Общий враг - Павел Захаров

– Держись, командир, сейчас мы выйдем… – Леха тянул его вперед.

Сергей обнаружил в левой руке автомат.

– Леха, я сам… Я могу… Где остальные, где группа?

– Ушли вперед, мы остались прикрывать. Нас миной накрыло. Ничего, выкарабкаемся, – Леха засмеялся, а Сергей смотрел на него и все никак не мог поверить в то, что видит и слышит. Парни живы, Жека только ногу сломал… Вихрь из разрозненных мыслей и странных, непонятных картинок крутился в голове. Девушка по имени Надя… Полтава… Ха, Витька смешной… Какой-то человек за столом что-то ему говорит… Американцы… Откуда тут американцы?

– Командир, живой! Нам до линии пять минут! – навстречу Лехе и Бойченко бросился Слива и поддержал Сергея с другой стороны, – из «Центра» передали, что лодки на месте, ждут нас…

Горные склоны пошли волнами, рябью, на их месте проступали контуры каких-то непонятных зданий – и все вокруг приобрело оранжевый оттенок.

– Парни, вы живы… – проскрипел Бойченко, – А меня так приложило, что я сам себя не помню…

Снова накатила чернота. Сергей будто бы со стороны видел, как он спускается по крутой винтовой лестнице куда-то вниз, в какой-то глубокий подвал. На некоторых ступеньках тускло светились «химы» [16] .

– Ты пришел за этим? – раздался чей-то голос и из темноты выплыло лицо со шрамом, – ты пришел за этим?

Сергей оказался в темном помещении без окон, освещавшемся только переносными лампами, дававшими резкий и неживой свет. Посредине помещения, имевшего круглую форму, стоял контейнер…

Близкий взрыв буквально швырнул Павла вперед. Кажется, он даже пролетел пару метров, прежде чем совершить жесткую посадку. Нещадно заныли расцарапанные в кровь руки и колени. Когда боль схлынула, стало понятно, что он не ранен, а просто слегка контужен. В носу было щекотно. Проведя под носом рукавом, Павел обнаружил, что из носа идет кровь. Он видел, как Бойченко лежал на земле и один из американцев пытался привести его в чувство. Судя по тому, что Сергей практически сразу же схватил того за руку и попытался встать, с ним все было в порядке. Солдат помог Бойченко подняться. Сергей тяжело прислонился к стене. Голова его болталась, и он еще не совсем пришел в себя. Рядом кто-то громко выругался. Павел обернулся и обнаружил рядом лежащего на левом боку бойца, сморщившегося от боли и держащегося рукой за правую ногу. Второй рукой американец пытался дотянуться до валявшегося рядом пулемета. Штанина повыше ботинка была мелко разодрана, из-под руки сочилась кровь. Левая нога была в чуть лучшем состоянии и выглядела относительно целой.

– Долбаные уроды! – шипел американец. – Ты в порядке?

– Да, то есть yes, – ответил Павел, поняв, что непосредственно вопрос относится к нему, а «долбаные уроды» – к боевикам.

– Помоги-ка мне… Дай пулемет… – солдат показал рукой на пулемет, – и давай убираться отсюда!

Краем глаза Павел видел, как шел, тяжело переставляя ноги, Бойченко, всем телом навалившись на пехотинца. Кто-то еще выскочил к ним навстречу и помог тащить Сергея. Зацепив лямку, Павел подтянул пулемет и «его» американец ухватился за оружие, попытавшись подняться. Три или четыре бойца не давали иракцам поднять головы, прикрывая огнем пострадавших, давая им возможность убраться с линии огня.

– Черт… – простонал американец, – Не могу…

Ничего другого не оставалось, раздумывать было некогда. Павел забрал у раненого пулемет и повесил себе на шею, перекинув лямку через голову. А потом присел на корточки и, поднатужившись, потянул парня на себя. Тот умудрился встать на колени, что облегчило задачу. Схватив его левой рукой за лямку бронежилета, Павел кое-как взгромоздил на себя американца и тяжело встал.

До точки сбора, находившейся в двухстах метрах западнее бункера, Павел прошел как в тумане. Мышцы мелко дрожали. Но не от усталости, а от нервного возбуждения. Он не мог ни на чем толком сосредоточиться. Раненного в ноги солдата сразу же приняли другие бойцы, благодарно похлопав Павла по спине. Даже Майкман что-то сказал ему, быстро пожав руку. Павел не слышал, что ему говорили и сильно удивлялся тому, что пулемет, который он подобрал там, возле бункера, все еще висит у него на шее и никто ничего ему по этому поводу не говорит.

Он опустился на землю и прислонился спиной к «Хаммеру». Солдаты, как и было предусмотрено планом, занимали позиции для круговой обороны.

– Цел? – подскочил возбужденный Родион. – Ты цел? На, водички попей…

Брат сунул в руки Павлу бутылку воды.

– Да вроде цел… А, черт…

Руки, ободранные об Ирак, почему-то напомнили о себе именно в этот момент. Как он нес этого громилу?

– Давай-давай… Хлебни.

– Да… Да… Слушай, открой ее, а… Полей на руки… А-а-а, зараза…

Кровоточащие ладони словно снова обожгло огнем.

– Серый как?

– Нормально вроде. Контузило его прилично. Сам с собой разговаривает…

– А что это было-то?

– Мина. Я, честно говоря, не понимаю, как вас не зацепило. Думал все…

– Не, у меня в планах жить долго и счастливо…

Дрожь не унималась. Наоборот. Теперь его трясло всего, как в горячке. Нервы… Отходняк… Павел попытался унять дрожь, но получалось плохо. Зубы – и те стучали друг об дружку…

– Леня?

– А ему что сделается…

– Курочкина где?

– Не видел… – Родион покрутил головой, – в машине, может быть, сидит…

– Мы сейчас вообще где?

– В точке сбора. Занимаем круговую оборону и минут через десять-двадцать ждем «Альфу». И, возможно даже, – Родька поднял голову, – эвакуационный вертолет. Они должны успеть к большому фейерверку. Эй, Павлон, все кончилось. У нас получилось. Мы вышли. Ждем авиацию.

Павел забрал у брата бутылку и от души плеснул себе в лицо, вылил остатки на голову. За шиворот потекли холодные струйки. Он откинул голову и посмотрел на небо. Оранжевый туман, сопровождавший их с момента выезда из аэропорта, постепенно рассеивался и кое-где проглядывало еще совсем светлое, высокое-высокое, но уже такое голубое небо. Голубое, как дома.

– О, а где ты пулемет-то взял? – Родион, похоже, только сейчас его увидел, – ни фига себе…

– Добыл в бою… Теперь это мой пулемет. Я к нему привык, – Павел положил руку на теплый металлический бок, – он мне как родной. Но тебе, так и быть, дам пострелять.

Реальный мир, в который вернулся Бойченко, очень ему не понравился. Его крепкий и подготовленный организм выдержал удар, и сейчас бывший спецназовец снова был готов действовать. В голове шумело, но он взял себя в руки. Главный вопрос, который его волновал и на который во что бы то ни стало надо найти ответ: где, черт побери, Курочкина? Сергей помнил, что тащил ее за собой, но не понимал, куда она делась после взрыва мины. Да что там… Он сам себя еще толком не вспомнил, не то что…

– Надя где? – обратился он к братьям, сидевшим возле «Хаммера».