Запрещенный контакт - Андрей Ливадный

Никита вдруг рванулся вперед. Он узнал голос! Ну, конечно, это они! Кто же еще мог прорваться через позиции пришельцев, набраться храбрости атаковать их?

– Казимир?! – «АРГ-8» лязгнула о камень, Никита проворно лег на живот, подполз к краю обрыва, схватил пытавшегося вскарабкаться по скалам человека за запястье. – Ты, что ли?! – неподдельно удивился он. – Живой?! А Яна?! Где она?!

– Тут, – кряхтел старик, натужно выкарабкиваясь из пропасти.

За ним тянулась туго натянутая веревка. Ниже слышалось царапанье и частое дыхание второго человека.

– Искандер, да помоги же! – взвыл Никита, чувствуя, как начинает медленно сползать к краю пропасти. Казимир вцепился в него мертвой хваткой. Яна совсем обессилела, – ледяной ветер покачивал ее тело метрах в трех ниже. Девушка уже не пыталась уцепиться за обледеневшие выступы скал, ее удерживала только страховка! Во тьме угадывались силуэты еще трех храмовников из отряда Казимира.

Да, точно! Один из них взглянул вверх, и Никита узнал его лицо.

– Помоги… – хрипел Казимир.

Внезапно ударил выстрел. Диспейсер едва не разжал пальцы от неожиданности. Стрелял один из храмовников. Он закрепился на выступе скалы и вел огонь из пистолета.

Искандер наконец-то пришел на помощь.

– В сторону! – землянин обладал поистине нечеловеческой силой. Он ухватил Казимира за запястья, чуть выше суставов, резко потянул вверх, старик охнул, страховка натянулась, тело Яны поддернуло вверх, качнуло, ударило о скалу. Снизу внезапно раздался крик боли, и снова ударили выстрелы.

Никита схватил оружие, которое бросил, пытаясь помочь Казимиру. Во вспышках одиночного огня он успел отчетливо заметить карабкающихся по скалам пришельцев. Они демонстрировали невероятную ловкость и выносливость.

Мрак опять разорвали выстрелы. Диспейсер успел сориентироваться. Трое пришельцев окружили храмовника. Тот прильнул к покрытой наледью поверхности скал, не собираясь сдаваться.

Никита прицелился, выжал спуск. Пули, сбивая наледь, высекая искры, рубанули по скале над головой храмовника, визгливо ушли в рикошет, даже не задев пришельца.

«Бестолочь!» – мысленно выругал себя диспейсер. От досады на миг окатило ватным, мерзким бессилием. Храмовник, попав под «дружественный огонь», совершил неловкое движение, потерял точку опоры, сорвался, и его тут же поглотила тьма.

Казимир, задыхаясь и кашляя, повалился на бок. Искандер перехватил веревку, от напряжения на его шее вздулись жилы, он продолжал тянуть, пока Яна не вцепилась содранными в кровь пальцами за край площадки. Еще одно усилие, и девушка выкарабкалась из пропасти.

– Никита, сюда! – заорал Искандер, отцепив карабин страховки от пояса Казимира. – Надо вытаскивать остальных…

Он не завершил фразы. Яна вдруг подсекла его ударом ноги, выхватила пистолет и дважды выстрелила в грудь, затем контрольным – в голову.

Искандера отбросило ко входу в тоннель, он мешковато упал и больше не шевелился. Растапливая корку льда, из-под его обмякшего тела показалась быстро растущая лужица крови.

Никита оцепенел, а в следующий миг удар в висок швырнул его на землю. Перед глазами всколыхнулась багряная тьма, но сознания он не потерял, лишь на какое-то время утратил способность двигаться.

Казимир уже стоял на ногах. Ледяной ветер трепал его седые космы. В прищуре глаз читалась ненависть. На узкую площадку выбрался храмовник, протянул руку, помог вскарабкаться серокожему бойцу! Следом показался еще один пришелец.

Рифленая подошва прижала горло Никиты. Он инстинктивно вскинул руки, вцепился в голенище, но Яна резко перенесла вес своего тела, давление усилилось, дыхание диспейсера перешло в хрип.

– Этого не тронь! – сплюнув, обронил Казимир. – Допросить его надо. – Он обернулся.

Пришелец кивнул, словно отлично понимал человеческую речь.

Двое храмовников схватили Никиту, словно куль, поволокли его в тоннель. Искандер так и остался лежать у входа в луже крови. На него никто не обращал внимания.

* * *

– Ну ты и тварь! – Диспейсер с трудом привстал, преодолевая резкое головокружение и подступающую к горлу тошноту, но беспощадный удар швырнул его назад.

Казимир присел на корточки, зловонно выдохнул ему в лицо:

– Что ты можешь знать о тварях, слизняк?

Солоноватый вкус крови на разбитых губах придал решимости.

– Вам всем – не жить! – выкрикнул Никита.

– Ну, ну, – усмехнулся Казимир. – Ты, щенок, еще настоящего горя не видел, и жизни-то толком не знаешь. Если кто и «твари», так это боевые мнемоники, уж поверь старику. Ну что глаза выпучил? На флот уповаешь? Зря. Нет им больше пути сюда. Этот мир наш, понял?! – Он скосил взгляд в сторону пришельцев и тихо добавил: – Придет время, и с ними поквитаюсь. А теперь говори, – Казимир повысил голос, – сколько вас?

– Двое, – ответил Никита.

– Да неужто? – не поверил старик. – Вдвоем дорогу удержали? Ты в упор-то попасть не можешь, а работал снайпер!

– Вы его убили.

– Не зли меня! Видимость – ноль! В такую непогоду снайпер должен работать с опытным напарником, владеющим навыками воинов Храма!

– Нас было двое! – уперся Никита.

– Ну, как знаешь. Сам нарвался. – Казимир отошел в сторону.

Из сумрака выдавило силуэт пришельца.

Никита понимал, что сейчас произойдет. Было очень страшно. Он отвернулся, чтобы не видеть, как вокруг серокожего безликого существа змеится знакомое марево.

Урман объяснил, как можно защититься от атаки микромашин. Процесс аналогичен формированию матрицы зонда. Надо сосредоточиться и представить сигнатуру бронескафандра, плотно облегающего тело.

«Нет сил. Нет опыта, навыков. Я не смогу».

Взгляд блуждал, цепляясь за образы людей, предавших его глупую, инстинктивную веру в них.

Яна уселась поодаль. Ее взгляд потух, девушка сжалась, обхватила плечи руками. Ее била дрожь. Трое других бойцов из отряда Казимира вели себя иначе, демонстрируя полное безразличие к происходящему. Их больше заботили собственные раны. Герман, – так вроде бы звали парня, сорвавшегося в пропасть после неудачной автоматной очереди диспейсера, – отделался ушибами. Его спасла страховка, двое других удержали товарища, – Никита отвернулся.

Внутри разрастался ледяной ком.

«Наверное, это все», – он заставил себя поднять взгляд.

Пришелец присел напротив. На его сером неживом лице медленно проступили черты. Миндалевидные глаза, расплющенный нос, тонкие, сжатые в прямую линию губы. Огромные зрачки казались бездонно-черными. Кожистые складки век дрябло подрагивали. Никита хотел отвести взгляд, но не смог. Его парализовало. Мысли и ощущения спутались. Исчезло чувство холода, пришло блаженное тепло. Затем окружающее утратило четкость деталей, взгляд пришельца стирал все привычные для человека проявления реальности – отдалились и угасли звуки, истаяли запахи, мысли потеряли эмоциональную окраску.