Запретное чтение - Ребекка Маккаи

Я поймала себя на том, что говорю эти слова, исходя из предположения, что Иэн вернется в Ганнибал и продолжит проходить реабилитационную программу «Счастливых сердец» до тех пор, пока либо не станет гетеросексуалом, либо не сбежит, либо не застрелится, либо не умрет от передозировки наркотиков, либо не женится на какой-нибудь несчастной одинокой женщине. Мысль об этом меня убивала, и, по крайней мере, теперь я хоть что-то ему сказала. У нас было еще немного времени, пусть даже до моего ареста осталось всего пять минут. Если бы не мое сильнейшее обезвоживание, я бы наверняка разрыдалась. Вместо этого я повторила:

— Это неправда.

Иэн сидел весь пунцовый и испуганно оглядывался по сторонам. Я говорила слишком громко и, должно быть, смутила его так сильно, что он не запомнил ни слова из того, что я сказала. Он затолкал салфетку в пустую миску из-под супа и теперь ковырял бумажный комочек вилкой. Я подумала было извиниться, но вместо этого просто оплатила счет.

Когда мы вставали из-за стола, он спросил:

— А креветки — это ракообразные?

— Да.

— Я видел, как он ел креветку на рождественской вечеринке. Пастор Боб.

— Ну вот, я тебе про что и говорю.

Оказавшись на улице и вдохнув холодного воздуха, Иэн неожиданно стал радостно-прыгучим и дышать начал медленнее и глубже. Он протянул мне свои зеленые очки и, зажимая руками карманы, набитые мятными леденцами и зубочистками, которые он прихватил на выходе из ресторана, скомандовал:

— Значит, так. Стойте как можно дальше от меня, как будто мы не знакомы. Подойдете ко мне, только если увидите, что у меня неприятности.

Я прислонилась к стене сбоку от ресторана. Кофе разбудил меня, зато обезвоживание усилилось, и я чувствовала себя совершенно опустошенной и взвинченной. Иэн направился к студенту — тому самому парню, которого мы уже видели, с торчащей из дредов веткой. Они о чем-то поговорили несколько секунд, слов я разобрать не могла, но голос Иэна звучал очень искренне и взволнованно и убедительно изображал интонации человека, попавшего в беду. После этого студент снял с плеч рюкзак, опустил его на землю и присел рядом, чтобы расстегнуть небольшой боковой карман. Он вручил Иэну что-то похожее на бумажные деньги, легонько толкнул его в плечо и отправился восвояси. Иэн спрятал подарок студента в карман и подошел к двум девочкам-подросткам, которые вместе возвращались из магазина с покупками в руках. Я понятия не имела, каким образом он отбирал людей, откуда знал, что надо, к примеру, избегать матерей, которые непременно попытаются проводить его до дома, но догадывалась, что дело здесь не столько в знании законов улицы, сколько в инстинктивном детском умении манипулировать людьми. Он обратился к мужчине, похожему на молодого профессора, к девушке на скейте и к двум официантам, устроившим себе перекур. Минут через двадцать я расслабилась настолько, что даже закрыла глаза, не сомневаясь, что узнаю его голос, если что-нибудь пойдет не так.

Когда я снова их открыла, Иэн все еще стоял на площади и беседовал с укуренного вида женщиной, державшей в руках гитару. А на противоположной стороне улицы, прислонившись к витрине магазина детской одежды, стоял тот самый мужчина. Конечно, отыскать глазами его машину здесь я не могла, но темный пиджак с джинсами, щедро смазанные гелем волосы, солнечные очки, закрывающие пол-лица, — все совпадало. В руке он вертел, словно бусины четок, телефон. Он не сделал ни шага в мою сторону и к Иэну тоже не стал подходить, хотя стоял достаточно близко, чтобы схватить его прежде, чем я успею к ним подбежать. Поэтому я осталась на прежнем месте, поплотнее прижавшись к стене, чтобы не упасть, и надеясь, что тусклые косые лучи солнца хоть немного выпарят из моего организма алкоголь. Я нащупала в кармане ключи от машины и сжала их в руке, чтобы в случае чего иметь наготове оружие. Впрочем, мистер Гель выглядел вполне безмятежно. В голове у меня закрутилась песня про мистера Блеска, только с новыми словами.

