Пусть мертвецы подождут - Роберт Райан

– Вы не могли бы принести мне воду?

– Сейчас принесу, – ответил он.

– Я не могу ничего подымать из-за плеча, – сказал Койл. Потом он понизил голос: – Вы когда-нибудь видели, чтобы женщина так себя вела?

– В каком смысле? – спросил Бут. – Она спасла мне жизнь. Ну вместе с вами.

Койл пожал плечами и пожалел об этом.

– Как она его проткнула. Это противоестественно.

– У женщин есть инстинкты, которых мы не понимаем, – парировал Бут.

– Возможно. Но, заметьте, обычно они не касаются ножей. – Койл чувствовал, как у него начинается жар. Ему нужна была ясная голова, чтобы во всём разобраться, но рана делала это невозможным. – Скоро её настигнет шок. Она поймёт, что сделала. – И всё-таки случившееся его беспокоило. Нож в челюсть: Койл сомневался, что ему самому хватило бы присутствия духа на такое. – Некоторое время это будет преследовать её в снах. Как и меня.

– Это было потрясающе, – признал Бут.

– Но зачем Росс сюда пришёл? Почему не уехал?

Бут слегка занервничал:

– У меня есть причины полагать, что он весьма увлёкся мисс Пиллбоди. Ухаживал за нею. И, возможно, из неё бы получился полезный щит.

– Он что, собирался её похитить? – спросил Койл.

Бут обдумал это:

– Ну, заложница могла бы оказаться полезной.

– Возможно. Не поймите меня неправильно, лейтенант, но я удивлён, что вы позволили писателю, кем бы он ни был, действовать в окрестностях. Принимая во внимание то, чем вы тут занимаетесь. Очень удивлён. – Вообще-то он едва не прибавил, что кто-то мог бы назвать подобное безрассудством.

– Он был американцем. Или мы так считали. Что усложняло дело. Но вы правы, – сказал Бут с удивительной ненавистью к самому себе. – Я был дураком. Абсолютным чёртовым дураком. Простите, я ненадолго.

Он понёс воду на второй этаж. Койл слышал разговор между парой, но не отдельные слова. Вернувшись, Бут сообщил:

– Она на грани истерики. И кто может её обвинить? У меня идея. Я привезу из имения майора Ватсона. Он сможет осмотреть ваше плечо и прописать что-нибудь мисс Пиллбоди. Подозреваю, иначе у неё появятся проблемы со сном.

– Это точно. – Чего нельзя было сказать о нём. Койл чувствовал, как утекают силы. Он полагал, что потерял довольно много крови. Ирландец чувствовал, что она запеклась под рубашкой, и корка трескала, когда он двигался. Его мозг всё ещё пытался разобраться с фактами, но работал медленно, как ржавые и несмазанные шестерни. – И всё-таки, лейтенант, что вы тут делали? В коттедже, куда ворвался этот ваш «американец»?

Бут явно привык, что вопросы задаёт он, и немного рассердился.

– Я просто полюбопытствовал. Пытаюсь увязать концы с концами тут. – Койл постучал себя по виску. – Из-за меня сегодня умерли два человека. Ну полтора. Не думаю, что этот тип пережил бы такое… – Он изобразил нож, протыкающий челюсть. – Было бы немного проще, знай я, почему пришлось его застрелить.

Это было сказано безупречно корректным образом, и Бут соизволил проговорить:

– Я пришёл сюда, чтобы, э-э, чтобы отменить встречу с мисс Пиллбоди.

Койл приподнял бровь. Даже это далось ему с трудом.

– Встречу?

– Ладно, я тоже немного ухаживал за мисс Пиллбоди. Просто ради женского общества.

Койл помолчал несколько секунд. Неудивительно, что женщин не пускали на борт корабля: у некоторых мужчин от них мозги тухнут. Надо будет взять у Саттона бутылочку, когда всё закончится. Бутылочка «Бушмиллса»[97] – вот и вся компания, какая ему требовалась.

– Вы с ней выпили?

– С мисс Пиллбоди?

– Ага.

– Нет. Она готовила чай. Выпить его мы так и не успели. А что?

Койл отвёл взгляд от двух перевёрнутых стаканов, которые лежали рядом с раковиной, и сказал:

– Ничего. – Он поморщился, когда боль, точно горячее лезвие, пробежала вдоль ключицы и шеи. Виски не помешал бы ему прямо сейчас. И чёртовы большие пальцы опять покалывало, словно он их обморозил. Что ещё они ему предвещали? – Если позволите, лейтенант, вам бы лучше отправиться за майором Ватсоном и как можно быстрее привезти его сюда.

Спускаясь по каменным ступеням в сопровождении дежурного, лейтенант Бут заметил, что земля перед входом в ледник была необычно влажной, и услышал, как шипит вода, тонкими струйками пробиваясь сквозь дверные швы, словно перед ним был подтекающий шлюз на каком-нибудь канале.

– Это странно, сэр, – сказал Ридли, дежурный. – С чего вдруг из ледника вода течёт?

Не успел Бут ответить, как до них обоих дошло, что происходит. Ридли поспешил вперёд, расплескивая скопившуюся на земле воду, вытащил засовы, и двое мужчин распахнули стальные двери. Поток грязной, холодной воды каскадом хлынул на них, захлестнул ботинки. Когда вода ушла, Бут посветил фонариком в черноту и увидел на верхней ступеньке две дрожащие фигуры, прижавшиеся друг к другу.

– Чёрт побери, что случилось?

– Слава богу… – только и смог ответить Ватсон.

Он медленно оторвался от миссис Грегсон, встал и вывел её в сумерки. Оба сильно дрожали. Бут повернулся к Ридли:

– Возвращайтесь в дом. Принесите одеяла и бренди, да побыстрее.

Он подвёл промокшую пару к низкой стене и усадил возле парапета. Кожа Ватсона была очень серой. Судя по пятнам на одежде, уровень воды достиг их талии.

– Да что произошло, чёрт возьми? – резко спросил Бут, массируя щёки Ватсона, чтобы восстановить кровообращение, в то время как миссис Грегсон делала то же самое с его руками.

– Мы исследовали тела, когда кто-то затопил ледник, – сказала она, указывая на поток воды, который всё ещё лился по склону. – Должен быть какой-то механизм, останавливающий поток. Рычаг или колесо.

– Ждите здесь, – сказал Бут и вприпрыжку побежал прочь, освещая себе путь ручным фонариком.

Вернулся дежурный с одеялом, и миссис Грегсон начала расстёгивать хлюпающие брюки Ватсона. Он запротестовал, но она шлёпнула его по руке.

– Слышали когда-нибудь выражение «простудиться до смерти»? Ну так вот вы простудитесь, майор, если мы с вас это не снимем. Как ваше имя? – резко спросила она дежурного.

– Ридли, мисс.

Она его не исправила.

– Помогите-ка мне, Ридли.

Воспользовавшись одеялом, чтобы защитить его скромность, они за несколько минут сняли всю одежду с нижней части тела Ватсона и укутали его во второе одеяло. Миссис Грегсон поила его бренди, когда вернулся Бут.