Выбор воина - Алексей Витковский

Однако Савинов видел здесь и другое. Слишком многие уезжают отсюда, чтобы попытать счастья в чужих землях, и слишком мало их возвращается. А германцы все усиливаются у границ вендских княжеств, потихоньку отгрызая от них кусочки территории. Они уже разгромили около двадцати лет назад княжество лужичан в среднем течении Лабы – Эльбы и даже на некоторое время наложили дань на земли лютичей. Те, правда, недолго терпели, скинули чужеземное иго… Но настанет день, когда Бранибор станет Бранденбургом, Рерик – Мекленбургом, а остров Руян – Рюгеном. От Арконы же с Ретрой останутся одни руины на высоком мысу…

«Мысли печальные… Однако не все так плохо… Многие из здешних людей, спасаясь от онемечивания, отплывут с семьями на восток и поселятся кто в Новгородской, кто в Кривской земле, как делали это много столетий до этого их родичи, заселяя лесные края между Онегой, Ладогой, Волгой, Доном и Днепром. И в немалой степени их силою поднимется Великая Русь. Вот вам и призвание варягов… Эпизод с Рюриком – лишь миг во всей этой грандиозной картине… А все же жаль, что придется славянам уйти из этих мест…»

– Эй! Двинулись! – Воин, прокричавший это, махнул рукой, и дружина Ольбарда стала спускаться с холма, что закрывал гавань от города. В первый же день после их прибытия в Рарог к лодьям пришло немало желавших вступить в дружину. И сегодня князь будет, так сказать, рассматривать кандидатуры. Но сначала, по обычаю, вожди принесут жертвы в священной роще, а уже потом начнутся испытания. Как ни странно, князь бодричей Мстивой, приходившийся Ольбарду родственником, против «оттока кадров» из своего войска не возражал. Более того – собирался помочь выбрать достойных. Впрочем, почему не возражает – понятно. По сравнению с населением княжества дружина у Ольбарда небольшая. Ну сколько уйдет с ним? Сотни полторы, не больше.

Храм бога Войны по имени Радегаст располагался в глубине священной рощи. На лугу перед рощей собралось множество народа, и Сашка не без удивления заметил в толпе немало женщин, частью даже вооруженных. «Вот вам и амазонки – валькирии…»

Невдалеке были разбиты шатры, и от одного из них навстречу дружине Ольбарда уже двинулось несколько всадников. Один выделялся особенно богатыми доспехами. Князь Мстивой!

Подъехав, бодричи спешились. Мстивой оказался совсем молодым парнем, лет этак восемнадцати, однако широким в кости, крепким и ловким. Ольбард вышел навстречу, обнял родича и, повернувшись к своим, подал знак. Из рядов дружины вышел Бранивой.

Толпа на лугу приветственно взревела. Узнали!

– А я-то думал, кто со мною пойдет у немцев Стариград[89]отбивать! – смеясь, произнес Мстивой. – Любят тебя боги, воевода! Ну что же, на пиру жду повести о твоих скитаниях. А сейчас нам пора. ОН ждет!

Откуда-то привели молодого бычка, предназначенного в жертву Радегасту, и князья отправились к священной роще. Савинов воткнул древко копья в землю и приготовился ждать. По обычаю только князьям полагалось обращаться к богу в случае, подобном сегодняшнему. Сашка еще успел услышать, как хрустнул дерн, уступая нажиму твердого древка, а потом все окружающее странно содрогнулось перед глазами. Деревья священной рощи качнулись и поплыли куда-то в сторону. В ушах раздался звон, и вместо запаха свежей травы в ноздри ворвался густой дух машинного масла и тяжелых бензиновых паров. Свет солнца мигнул и погас.

Ревели авиационные моторы.