Раз уж стало ясно, что паранойей я не страдаю, я попыталась понять, кто же это такой. Будь он из полиции, он давным-давно отнял бы у меня Иэна. Возможно, это частный сыщик, нанятый Рокки или Гленном. Или же Рокки и Гленном вместе. А может, это агент пастора Боба, который следит за Иэном и отсылает тому подробные отчеты, и привлекать к себе внимание ему невыгодно, потому что это вызвало бы нелестные отзывы в прессе. Или же это сотрудник «Лолоблога», правда, для этой роли тип в очках недостаточно молод и крут. Волосы под гелем вообще-то уже начали редеть. Может, это и вовсе мой дядя Юрий — наблюдает за мной с того света, следит, чтобы я расплатилась за все отцовские грехи.

Человек в темных очках посмотрел на часы, затем вошел в магазин и сделал вид, будто изучает висящие в витрине куртки и комбинезоны. Я оглянулась на дорогу и увидела, что Иэн вприпрыжку бежит ко мне.

— Угадайте сколько! — выкрикнул он.

— Надеюсь, на ужин хватит, — ответила я, хотя на самом деле думала, что там не больше долларов двадцати пяти. Мальчик с веточкой в голове не производил впечатления богача.

— Сто шестьдесят с чем-то!

Иэн выгреб из кармана скомканные купюры и отдал всю эту кучу мне. В основном там были бумажки по одному доллару.

— Мне повезло, что тот парень с грязными волосами дал сразу сотню и еще немного. Я всем говорил, что мне нужно поехать на поезде к бабушке в Бостон, а если спрашивали зачем, объяснял, что моя мать пыталась покончить с собой. Я, наверное, и больше могу насобирать!

Только теперь сквозь похмельный туман я вдруг осознала, что главная улица крупнейшего города в Вермонте, пожалуй, не лучшее место, чтобы попрошайничать. Тут наверняка полно полицейских.

— Лучше остановиться, пока мы в выигрыше, — заметила я.

Двое официантов, к которым подходил Иэн, вообще-то уже смотрели на нас и о чем-то говорили. Очевидно, они приняли нас за мошенников. Впрочем, я тут же напомнила себе, что мы и есть мошенники. Мы нырнули за угол и быстрым шагом двинулись к машине, время на парковочном счетчике как раз истекало. Если нашему преследователю вздумается поехать за нами, ему придется снова выискивать нас на шоссе. Его машина стояла в нескольких ярдах от нашей, но самого мистера Геля нигде не было.

Я не видела его весь день. Его не было ни на дороге, по которой мы промчали тридцать миль, чтобы отъехать подальше от Берлингтона, ни в дешевом отеле с сырыми коврами, где я то и дело смотрела на стоянку через окно, ни в дешевом ресторанчике, в котором мы запаслись бесплатными хлебными палочками и съели на двоих тарелку спагетти.

Вечером я воспользовалась компьютером в фойе гостиницы, чтобы проверить почту, предварительно взяв с себя обещание не искать в Сети имя Иэна. Писем у меня скопилось на удивление мало, но верхним в списке стояло сообщение от Рокки, присланное вчера. В нем была всего одна строчка: «Я подумал, что тебе это будет интересно. Береги себя». Дальше шли ссылки на три статьи. Первая — та, которую я уже видела в «Лолоблоге», только на этот раз под статьей обнаружилось целых 273 комментария. Я не стала тратить время и читать их — и без того было понятно, что это одни сплошные тирады рассерженных и плохо информированных людей противоположных политических взглядов, постепенно переходящие в личные оскорбления. По второй ссылке оказалась статья из «Сент-Луис Пост-Диспэтч», которая упоминалась в «Лолоблоге»: «Полиция Ганнибала просит всех, кто знает что-нибудь о местонахождении 10-летнего мальчика, пропавшего днем в воскресенье…», и так далее, и тому подобное. В статье приводился домашний адрес Иэна, который мог бы мне пригодиться шесть дней назад, а еще автор сообщал, что в настоящий момент Иэн одет в красную футболку, и я с облегчением отметила, что это не так.