Солдаты Вечности - Алексей Евтушенко

Что ж, новости так новости. В конце концов, главные враги солдата — это скука, уныние и долгое отсутствие горячего питания. Всё остальное можно пережить.

Хотелось есть.

И не просто есть, а чего-нибудь жидкого и горячего. Желательно похлёбки с гусиными потрохами и луком вприкуску. Но если с луком ещё так-сяк, то раздобыть нынче гуся в городе и окрестностях — это всё равно что выздороветь после того, как тебя коснулась Ржавая Смерть.

Стоп.

Вот оно.

Ржавая Смерть.

Я сделал это. Ввёл себе под кожу высушенный гной из язв Ронвы Умелого. Но когда это было? Два дня назад? Три? Вряд ли вчера, потому что первую ночь и следующий день я помню… Ну, почти. А сейчас ночь или день? Нужно попытаться встать. Кажется, в шкафу оставался хлеб и лук. А если хватит сил разжечь печку…

Чья-то тёплах и сухая ладонь легла на его лоб, и Йовен открыл глаза.

Надо же — девчонка. Ладно, пусть девушка. Только очень и очень молоденькая. Совсем юная. Девчонка, в общем. Что она здесь делает? Хотя лицо её кажется мне знакомым…

Он уже открыл было рот, чтобы задать соответствующий вопрос, но девчонка-девушка его опередила:

— Жар спал. Слава богу. Я думала, ты умрёшь. Сегодня ночью было совсем плохо. У меня дома все уже умерли.

— Ржавая Смерть не щадит, — высказал он очевидную истину и сам поразился, как слабо прозвучал его голос.

— Тебя, кажется, пощадила.

— Это не она. Это я сам.

Она засмеялась и убрала ладонь с его лба.

— Знала, что все мужчины хвастуны. Но такого хвастуна вижу впервые. Сам он! Ты сам тут трое суток в бреду и жару валялся. Хорошо я заглянула по-соседски.

По-соседски… Ну конечно! Это же дочь гончара Гонты с соседней улицы. Как же её звать-то? Ли… Лос… Нет, не помню.

— А… зачем ты заглянула?

— Искала, есть ли кто живой, — просто ответила она. — На твоей и на моей улицах почти никого уже не осталось, наверное. Все умерли. Стража и дружинники тоже уже два дня не появляются. Мертвяков убирать некому.

Йовен с трудом приподнялся на локтях, и она быстро и ловко подсунула ему под спину подушку.

— Спасибо… Так ты, значит, за мной ухаживала?

— Ну да. А куда деваться-то? Батюшку стража в Лисий овраг свезла четыре дня назад. Вслед за матушкой и двумя братьями. Но те раньше умерли. Одной дома страшно.

— Батюшка твой — гончар Гонта, верно?

— Да. Был. Ты у нас часто особые горшки для снадобий заказывал. Ты — Йовен, ученик Ронвы Умелого, я тебя знаю.

— А ты… забыл твоё имя, прости.

— Меня зовут Лестия. Лестия Кагано.

— Лестия… Точно! Значит, три дня и одной страшно было. А заразиться было не страшно?

— Ты же не боялся заразиться, когда к матушке моей и братьям приходил. Я помню.

— Я — лекарь. Мне положено не бояться. Работа такая. Да и не смог я им помочь, прости.

— Дело не в том, смог или нет, а в том, что приходил.

Йовен внимательно посмотрел на девушку и наткнулся на такой лучистый и распахнутый взгляд синих глаз, что смутился. Так на него ещё никто и никогда не смотрел. От этого взгляда оба сердца забились в груди, словно он хлебнул добрый глоток настоя корня региссы — известного возбуждающего средства. И почему-то ещё больше захотелось есть.

— Ты есть хочешь? — спросила Лестия, словно угадав его мысли. — Я похлёбку вчера сварила. На сале. С приправами разными.

— Спасительница, — улыбнулся он. — Давай свою похлёбку. Но сначала мне нужно встать с постели.

— А справишься? Если что, горшок под кроватью.

— Кхм… — смутился он. — Ты что же, и горшок под меня подсовывала эти три дня?

— Ну не в постель же было тебе гадить, — просто ответила она и поднялась со стула. — Иди, куда надо. А я пока печь в кухне разожгу.

— Вот такое предложение, если вкратце, — закончил я и выжидательно посмотрел на Рийма Туура.

Киркхуркх молчал. Вероятно, обдумывал сказанное. Или что-нибудь другое. По его пятиглазому, безносому (четыре дыхательных отверстия располагались у кикркуркхов по бокам черепа — по два с каждой стороны — возле ушных вибрисс, которые странным образом выполняли и обонятельные функции) и безбровому лицу трудно было сказать что-либо определённое, хотя я честно пытался это сделать. В конце концов, мы не первый раз общались, и я уже знал, что, например, улыбаться киркхуркхи умеют. А находясь в задумчивости, прикрывают один-два-три глаза нижним прозрачным веком.

Количество прикрытых глаз, вероятно, зависело от степени погружения в мыслительный процесс, а также индивидуальных привычек и особенностей организма данного конкретного киркхуркха. Но проверить сию гипотезу можно было лишь одним способом — задать прямой вопрос и получить такой же прямой ответ. А на это мне пока не хватало ни времени, ни, в общем-то, особого желания. Сойдёт и так.

Сейчас Рийм Туур сидел с двумя прикрытыми глазами из пяти, и я уж было потянулся за сигаретами, чтобы как-то скрасить ожидание, но тут наш уже дважды пленный и бывший имперский десантник встрепенулся и заговорил.

— Я давно хотел спросить, но не решался, — начал он. — Скажите, Мартин, вот эти дымящиеся палочки, которые вы называете сигаретами, часом, не выделяют наркотическое вещество?

— Выделяют, — подтвердил я, стараясь не подать вида, что удивлён этим вопросом не по теме. — Это никотин — лёгкий стимулятор, который содержится в земном растении под названием табак. А что?

— Мы тоже иногда пользуемся… лёгкими стимуляторами, — сообщил Рийм. — В свободное от службы время. Но, к сожалению, в этот поход ничего такого с собой не взяли. Это бы отвлекало от выполнения задания.

— Мудрое решение, — сказал Влад. — Но сейчас, когда обстоятельства резко изменились, можно немного и расслабиться, верно? Хотя бы время от времени. Особенно тем, кто останется на острове.

— Приятно, когда тебя понимают с полуслова, — сообщил Рийм. — Хочу также добавить, что у нас были некоторые запасы спирта для чисто медицинских целей, но они уже подошли к концу.

— Ну, насчёт спиртного можете не беспокоиться, — сказал я. — Полевые синтезаторы пищи, которые мы вам предоставим, легко можно настроить и на производство алкоголя. Правда, вам самим придётся следить, чтобы ваши люди… то есть, простите, киркхуркхи не спивались. Но вот что касается остального… Влад, что думаешь?

Влад повернулся к хранителю Пирамиды:

— Скажите, Оскар, Циля Марковна способна синтезировать то, о чём говорит Рийм?

— Вполне, — ответил Оскар. — Особенно если чуток этого вещества завалялось на дне какого-нибудь солдатского рюкзака. Так, чисто случайно. Вы его жуёте, если не ошибаюсь? — осведомился он у бывшего имперского десантника.