток и затем запихан под мой джемпер, где для надежности закреплен моим же слегка жеваным на концах платком.