Конан и дочь друидов - Дуглас Брайан

Пока что все шло замечательно. Дертоса выслушала длинную, запутанную лекцию о магических существах и проблеме их бесплодия; затем Тургонес схватил ее за руку и потащил в лабораторию, мимо пыточного станка, хранившего пятна крови и прилипшие женские волосы, – смотреть на крохотного человеко-коня, выведенного в колбе. Человек-конь давно умер и засох, но Тургонес все равно обожал на него любоваться.

– Это мой единственный удачный опыт, – признался он. – Мой наставник, великий маг Фульгенций, не одобрял подобных процедур. Фульгенций вообще чрезвычайно закоснелый. Ты представляешь себе? Он считает, что изыскания должны вестись только в одном направлении. Один маг – одна тема для изучения. В нашем случае – улучшение человеческих способностей… ну и зеркала, разумеется. А мои другие интересы для него – пустой звук. Он постоянно ставил мне палки в колеса! Я вынужден в ряде случаев работать тайком! Ты можешь вообразить себе такое? Ученый маг, всецело преданный науке, – и работает тайком?

– Это воистину ужасно, мой господин, – произнесла Дертоса от всей души.

Невозможно было понять, к чему относился этот возглас: к увиденному на пыточном станке и в колбе – или же к «тяжкой судьбе» Тургонеса.

Однако тот без колебаний отнес восклицание девушки на свой счет. Он схватил ее за руку, стиснул пальцы.

– Ты поняла! – вскрикнул он. – О, какая у тебя душа! Ты все понимаешь. Тебе все открыто, все доступно… Пойдем, я покажу тебе место, где мы с тобой будем работать над моим открытием… Ты будешь рада помочь мне, не правда ли?

– Да, – выдавила Дертоса, бледнея.

Ничто не могло отвлечь Тургонеса от предстоящего опыта. Все это время маг предвкушал новые пытки для новой рабыни. И то обстоятельство, что она держалась так, словно стала его ученицей, лишь усугубляло его нетерпение. Ведь такая девушка, готовая к полноценному сотрудничеству, может оказаться настоящим кладом!

– Ты все понимаешь, – бормотал он. – Ты поможешь мне. Ты готова отдать жизнь ради моих изысканий… Такова и должна быть настоящая ученица. Я тебе все буду рассказывать, все объяснять. Тебе будет интересно. Ты сама удивишься, заглянув в свою душу и исследовав границы возможностей своего тела. О, у тебя прекрасное тело! Выносливое и девственное. Оно на многое способно. Оно переживет несколько дней непрерывных, невыносимых страданий, и ты увидишь край бытия прежде, чем перейдешь за его грань… Это будет восхитительный опыт, и для тебя, и для меня.

Он тащил ее за руку с нетерпением влюбленного, влекущего невесту на супружеское ложе. Дертоса ощущала, как трепещет его плоть. Что преобладает в этом безумном человеке – жажда запретного познания или обычное сладострастие?

Она попыталась было думать об этом, но почти сразу поняла, что это безразлично. Не имеет значения, какой мотив является ведущим у Тургонеса. Важно другое: она обязана уничтожить этого мага сама – и на его же территории.

Ни Конан, ни Туризинд не успеют прийти к ней на помощь. Что ж, она почти не рассчитывала на это. Как и всегда, Дертоса могла полагаться в этом смертельно опасном деле исключительно на саму себя.

* * *

Конана привели в апартаменты, отведенные верховному магу Фульгенцию, и оставили там ожидать. Киммериец развалился на кресле у стены и принялся обозревать покои.

Разительный контраст с комнатами, которые захламил младший маг, поразил Конана. Здесь царил идеальный порядок. Каменный пол, выложенный разноцветными плитками, был чист и натерт особым восковым покрытием. Он блестел, как будто был зеркальным.

Конан предположил, что слуги натирают пол по нескольку раз на дню. Что ж, в подобной мере имелся определенный смысл. Во всяком случае, Фульгенций точно знает, сколько человек и в каком направлении прошли по этому полу. Умно, ничего не скажешь.

И еще это говорит о том, что Фульгенций маниакально подозрителен… Любопытно, весьма любопытно. Кому же он не доверяет? Всем? Или только некоторым обитателям башни? К примеру, своему любезному ученику и будущему преемнику Тургонесу? Это было бы вполне логично. Тургонес обладает могуществом. А того, что успел заметить Конан, было достаточно, чтобы предположить и другое: младший маг представляет полную противоположность старшему, и по характеру исследований, и по образу жизни. И старшему это определенно не нравится.

Сыграть на противоречии? Настроить одного мага против другого и предложить свои услуги?

Эту мысль Конан отмел после недолгого размышления. Фульгенций достаточно умен для того, чтобы не доверяться первому встречному чужаку. Скорее, он заподозрит Конана в том, что его подослал Тургонес, и тогда последствия могут быть самыми печальными для киммерийца.

Раздумья Конана прервало появление Фульгенция: Величавая фигура верховного мага появилась в комнате бесшумно. Казалось, Фульгенций просто выступил из стены. Конан бы не удивился, если бы оказалось, что именно так все и произошло.

Киммериец глядел на своего противника во все глаза. Фульгенций был не слишком велик ростом, ниже Конана по меньшей мере на голову, но держался исключительно важно, так что казался едва ли не великаном. Его окутывала аура магической мощи. И при этом Фульгенций улыбался слащавой улыбкой базарного зазывалы, которому во что бы то ни стало нужно всучить негодный товар глупому клиенту.

Киммериец содрогнулся от отвращения. Однако ему следовало сыграть свою роль до конца. Что ж, превосходно. Уничтожить этого самодовольного слизняка будет исключительно приятным делом.

Конан широко осклабился и встал. Он низко поклонился, неумело, как это делают крестьяне.

– Что ж, друг мой, – раздался голос мага, очень низкий и звучный, – вижу, тебя привело ко мне важное дело. Говори все без утайки!

– Благодарю, – произнес Конан, выпрямляясь. – Я побывал уже у вашего ученика, господина Тургонеса.

При упоминании имени Тургонеса легкая тень пробежала по лицу Фульгенция, и Конан понял, что не ошибся в своем предположении: оба мага, учитель и ученик, не слишком-то ладили. Очень хорошо. Конан ухмыльнулся своим мыслям и продолжил:

– Господин Тургонес принял от меня плату. Достойную плату! Я привел к нему мою девственную сестру.

– Опять девственницы! – вздохнул Фульгенций. – Тургонес поистине ненасытен.

Конан пожал могучими плечами.

– Что поделаешь! Мужчине необходимы женщины для утехи и для услужения, так устроено богами. И не нам менять порядок, заведенный от века.

Киммериец старательно имитировал крестьянскую манеру излагать мысли. Старался быть фундаментальным и основательным, ссылаться почаще на традиции и употреблять разные многозначительно-пошлые словечки, вроде «заведено от века» или «что поделаешь». По его представлению, именно так должен выражаться недалекий землевладелец из числа очень мелких собственников, которому позарез необходимо усыпить свою дешевую совесть. Потому как продать в рабство собственную сестру, пусть даже не единокровную, а только единоутробную, – все-таки гнусное дело, и даже такой персонаж, каким представлялся Конан, должен это понимать.