– Давай, давай, раскудрить твою через коромысло! Отъезжай скорее! – орал кто-то из технарей шоферу бензозаправщика, перегородившего рулежную дорожку. В ночном небе метались призрачные лучи прожекторов. Грохотали зенитки. Самолет, в котором сидел Савинов, наконец тронулся вперед по освободившейся бетонке и резво порулил на взлетную полосу. Приборная доска, освещенная немногочисленными лампочками, казалась слабо знакомой. «МИГ? Черт, я плохо знаю эту машину!» Истребитель был окрашен в белый цвет, с красными законцовками крыла, а на бортах были нанесены красные же стрелы и надписи «За Родину!».

«Мать мою! Меня же снова перекинуло!» Сашка затравленно огляделся, но руки сами собой двинули вперед РУД,[90]мотор взвыл, и МИГ со все возрастающей скоростью помчался к ночному аэродрому…

В затылке что-то хрустнуло. Савинову показалось, что он сейчас просто-напросто сверзится носом в траву на глазах у всех. Дружина вокруг восторженно колотила оружием о края щитов: князья уже возвращались из рощи, и по их виду можно было заключить, что знамения получены самые благоприятные. «Это ж сколько времени прошло? И я что, так и торчал здесь истуканом?»

А вокруг уже начиналось празднество. Кто-то спешно отмеривал шагами поле для метания копий, другие ставили мишени для стрелков, волокли куда-то толстенные пуки стрел, связки жердей, какие-то свертки и мешки. Часть луга огородили веревкой на колышках для состязаний в бое на мечах и секирах. Рядом натянули на земле квадратный кусок холстины, закрепили и обвели несколькими бороздами, обозначавшими края площадки. «Вот тебе и борцовский ковер… – Сашка тупо смотрел на всю эту суету, а в голове вертелась одинокая мысль, словно шальная пуля, через амбразуру залетевшая в башню танка: – Неужели на это раз пронесло?»

Рослый воин коротко разбежался, метнул тяжелое копье. Мощные мышцы на его обнаженном торсе свились жгутами. Разящее железо взлетело по пологой дуге и, пронесшись над лугом, с хрустом вонзилось точно в центр деревянного щита. Савинов прикинул на глаз расстояние. «Пожалуй, олимпийский рекорд! – подумал он. – Хорош, бродяга!» Воин вернулся на исходную позицию, и ему подали еще два копья. «Ну-ка!» Копьеносец снова взмахнул оружием, но в этот момент мишень дернулась в сторону – ее потянули за специально привязанную веревку. Копье вырвалось из руки воина и понеслось к цели. «Промажет!»

Не тут-то было! Стальной наконечник прошиб мишень в ладони от края, а испытуемый тут же, с ходу, левой рукой метнул второе копье, и оно снова угодило в самый центр щита.

– Любо! – заорали зрители. Копьеносец высоко подпрыгнул, взвыл по-волчьи и исполнил короткий танец победы. «Определенно хорош! Этому Ольбард не откажет!» Правда, его ждет еще несколько этапов: борьба, бег по лесу, яма, поединок на мечах… Однако Сашка был уверен: этот выдержит. Сразу видно опытного вояку. Не все такие. Есть и совсем безусые мальчишки, тоже желающие отправиться в поход вместе с пришельцами, и, конечно, не все они пройдут придирчивый отбор. Есть и женщины. Савинов не совсем понимал, зачем им это нужно. Однако таковы здесь обычаи. Ну-ну…

Вот одна из них, с тяжелым луком в руках, приготовилась показать свое искусство. Мишень отнесли далеко – метров за триста. Девица спокойно проверила лук, поправила за плечом тул со стрелами и замерла. Левая рука с оружием спокойно опущена вниз, правая уперта в бедро. Подали знак – удар в щит… Лучная рука воительницы легко взлетела, выверяя прицел… И началось! Донн… донн-донн-доннн! Тетива загремела боевым барабаном. Фр-фр-фр-фрр! Стрелы одна за другой стремительно понеслись к цели. Правая рука так и мелькала: в тул – на тетиву, в тул – на тетиву. Даже отсюда слышно, как наконечники градом колотят в мишень и та быстренько превращается в подобие подушечки для иголок. «Ну дает! Хотя с такими плечищами – чего не стрелять-то!»