Звание Баба-яга. Потомственная ведьма - Вера Чиркова

– Хочу пару часов полежать, – не успев придумать уважительный повод для отказа, брякнула я.

– Со мной? – нахально заулыбался маг, а мне стало так тошно, что возникло почти неудержимое желание бросить в это улыбающееся красивое лицо ближайшую дорогущую вазу.

Но я этого не сделала по ряду очень веских причин, а опустила, словно в стеснении, ресницы и едва слышно пробормотала:

– Ну и шуточки у тебя.

– Вия, – неожиданно его голос стал укоризненно-серьезным, – ты зря артачишься. Я тебе уже не раз говорил, что никогда не отступаю от своих решений. И слова мои – вовсе не шутка. Я очень ценю, что ты не бросилась сразу на мое богатство, это еще раз доказывает правильность выбора. Ты именно та женщина, которая мне нужна. И поверь, выйдя за меня замуж, ты никогда об этом не пожалеешь. Я дам тебе все, что только захочешь. За некоторые земные вещицы тут платят драгоценными камнями. А за камни, сама понимаешь, на Земле можно купить хоть черта лысого. Но испытывать мое терпение не советую, не в том я возрасте и положении, чтобы играть мной, как зеленым юнцом. Так что иди отдыхай и выбирай платье, завтра утром наша свадьба. Я уже пригласил гостей и жреца, он нас поженит по местному обычаю.

Корделиус наклонился и нежно поцеловал мою безжизненную руку, а у меня оборвалось в груди сердце.

Как, уже завтра?!

Все, пропала моя бедная бабко-ёжская головушка. Не видать мне больше ни родного дома, ни могучих дробов. Обложил со всех сторон жених постылый!

И ведь даже придраться не к чему, ухаживает гад за мной, как миллиардер за капризной голливудской звездой. С первого же дня горничные несколько раз в день приносят в спальню шикарные букеты земных цветов, каждый раз, возвращаясь из столовой или с прогулки, я нахожу на своей подушке бархатные коробочки и футляры.

Разумеется, не пустые.

Вот уже третий день Корделиус чутко ловит каждое мое слово и любой намек воспринимает как указание к действию. Я случайно упомянула, что соскучилась по земной музыке, – на следующие утро маг привел меня в комнату, где стояли ящики с различной техникой и ящики с батарейками к ней. Мне в тот момент даже жалко его стало: судя по бледному лицу и покрасневшим глазам, Корд работал всю ночь. Он уже пояснил вскользь, что открывает портал с полянки за домом, насыщенная энергетика того места позволяет проделывать это раз в несколько дней.

– Корделиус, – нерешительно бормочу я и, подняв глаза, вижу жесткое предупреждение во взгляде мага, – а можно спросить?

– О чем? – помедлив, недовольно поинтересовался жених.

– Где мать Валери? Но если тебе так не нравится этот вопрос, можешь не отвечать.

– Я думал, ты хочешь спросить о другом. – Взгляд Корделиуса слегка смягчился. – Она жива, но со мной не встречается.

– Почему?

– А это уже второй вопрос. Но я, так и быть, отвечу, только чтобы развеять твои сомнения. Она сама ушла и попыталась забрать Валери. Дочке было всего пять лет. Я догнал жену и отобрал ребенка. С тех пор мы не виделись.

Ну и вопросик я задала. Или это его ответы мне не нравятся? Вроде вполне исчерпывающие, только неопределенности после них стало еще больше.

Что же такого мог совершить Корделиус, чтобы жена сбежала от него с маленьким ребенком на руках?

Как наяву мне представилась эта картинка… Темная непроглядная ночь, стонут от ветра деревья в саду… Молодая женщина тихонько покидает супружеское ложе, бережно подоткнув на свое место одеяло, чтобы ночная прохлада не выдала ее отсутствия… Потом тенью скользит в детскую комнату, осторожно, боясь разбудить, поднимает на руки тепленькое, сладко посапывающее тельце и, забросив на спину заранее собранный узелок, воришкой ныряет в неприветливую тьму.

Брр.

– Она была ведьмой из местных, – обреченно вздыхает Корделиус, пару минут понаблюдав за моим мрачным лицом. – Таких тут не любят, вот и живут они в тех местах, где другие люди селиться побаиваются. Кошаки – одно из этих мест. Там нет ни деревень, ни городов, жалкие полуразрушенные домишки разбросаны по лесу и склонам гор в отдалении друг от друга. Инила выросла в такой избушке, ее воспитала тетка. А кто родители и где живут, она не знала. После рождения Валери ей все казалось, что мой дом – ненадежное место для ребенка. Никак не могла поверить, что я способен защитить и ее, и дочь. Они все тут такие запуганные, никому не верят.

Показалось мне или и вправду проскользнула в его голосе тщательно скрываемая обида?

– Да и как верить, – решила я поддержать разговор, – если мы Кинну, ну, ту ведьмочку, что ехала с нами, от дерева еле живую отвязали? Ее односельчане дракону в подарок приготовили. А через пару дней они пошли с Атанием в другую деревню за продуктами, так их поймали и собирались сжечь. Или утопить. Я еле успела спасти.

– Ты сильная ведьма… извини, Баба-яга. Я это сразу понял, когда твой фаербол мою защиту пробил. И характер у тебя решительный, не то что у местных ведьм. Потому и знаю, что не испугаешься и никуда не побежишь из дома, когда родится наш сынок, – согласно закивал маг.

Ой-ой. И что же я опять утворила! Хотела оправдать его сбежавшую жену, а вместо этого расхвалила себя. Получается, сама захлопнула над собой крышку, да еще и гвоздь в нее забила. Огромный такой, в палец толщиной.

– Да я не про это… – пытаюсь исправить ситуацию.

– А я про это. Подумай сама, как много у нас общего. Мы земляки, мне не нужно будет объяснять тебе элементарных вещей, у нас одинаковые вкусы, и в магии мы оба профессионалы. Да, я сильнее, но у тебя более хитроумные приемчики. Кроме того, ты мне очень нравишься как женщина, и я уже сказал, что никогда не меняю своих решений. А я решил, что завтра мы поженимся, значит, так и будет, – внезапно рассердившийся маг отчитал меня нравоучительным тоном, как профессор нерадивую студентку.

Я не стала с ним спорить или ругаться, молча встала и ушла в свою спальню, спиной чувствуя сверлящий недовольный взгляд.

В душной комнате, заставленной букетами, стоял тяжелый аромат, по стенам было развешено несколько свадебных платьев, от очень строгого с воротничком-стоечкой до почти эротического.

А на подушке опять лежал алый бархатный футляр. Раздраженно рыкнув, я небрежно отбросила его на столик и обессиленно рухнула на кровать. Отчаяние, охватившее меня, имело очень веские основания.

Два дня назад, когда Корделиус, лукаво ухмыляясь, предложил погостить несколько дней в компенсацию за причиненный ему ущерб, я поневоле согласилась. Не сомневаясь, что сбегу, как только представится подходящий момент. И едва огромный дом погрузился в сон, побросала свои вещи в сумку и, как была в ночной рубашке, выпрыгнула в открытое окно. Лизнув предварительно палец. Про мою кошачью ипостась маг не знал, и я была уверена, что таскаю в рукаве козырной туз.

Но дойти сумела только до ограды. Едва я, не чувствуя в ней ни капли магии, коснулась камня лапой, как на всех столбах зажглись яркие фонари, и где-то в доме истошно взвыла сирена.