Блистательный Химьяр и плиссировка юбок - Лев Минц

Причем два первых написания для англоглазого читателя выглядели — вы не поверите! — как ирландские. Сказать бы об этом кому-нибудь в Житомире!

Но это просто Коган. А что делать с Доморощинером, Черномырдиком или, к примеру, Погориллером?

— У нас, — объясняет бедняга, — полсела ойсгебрент — сгорело. Как по-русски говорят, «погорилля». Он меня спрашивает: «Ты откуда?», в смысле фин ванет бисту? Я говорю, что дерфл из ойсгебрент, а он прямо ув пачпорт пишет Погориллер, а лох им ин коп!

В результате попыток записать скопище дико звучащих для англосаксонского уха звуков и появилось множество американских еврейских фамилий. Некоторые из них стали впоследствии даже очень респектабельными.

Тут надо чуть остановиться и напомнить, что конец позапрошлого — начало прошлого века было временем, когда масса штетл-иден — местечковых евреев — еще не полностью привыкла к необходимости иметь фамилии (в чем очень недалеко ушли от российских крестьян) и рассматривала их зачастую как очередную гойскую выдумку, придуманную специально, чтобы затруднить жизнь фар ди гитэ иден — добрым евреям. А потому мало кто из них задумывался о сохранении наследственного имени и прочих халеймес.

Настоящее имя в местечке — это, скажем, Мотл, сын Песи-канторши. (Поскольку кантор на идише — это хазан, можно предположить, что по паспорту фамилия всем нам известного мальчика Мотла была Хазанов. Мотл Хазанов. Или, живи он в наше время и в нашей стране, даже Михаил Хазанов.) А уже совсем настоящее имя, это как в синагоге вызывают к чтению Торы: Довид бен Ицхок. Поэтому никто не протестовал против очередного перла, выходящего из-под пера иммиграционного чиновника. Все равно это все ненастоящее!

Итак, приезжает в Америку некто Довид-Ицхок Клейн (а можно Кляйн, т. е. маленький), причем это прозвище у него только потому, что в местечке из трех Довид-Ицхоков он был самого малого роста. Чиновник пишет Klein или Kline, а то и вообще Cline, а там недалеко и до Clean, что значит «чистый» и выглядит «чисто по-американски».

Пройдет лет двадцать, и сын приехавших Клейнов переведет фамилию и станет просто Little. И кто потом подумает, что его папа приехал из Нижней Хацапетовки? Что вы, my daddy, прямо с корабля «Мэйфлауэр»[1]…

Если фамилию и писали правильно, то все равно по-английски она читалась не так, как в Восточной Европе. Возьмем простой случай. Ваша фамилия Шпрингштейн, простая нормальная еврейская фамилия. Навязали ее в Галиции, скажем, австрийские чиновники, когда обязали всех евреев иметь звучащие по-германски фамилии, и написали: Springstein. А по-английски читать получается Спрингстин. То есть в Америке всем ясно, что это такое, а для местечка Бучач — что-то необычайно иностранное. Еврейские первооткрыватели Америки объясняли обычно так:

— Дус ис майн хавер мистер Брюс Спрингстин. Вер-вер! Вус хейст вер? Но, Борух Шпрингштейн бен реб Йосл фин Бучач!..

Что, как уже поняли терпеливые читатели этих заметок, значит:

— Это мой друг мистер Брюс Спрингстин. Кто-кто! Что значит кто? Ну, Борух Шпрингштейн, сын реб Йосла из Бучача!..

Так Зильбер становился Силвером, Зильберштейн — Силверстоуном. Голд, правда, оставался Голдом, зато Гольдман вырастал в Голдмэны.

Самое же в этом занятное, что любой Силверстоун звучит для просто американцев точно так же, как для русских Зильберштейн. И ничего другого…

Подлинным началом американского еврейства — именно как отдельной ветви — стоит, наверное, считать время, когда новорожденные стали получать «внешние имена», такие, какие могли получить только в Америке. Если читателю эта фраза покажется чересчур заумной, постараемся ее разъяснить. Одно имя еврей получает при брисе — обрезании, и оно всегда сугубо еврейское. Это имя записывается в общине, на бармицве именно им вызовут мальчика к чтению Торы (или, как сказали бы герои нашего повествования, Тэйре), его же запишут в брачный договор, а когда — ибр хиндерт’н’цванциг (через 120 лет) — поставят могильный камень, то на нем напишут то самое имя. Скажем, Зэев бен-Дов, он же — Вольф, сын Бера. Но, возможно, и Владимир Борисович. И на камне будет по-еврейски написано первое имя, а под ним по-русски, к примеру, юрист Владимир (Вольф) Борисович (Берович) Иззагардинер.

Как вы понимаете, наши евреи в Америке быстро поняли, что, конечно, медине-шмедине ис а голдене, но на люди (точнее, цвишен ди гойим) с именем Берл-Айзик или Довид-Перец лучше не соваться. Не Хацапетовка, знаете ли, где, конечно, тоже многие смотрели на Мошек и Шмулек без особого удовольствия и ласки, но все привыкли. Уж, во всяком случае, имени Иван Поперыло никто себе не брал. Но это же Америка! И очень скоро появился — для внешнего пользования — некий набор имен, который чаще всего встречается у евреев. Подчеркнем: американских.

Конечно, был метод самый простой: те же еврейские имена, но в английском звучании. Иосиф — Джозеф, Яков — Джейкоб, Давид — Дэвид, а также Рэйчел, которая Рахиль, Рут — она же Руфь. Тем более что они настолько распространены среди англосаксов, что не воспринимаются как чужие. И очень многие американские (уже!) евреи носят такие имена. К этому следует добавить, что у членов некоторых протестантских сект, коих ин а Голдене Медине — мэр ви Ротшильд хот гелт (переведем это как «пруд пруди»), распространены (особенно, правда, в XIX веке, но и сейчас не редкость) имена супербиблейские: Авраам, Нээмия, Аарон, так что, казалось бы, чего голову ломать — со своим именем вы не выглядите как белая ворона!

Но, согласитесь, одно дело, когда вы Джейкоб Каннингхэм или Рэйчел Стаффорд, а другое — когда Джейкоб Кац или Рэйчел Бердичевски. Есть ведь красивые имена: Сидней, Милтон, Маршалл, Сеймур и еще многие другие, ничего общего с дедушкой из-под Киева или бабушкой из Шклова (у нее даже фамилия Шкловер) не имеющие.

Разве это можно сравнить с Норманом Шкловером или Сиднеем Финкелынтейном!

Прошло совсем немного времени, и сказать в Америке: «У меня два брата — Сидней и Милтон», становится примерно тем же, что в Москве заявить о братьях Яше и Марике…

Не будем клеветать на евреев ибр дер ям или заокеанских: в сущности, у них тот же фольклор, что и у российских евреев, и песня «Ойфн припечек брент а файерл» не менее популярна среди них и, увы, не более понятна молодому поколению — и та же гефилтэ фиш и бульон мит локшн (с лапшой) стоит на их праздничном столе. А еще у них сугубо национальным блюдом считается борщ — а боршт, который мы тоже любим, но за истинно еврейское блюдо не держим, как, впрочем, и шварцер бройт — черный хлеб, продаваемый как деликатес по высокой цене в еврейских магазинах.

И хотя проблемы в Америке и России у евреев не совсем одинаковые («Аф мир гезукт дозике цурес/цорес!» — «Мне бы ваши проблемы!»), но есть некоторые общие. К именам это относится в полной степени.

Не будем же обвинять всех американских евреев в пристрастии к англосаксонским именам. Хватает там и Дэйвидов, и Джейкобов, и Рэйчел, а последнее время Иланов и Иланит, Ронов и Геул — прямо как в Израиле! Но тенденция к именам, не сразу бросающимся в глаза, как еврейские, существует.